Хавьер мысленно проложил маршруты отступления: два к платформам метро, один к главному выходу, ещё один — через служебную дверь у туалетов. Он чувствовал себя животным в клетке, стены которой постоянно сдвигались.
Сообщение на одноразовый телефон подтверждало: тот, кто писал, был из того мира. Мира призраков и информации, которая убивает быстрее пули. Идти на эту встречу было самоубийством. Не идти — означало обречь Люсию на вечный туман в её голове. Он выбрал самоубийство. По крайней мере, это был выбор, который он мог контролировать.
Он заметил её задолго до того, как она его увидела. Женщина, идущая сквозь хаос вокзала с чужеродной целеустремлённостью. На ней было дорогое, но неброское пальто, идеально сидящие брюки и ботинки на низком каблуке. Никакой сумочки, только тонкий планшет в руке.
Её лицо было спокойным, сосредоточенным. Взгляд — как сканер, методично обрабатывающий толпу. Хавьер отметил её выучку. И тут же почувствовал, как внутри всё заледенело. Она была из них. Архитектор, спустившийся в машинное отделение.
Она остановилась у большого табло, делая вид, что ищет свой рейс. Хавьер дал ей тридцать секунд, чтобы убедиться, что за ней нет «хвоста». Чисто. Он поднял Люсию и двинулся к женщине, заходя сбоку, из слепой зоны.
Он остановился в метре от неё, становясь живым щитом между ней и сестрой. Запах её духов — что-то холодное, цитрусовое — ударил в нос.
— Ты опоздал на семьдесят секунд, — произнесла она, не поворачивая головы. Голос ровный, почти без интонаций.
— Я проверял, одна ли ты, — бросил Хавьер. Голос низкий, скрежещущий.
Она наконец повернулась. Глаза — светло-серые, почти бесцветные, как зимнее небо. Они не выражали ничего: ни страха, ни интереса. Только анализ. Её взгляд скользнул по его лицу, задержался на свежем шраме, потом переместился на Люсию.
— Протокол активен. Я фиксирую сигнал даже отсюда. Мы должны уйти.
— Сначала говори. Кто ты?
Её губы скривились в подобии нетерпеливой усмешки.— Моё имя — пустое место. Имя, которое вам нужно знать, — Дмитрий Воронов.
Хавьеру это имя не говорило ничего. Но то, как она его произнесла, говорило о многом. Власть. Угроза. Старая школа.
— Объясняй, — бросил он, перекладывая Люсию поудобнее. Её безвольная тяжесть давила даже сквозь куртку.
— То, что с вашей сестрой — не болезнь. Это импринтинг. Акустико-резонансная матрица, внедрённая в её нейронную структуру. Проект «Шум». Ваша сестра — носитель уникальной версии. Протокол «Пастырь».
Она говорила так, будто читала технический отчёт. Слова были чужими, стерильными, но они складывались в ужасающую картину.
— Проще, — перебил он грубо. — Говори проще, блядь, или мы закончили.
В этот момент громкоговоритель над их головами ожил, и резкий голос объявил о прибытии поезда из Берлина. Хавьер использовал эту паузу, чтобы снова осмотреться. Мужчины в сером плаще не было. Это было плохо. Очень плохо.
Когда шум стих, женщина — Лена, как она позже представится, — продолжила, не изменив тона.
— Ваша сестра — не человек. Не сейчас. Она — узел сети. Маяк. Она притягивает к себе других носителей «Шума». «Паству». Они будут идти на её сигнал, как мотыльки на огонь. Их цель — защитить её или, если потребуется, ликвидировать.
— Тот парень… в укрытии…
— Он был первым, — кивнула она. — Будут ещё. Десятки. Возможно, сотни. Я могу создать контрсигнал. Алгоритм подавления. Но для этого мне нужен постоянный доступ к носителю. К ней.
Она кивнула на Люсию. Взгляд учёного, смотрящего на редкий образец. Ни капли сочувствия.
Инстинкт Хавьера орал. Доверять ей — всё равно что просить акулу помочь выбраться на берег. Но её слова были ключом. Первым за всё это время.
Он посмотрел на Люсию. Её лицо было безмятежным. А под этим спокойствием, в глубине её разума, тикала бомба.
— Хорошо, — произнёс он, и это слово показалось ему чужим во рту. — Но если ты лжёшь…
Он не закончил. Ему и не нужно было.
Лена застыла на полуслове. Её аналитический взгляд потерял фокус, устремившись куда-то за его плечо.
— Снайпер, — бросила она. — Одиннадцать часов, второй ярус.
Она не успела закончить фразу. Сухой, резкий треск, будто лопнула стальная струна. Пуля ударила в гранитную колонну в сантиметре от головы Лены, выбив облачко каменной пыли.
Хавьер не думал. Он действовал.
Одним резким движением он толкнул Лену вниз, за колонну. Другой рукой подхватил Люсию, перекидывая её через плечо, как мешок. Он не спасал Лену. Он сохранял актив.
И тут же начался ад.
Второй выстрел, третий. Пули защёлкали по полу, высекая искры. Кто-то в толпе закричал. Один крик стал детонатором. Через секунду вокзал взорвался. Паника рванула по толпе. Люди с воплями бросились врассыпную, сбивая друг друга с ног.
Хавьер двинулся сквозь эту ревущую массу как ледокол. Его плечи работали как тараны.
— Сюда! — крикнул он Лене, указывая подбородком в сторону эскалаторов, ведущих в подземелья метро.
Она, на удивление, не растерялась. Лицо было бледным, но глаза оставались холодными и сфокусированными. Она поднялась и побежала за ним, низко пригнувшись.
Ещё один выстрел. Тяжёлая пуля, судя по звуку, винтовочная, пробила огромное электронное табло. Оно взорвалось снопом синих искр и с гудением погасло. В воздухе резко запахло горелым пластиком.
И в этот момент Люсия, висевшая на его плече, внезапно напряглась. Её голова неестественно дёрнулась в сторону стрелка на антресоли. Из её горла вырвался тихий, вибрирующий звук, похожий на стон трансформатора. Это была реакция системы.
В ту же секунду с другой точки по стрелку на антресоли открыли огонь.
— Блядь! — выдохнул Хавьер. Он понял. Люсия была не просто грузом. Она была живым целеуказателем.
Он нырнул за массивную бетонную опору, стаскивая за собой Лену. Выхватил свой «Глок-19». Выглянул из-за укрытия. Два стрелка на втором ярусе. Ещё один внизу. Все в одинаковой серой тактической одежде. Профессионалы.
— Это не твои люди, — бросил он Лене, скорее утверждая, чем спрашивая.
— Серая тактическая одежда без опознавательных знаков, — выдохнула она, прижимаясь к холодному бетону. — Это почерк Aethelred. Ликвидаторы Хелен Рихтер. Они не берут пленных.
Хавьер сделал три быстрых выстрела в сторону стрелка внизу. На подавление. Выиграть несколько секунд.
— К эскалатору! Бегом!
Они рванули через открытое пространство. Мир сузился до пятидесяти метров простреливаемого пола. Грохот выстрелов смешивался с воплями. Он чувствовал, как пули с шипением вспарывают воздух рядом.
Они достигли эскалатора и кубарем скатились по неработающим ступеням вниз. Шум вокзала наверху стих, сменившись гулкой тишиной туннеля. Они скрылись в темноте. На время.
За тысячи километров, в тишине своего московского кабинета, Дмитрий Воронов с лёгкой улыбкой наблюдал за драмой. На одном мониторе шла запись хоккейного матча. На втором, беззвучно, разворачивалась тактическая карта гамбургского вокзала.
В динамике телефона раздался сухой голос его технаря, Антона «Сыча».— Они ввязались. Команда Рихтер. Работают грязно. Цель потеряли в туннелях. Наши продолжают вести объект «Орлова».
Воронов не отрывал взгляда от экрана с хоккеем.— Посмотри на это, Антон, — произнёс он своим бархатным голосом. — Посмотри, какая красота. Наши их возят, изматывают. Заставляют ошибаться. Это — стратегия. А эти… — он лениво кивнул в сторону карты, — …эти лезут напролом. Без изящества.
— Прикажете нашим вмешаться?
— Ни в коем случае, — Воронов сделал глоток ледяной воды. — Зачем прерывать такую любопытную пьесу? Пусть суетятся. Леночка умная девочка. Она приведёт солдата куда нужно. А мы… мы просто проследим. Наблюдай, голубчик. Искусство требует терпения.
Он отключил связь. На экране хоккеист закладывал очередной вираж. Воронов удовлетворённо улыбнулся. Он всегда предпочитал играть вдолгую.
Подвал вонял влажной землёй, гнилью и плесенью. Единственная голая лампочка отбрасывала тусклый свет. С потолка размеренно капала вода.
Как только тяжёлая стальная дверь захлопнулась, Хавьер сбросил Люсию на груду старых мешков и прижал Лену к влажной стене. Его рука легла ей на горло, не сжимая, но обещая.
— Это были твои люди? — его голос был неестественно тихим. Голос «берсерка» на поводке.
Её дыхание осталось ровным. Она даже не попыталась вырваться.— Если бы… это были… мои люди, — выдохнула она, — вы бы сейчас разговаривали с ними. А не со мной. И были бы уже мертвы.
Её логика была холодной и безупречной. Он не убрал руку, но хватка ослабла.
— Кто они?
— Я уже говорила. Хелен Рихтер. Начальник безопасности Aethelred Dynamics. Их задача — зачистка активов. «Пастырь» — их самый опасный провал. Они хотят его стереть. Вместе с носителем. И со всеми, кто был рядом.
Хавьер медленно отступил. Ладонь сама прошлась по лицу, стирая холодный пот и грязь. Он посмотрел на Люсию. Она лежала на мешках, погружённая в свой пустой, безмятежный сон. Ангел в аду. Его ангел. Его ад.
Он опустился на колени рядом с ней, проверяя пульс. Ровный. Слишком ровный. Он понимал, что Лена говорит правду. Вот только доверие было валютой, которой у него не осталось.
Лена, потирая шею, наблюдала за ним. Она поняла, что слов недостаточно. Нужны доказательства.
Она молча достала свой планшет. Экран был треснут в углу.— Чтобы вы мне поверили, вы должны понять, с чем мы имеем дело, — её голос снова стал ровным и аналитическим. — Это не просто технология. Это… личное.
Она повернула планшет к нему. На экране было досье. Фотография мужчины лет сорока. Нападавший из его укрытия. Тот, кого он убил несколько часов назад.
Под фотографией было имя.КЛАУС НОЙМАНН. Позывной: «Ястреб».
Хавьер застыл. Воздух застрял в лёгких. Это имя он знал. Этот позывной он слышал в треске рации под палящим африканским солнцем.
— Бывший оперативник ЧВК «Аквила», — продолжила Лена, её голос был безжалостным, как скальпель. — По официальным данным, погиб в Мали два года назад. Числится в списке потерь.