— Бедный Алехандро! — Сид зарыдал, прислонившись к косяку.
Коля и Леро начали его успокаивать.
Хозяин дома поднялся из-за стола и сказал:
— Вижу, вы очень любили Алехандро. Буду рад, если смогу заменить брата. Давайте знакомиться. Алоис Барчикрак, профессор пиротехники, кибернетики и чистописания.
— Как! — воскликнул Сид. — Вы — брат Алехандро?
— Абсолютно верно! Родной брат Алехандро.
Гости представились.
— Воздухоплаватели? — профессор довольно потер руки. — Прекрасно!
Он хлопнул в ладони:
— Генриета!
Из кухни вышла женщина с широкими плечами и тяжелым подбородком. Рост ее был около двух метров. Двигалась она неторопливо и очень четко, как солдат на параде. Глаза Генриеты смотрели на профессора не мигая.
— Приготовь нам, пожалуйста, ужин! — приказал Алоис Барчикрак.
Несколько секунд женщина стояла на месте, как бы размышляя, стоит ли выполнять приказ, затем удалилась тем же строевым шагом.
— Характер у нее трудный, — вздохнул профессор, — но в домашнем хозяйстве незаменима.
Помывшись под душем, путешественники сели за стол, где их ждал ужин. Телятина с помидорами была великолепна, они уплетали ее за обе щеки. Профессор, пораженный аппетитом Сида, бегал вокруг стола и радостно восклицал:
— Феноменально! Генриета, подбрось-ка молодцу телятинки!
Сначала Генриета послушно приносила добавку, но после десятой порции она перестала смотреть на профессора и перевела глаза на толстяка.
— Обжора! — вдруг произнесла она металлическим голосом. Помолчала и добавила: — Профессор не съедает столько за месяц!
Сид поперхнулся и перестал жевать. Алоис Барчикрак покраснел.
— Замолчи! — гневно сказал он. — Это же гости!
Генриета умолкла, но через минуту опять заговорила:
— Телятина кончилась! Пусть жрут хлеб с маслом, ненасытные...
Она не успела закончить мысль, как профессор подбежал к ней и ткнул пальцем под левую лопатку. Генриета застыла с открытым ртом. Глаза ее безжизненно смотрели на Сида. Все это очень напоминало известную игру « Замри-замолкни ».
— Что вы с ней сделали? — спросил Редькин. — Загипнотизировали?
— При чем тут гипноз? — буркнул профессор. — Просто отключил питание.
— Понятно, — сказал Сид и выразительно посмотрел на товарища.
Алоис Барчикрак перехватил его взгляд и рассмеялся.
— Ничего удивительного, — сказал он, — ведь Генриета — робот. Я смастерил ее двадцать пять лет назад, и с тех пор она исправно варит, стирает, ходит за продуктами, выполняет все домашние работы, как хорошая служанка. Иногда я даже забываю, что это всего лишь робот. Единственное, что остается для меня загадкой, — почему он получился ворчливым. Я проверял несколько раз все свои расчеты и схемы, но ошибки не нашел. Пришлось смириться. Но когда Генриета переходит границы приличия, я отключаю батареи питания.
Он подошел к роботу и опять нажал кнопку на спине. Генриета моргнула, закрыла рот и молча пошла за телятиной.
Закончился ужин ароматным цейлонским чаем с бисквитными пирожными. После ужина Коля рассказал профессору о мапуятах и о предстоящем поединке в Скандальоне.
— Честно говоря, — сказал Алоис Барчикрак, — бой с чемпионом мира, по-моему, сомнительное мероприятие. Но другого решения задачи я не вижу. Надеюсь, от меня не требуется выходить на ринг?
— Боксом займемся мы, — сказал Редькин. — По плану, шар и Леро остаются в Лимонадвиле, а мы с Сидом самолетом отправляемся в Скандальон, — он вздохнул: — Если, конечно, достанем деньги на билеты...
— Самолет в Скандальон летит завтра. Я сам доставлю вас в аэропорт. Что касается шара и птицы, я с удовольствием беру их под свою опеку.
— Благодарю, профессор! — сказал Леро. — Нам будет о чем поговорить.
Профессор погладил попугая и позвал Генриету.
Вошла хмурая Генриета.
— Скажи, голубушка, какие у меня были планы на вечер?
— Разгадывание кроссворда... — бесстрастно сообщила служанка.
Профессор поморщился.
— Придумывание афоризмов и крылатых выражений...
Барчикрак усмехнулся.
— Открытие нового закона природы.
— Стоп! — воскликнул профессор. — Этот пункт пропускать нельзя. Мое правило — ни дня без закона.
Он улыбнулся гостям:
— Прошу прощения, я должен открыть новый закон природы. Не волнуйтесь, это делается быстро.
Он подошел к окну и задумался. Воздухоплаватели старались не дышать, чтобы не мешать ученому. Слышно было, как в сарае кудахчут куры.
Неожиданно профессор оживился, подбежал к столу, написал какую-то формулу и крикнул:
— Генриета! Сколько яиц снесли куры за прошлую неделю?
— Четыре! — отозвалась служанка из кухни.
— А сколько мы съели за это время кур?
— Четыре!
— Эврика! — воскликнул профессор, упал в кресло и устало откинулся на спинку.
Затем он приказал Генриете немедленно взять авторучку и бумагу.
— Пиши, — сказал он и начал диктовать: — Закон сохранения кур и яиц в природе. Суть закона: общее число кур и яиц в природе остается неизменным, и ежели в одном месте их убудет, то в другом месте — прибудет. Точка. Бумагу подшей в лапку. Ну, вот и все, — Барчикрак подмигнул воздухоплавателям. — За год я в среднем открываю 365 законов природы.
Он почесал затылок:
— Эх, ребятки, суха теория. Синус-косинус, корень квадратный — абстракция все это. То ли дело паять, сверлить. Обожаю собирать приемники. У вас на шаре есть радиоприемник?
— Чего нет, того нет, — Коля вздохнул.
— Да какие же вы воздухоплаватели без приемника? — Алоис Барчикрак вскочил и забегал по комнате. — Сейчас сделаю вам такой аппарат, что и не снился.
— Алоис, уже ночь, — сказала Генриета, — пора спать.
— Не возражать! Я мигом.
Профессор схватил карандаш и бумагу и начал быстро писать какие-то формулы. Закончив расчеты, он крикнул:
— Генриета! Инструменты!
Генриета начала вносить в комнату ящики. Барчикрак стал яростно рыться в них, вытаскивая нужные ему детали. Работал он ловко, воздухоплаватели с уважением следили за его действиями. Помогала профессору лишь служанка-робот. Она паяла, прикручивала, строгала, понимая хозяина с полуслова.
— Готово! — сообщил Алоис Барчикрак и представил присутствующим свое детище: деревянный ящик высотою в один метр с двумя зелеными глазами. Внутри него что-то гремело и свистело. Ящик покачнулся и начал двигаться по комнате.
— Что это? — спросил тревожно Сид.
— Шагающий радиоприемник! — гордо произнес профессор.
— А зачем шагающий? — поинтересовался Коля.
Профессор пожал плечами:
— Так получилось.
Он направился к радиоприемнику, чтобы продемонстрировать его способности, но ящик вдруг подпрыгнул и лягнул профессора деревянной ногой. Барчикрак решил зайти с другой стороны, но ящик был начеку. Профессор растерянно смотрел на грозное сооружение, не зная, как к нему подступиться.
В это время радиоприемник сам пошел в наступление на людей. Коля и Сид успели забраться на шифоньер. Леро устроился на люстре, крича: «Опасность! Всем в укрытие!» Ящик потоптался и двинулся на профессора.
— Генриета! — заорал Алоис Барчикрак, прячась в холодильник. — На помощь!
Верная Генриета со шваброй в руках бесстрашно бросилась на взбесившуюся технику. Завязалась схватка. Неизвестно, чем кончился бы поединок, если бы неповоротливый Сид не свалился с шифоньера прямо на шагающий радиоприемник. Раздался душераздирающий крик толстяка, треск дерева, скрежет металла, и наступила тишина.
Сид сидел на полу среди груды деталей, оставшихся от ящика. Генриета поставила швабру на место, выпустила окоченевшего профессора из холодильника и принялась вязать кофту. Алоис долго пил чай, стуча зубами. Согревшись, он начал проверять расчеты, ища ошибку. Котлетоглотатель стонал на диване, а друзья утешали его, подчеркивая беспримерный героизм и мужество, которое проявил Сид, спасая товарищей.
— Так и есть! — торжествуя, объявил профессор. — Ошибка! Я написал плюс вместо минуса, и радиоприемник стал шагающим.
Он хотел опять приступить к работе, но воздухоплаватели взмолились, что они очень устали и хотят спать.
— Ну, хорошо, — смягчился Барчикрак, — когда вы вернетесь из Скандальона, приемник уже будет вас ждать.
Коля и Сид выразили свое восхищение и, повалившись на белоснежные постели, мгновенно уснули.
Под утро Коля проснулся от каких-то шорохов. Из кухни доносились шаги, звяканье банок и вздохи. Затем скрипнула дверь на улицу, и все стихло. Редькин на цыпочках подкрался к окну.
Рассвет уже коснулся неба. Таяли бледные звезды. Тихо было над Лимонадвилем.
Вдруг он услышал слабый гул. Гул нарастал и приближался. Коля поднял глаза и вздрогнул. По небу неслась Генриета. Столб пламени вырывался из нее. На голове у Генриеты был мотоциклетный шлем. Глаза ее, не мигая, смотрели вдаль. Она пролетела над темными крышами Лимонадвиля, держа в руках две сумки, и скрылась.
Редькин бросился к профессору. Он долго тряс его, пока Алоис Барчикрак не открыл глаза.
— Ну, что такое? Ну, в чем дело? — бормотал профессор. — Такой чудный сон... жасмин, соловьи, Мона Лиза и я...
— Проснитесь, профессор, — взволнованно сказал Коля. — Генриета сбежала!
— Как сбежала?! — Алоис мгновенно поднялся.
Редькин рассказал ему все, что видел. Профессор поморщился.
— Мой бдительный друг, — произнес он, — никто никуда не сбежал. Генриета полетела на базар за продуктами.
— Из нее вырывалось пламя, — сообщил Коля.
— Что же в этом странного? — удивился Барчикрак. — Обычный реактивный двигатель, крепится за спиной.
Он хмыкнул и опять уронил голову на подушку.
— Побольше мыслей, мой друг, — пробормотал профессор, засыпая, — побольше...
На следующий день, попрощавшись с Леро, воздухоплаватели в сопровождении профессора отправились в аэропорт.
У кассы, где продавались билеты, извивалась длинная очередь. Самолет в Скандальон отправлялся через час, и не оставалось времени, чтобы стоять в очереди.