С каждым витком воздух становился тоньше, холоднее. Он просачивался сквозь уплотнители дверей, нёс с собой запах мокрого камня и вечности. Хавьер вёл машину, вцепившись в руль здоровой рукой. Раненое плечо, стянутое грубыми стежками Лены, стало тугим узлом боли, пульсирующей в такт рёву двигателя.
Он не смотрел на пейзаж. Его глаза сканировали дорогу, склоны и нависающие скалы. Он искал не красоту, а угрозу: отблеск оптики, неестественно припаркованную машину, свежий след шин там, где его быть не должно.
Этот мир для него был не панорамой, а тактической картой. Лес — укрытие. Скала — снайперская позиция. Поворот — засада.
Рядом с ним Лена Орлова, ссутулившись над ноутбуком, сверялась с картой. Экран отбрасывал на её бледное лицо призрачный голубоватый свет, превращая его в маску. Она была в своей стихии — в мире данных, координат и вероятностей. Горы для неё были лишь переменной в уравнении их выживания.
Между ними, на заднем сиденье, сидела Люсия. Укутанная в серое одеяло, она была неподвижна, как фарфоровая кукла. Её глаза были открыты, но смотрели сквозь трясущуюся реальность салона, сквозь мелькающие за окном сосны, куда-то в пустоту.
Хавьер поймал её взгляд в зеркале заднего вида. Ничего. Абсолютное, ледяное ничего. Он давно перестал искать там сестру. Теперь он искал только признаки того, что «Пастырь» снова активен.
Машина, в последний раз взревев, выбралась на ровное плато. Двигатель затих, и в наступившей тишине стал слышен лишь свист ветра.
И тогда они увидели её.
Обсерватория «Пик Змея».
Она не просто стояла на вершине. Она была самой вершиной. Пять гигантских радиотелескопов, словно скелеты доисторических чудовищ, застыли, направив свои ржавые чаши в свинцовое небо. Один из них накренился, будто умирая, его ажурная конструкция походила на сломанные рёбра титана. Ветер гулял в проржавевших фермах, извлекая из них протяжный, стонущий звук. Уши мёртвого бога, служащие теперь лишь флюгером.
Вокруг главного здания, приземистого бетонного бункера, вросшего в скалу, царило запустение. Выбитые стёкла темнели пустыми глазницами. Ржавые потёки сбегали по стенам, как слёзы. Всё кричало о смерти и забвении.
— Приехали, — голос Хавьера был хриплым.
Лена молча смотрела на тарелки. В её глазах Хавьер увидел не страх, а профессиональное, почти хищное восхищение.— Идеально, — прошептала она. — Это не просто антенна. Это усилитель. Мы сможем сфокусировать сигнал с невероятной точностью.
Он её не слушал. Он видел другое. Идеальная позиция для наблюдения. Десятки километров простреливаемого пространства. Единственная дорога. Если их здесь ждут, это конец. Не крепость. Гробница.
— Выглядит мёртвым, — сказал он, не отрывая взгляда от крыши.— Технологии не умирают, Хавьер. Они просто ждут, когда их снова включат.
Когда они подъехали ближе, Хавьер заметил у въезда на плато почти невидимую растяжку и объектив камеры, спрятанный в дупле дерева. Он замедлил ход.— Стой, — сказала Лена, указывая на крышу.
Он прищурился. Из одной из вентиляционных труб вилась тонкая, едва заметная струйка дыма. А потом он увидел второе. От угла здания тянулся к генератору толстый чёрный кабель. Слишком новый. Слишком чистый для этого царства ржавчины.
В груди тяжело и глухо ухнуло. Это место не было мёртвым.
Оно было заселено.
— Оставайтесь в машине. Закрой двери. Если услышишь выстрелы — уезжай. Вниз, не останавливаясь. Поняла?
Лена молча кивнула. Её лицо было напряжённым, но страха в нём не было. Только холодный расчёт. Она знала, что без него и без этого места её миссия провалена. Она не уедет. Хавьер это тоже знал.
Он выскользнул из машины, стараясь не морщиться от боли. Холодный воздух ударил в лёгкие. Он натянул куртку, скрывая пистолет, и двинулся к зданию. Не к главному входу, а к неприметной боковой двери из листовой стали, к которой, судя по всему, и шёл новый кабель. Он шёл бесшумно, ступая на камни, как хищник.
Он почти дошёл до двери, когда она со скрипом открылась.
Хавьер замер, рука уже сжимала рукоять.
На пороге стоял мужчина. Высокий, худой, высушенный горным ветром. Лет пятидесяти, седая, спутанная борода и длинные волосы делали его похожим на отшельника. Но глаза… глаза были другими. Умные, пронзительные, настороженные. Взгляд учёного, а не безумца. Он не выглядел опасным, но Хавьер давно перестал верить глазам.
За спиной мужчины, в полумраке коридора, маячили ещё несколько фигур. Мужчины и женщины, все смотрели с одинаковым, почти сектантским подозрением.
— Вы заблудились, — сказал мужчина. Его голос был спокойным, но твёрдым. — Вам лучше уехать. Это частная территория.
— Нам нужно укрытие, — ответил Хавьер, его голос был низким, почти рычанием. — На пару дней. Мы заплатим.
— Здесь нечего покупать и продавать, — мужчина сделал едва заметный шаг назад, готовый захлопнуть дверь. — Здесь только мы. И небо. Уезжайте.
В этот момент скрипнула дверь «Опеля». Желвак на скуле Хавьера дёрнулся. Лена вышла из машины, игнорируя его приказ. Она подошла и встала рядом с ним, маленькая, хрупкая, но с несокрушимой уверенностью.
— Нам нужна ваша антенна, — сказала она прямо. — Та, что накренилась. И стабильный источник питания. Не менее десяти киловатт.
Мужчина перевёл взгляд на неё. В его глазах промелькнуло удивление, смешанное с ещё большим подозрением.— Мы не от правительства, — добавила Лена. — Скорее, наоборот.
— Все так говорят, — усмехнулся мужчина, но дверь не закрыл.
Хавьер видел, как нарастает напряжение. Эти люди были напуганы. Загнаны в угол. А испуганный человек непредсказуем.— Лена, хватит, — прошипел он. — Пошли.
Но Лена его проигнорировала. Она сделала шаг вперёд.— Мы пытаемся заглушить сигнал, — сказала она, и её голос, обычно монотонный, приобрёл странную, страстную нотку. — Очень мощный, широкополосный. Он использует людей… как ретрансляторы. Подавляет волю.
Лицо мужчины изменилось. Слово «сигнал» было паролем. Его подозрительность не исчезла, но к ней примешалось жгучее, профессиональное любопытство. Он перебил Хавьера, который уже собирался силой увести Лену.— Сигнал… — повторил он, пробуя слово на вкус. — Опишите его структуру. Частотную модуляцию. Есть данные о несущей волне?
Это был их шанс. Хавьер понял это по тому, как загорелись глаза Лены. Она вернулась к машине, взяла ноутбук и, подойдя к мужчине, развернула экран.— Данные повреждены. Но вот… вот фрагменты.
Хавьер наблюдал, как мужчина, которого, как он позже узнал, звали Матео, вглядывался в диаграммы. Его пальцы нервно теребили бороду. Он и его люди — бывшие физики, инженеры, программисты — сбежали сюда от мира, который, по их мнению, пронизан невидимыми волнами контроля. Они были конспирологами, параноиками. И Лена только что принесла им доказательство того, что их самый страшный кошмар реален.
Она принесла им подтверждение их веры.
— Кассиан… — прошептал Матео, ткнув пальцем в экран. — Этот протокол… Я видел похожую архитектуру в старых советских разработках. Проект «Дятел». Они думали, мы сошли с ума…
Он поднял глаза на Лену, и в них больше не было подозрения. Только лихорадочный блеск фанатика, встретившего своего мессию.— Входите, — сказал он, широко распахивая дверь. — И расскажите мне всё. С самого начала.
Хавьер вошёл последним, чувствуя на себе взгляды обитателей обсерватории. Безумный, хрупкий союз был заключён. Он не доверял им. Но другого выбора у них не было.
В двух тысячах километров отсюда, в мобильном командном пункте, развёрнутом в арендованном ангаре, было стерильно и тихо. Воздух пах остывшим металлом и электричеством. Антон «Сыч» сидел перед стеной из шести мониторов. Его пальцы порхали над клавиатурой. На главном экране была спутниковая карта Пиренеев. Красная точка замерла у серого пятна с пометкой «Объект 73-Б (неактивен)».
За его спиной стоял Дмитрий Воронов. Он не говорил, просто смотрел, и его присутствие давило сильнее, чем гул систем охлаждения. С момента предательства Лены его речь стала сухой, точной и жестокой.
— Увеличь, — приказал Воронов.
Сыч подчинился. Стали видны ржавые тарелки.— Они в норе, — констатировал Воронов. — Группа «Закат» будет на месте через шесть часов. Оцепить периметр. Никто не должен уйти. Особенно она.
Сыч молча кивнул, его пальцы уже вбивали команды. Он был идеальным инструментом. Холодным, точным, лишённым эмоций. По крайней мере, так казалось.
Под столом, скрытый от глаз Воронова, лежал его личный планшет. Экран вспыхнул на долю секунды, высветив уведомление. Сыч, не меняя выражения лица, скользнул левой рукой вниз и одним движением смахнул его. Но он успел прочесть.
Аня: Билеты до Буэнос-Айреса подтверждены. Рейс AZ-714. У нас три дня. Я люблю тебя. Не опоздай.
На мгновение его пальцы замерли. На спутниковой карте он видел не горы, а карту своего побега. Три дня. Семьдесят два часа до новой жизни или до провала. Он чувствовал взгляд Воронова на своём затылке. Тяжёлый, изучающий. Уловил ли он эту секундную заминку?
Сыч заставил себя выдохнуть. Он стёр сообщение и продолжил вводить координаты для группы «Закат». Его лицо снова превратилось в бесстрастную маску. Но внутри поднялась беззвучная паника. Его личная точка невозврата приближалась так же неотвратимо, как штурмовая группа приближалась к «Пику Змея».
Главный зал управления обсерватории был похож на святилище безумного бога. Старые советские приборные панели соседствовали с современными серверами. Повсюду вились пучки кабелей, как лианы в металлическом лесу. Пахло пылью, канифолью и остывшим кофе. В центре этого хаоса Лена, Матео и двое его людей колдовали над оборудованием.
Хавьер стоял у окна, заложив руки за спину, чтобы скрыть, как подрагивают пальцы. Он всё ещё не доверял этим людям, их фанатичному блеску в глазах. Но они были его единственным шансом.
Один из радиолюбителей, молчаливый парень с дредами, подошёл к Люсии. Он протянул ей кружку с дымящимся чаем.