В этот момент «Цикада-7» издала звук.
Не сигнал тревоги. Тонкий, пронзительный визг, который ввинтился прямо в мозг. Он длился всего секунду.
Зелёная синусоида на экране ноутбука исчезла. Её сменили большие, пульсирующие красные буквы.
ПЕРЕДАЧА КООРДИНАТ ЗАВЕРШЕНА.ПРОТОКОЛ "МАЯК" АКТИВИРОВАН.Лена успела только выдохнуть одно слово.— Нет…
И в тот же миг тишина взорвалась.
Древние витражи разлетелись внутрь тысячами острых осколков. Цветное стекло — синее, красное, золотое — дождём посыпалось на каменный пол. Грохот шквального огня был оглушительным, физически ощутимым. Он бил по ушам, выбивая воздух из лёгких.
Пули калибра 5.56 с треском впивались в каменные колонны, выбивая из них облачка серой крошки. Они прошивали насквозь старые церковные скамьи, превращая сухое дерево в щепки. Воздух мгновенно наполнился запахом пороха и горячего камня.
Хавьер действовал на чистых рефлексах. Он рванул к Люсии, с силой дёрнул её вниз, на пол, за массивное основание алтаря. Накрыл её собой, одновременно выхватывая «Глок».
Лена закричала — короткий, сдавленный вскрик, когда один из осколков полоснул её по щеке. Она рухнула на пол рядом с алтарём, инстинктивно закрывая голову руками. Её ноутбук со звоном упал на каменные плиты, экран погас.
Хавьер приподнялся на локте, выглядывая из-за укрытия. Он ничего не видел, кроме вспышек выстрелов в тёмных проёмах разбитых окон. Они били прицельно. Профессионально.
Он выстрелил дважды в сторону ближайшего окна. Не чтобы попасть. Чтобы выиграть мгновение. Грохот его пистолета в замкнутом пространстве оглушал, но тонул в яростном треске винтовок.
Он снова упал за алтарь. Лена смотрела на него широко раскрытыми, полными ужаса глазами. По её щеке текла тонкая струйка крови.— Они знали! — крикнула она, перекрывая грохот. — Это оборудование… это был маяк!
— Знаю! — рявкнул Хавьер. Он перезарядил магазин, его пальцы двигались с механической точностью. — Гениально, блядь!
Он снова выглянул. Огонь на мгновение стих. Перезарядка.— Сколько их? — спросила Лена, голос дрожал.— Достаточно, — бросил он. — Слушай меня. Нам нужно двигаться. Под алтарём. Вход в катакомбы. Джанни говорил о нём.
Надежда, такая яркая всего минуту назад, превратилась в горький пепел во рту. Они были в ловушке. В огромной каменной гробнице, где их методично собирались похоронить. И свет, который вёл их сюда, оказался всего лишь отблеском снайперского прицела.
Глава 6: Падение
Порох пахнет неправильно в церкви.
Это была первая мысль Хавьера. Не боль, не страх. Просто мысль, чистая и посторонняя. Воздух, пропитанный камнем, ладаном и пылью, прорезал едкий запах современного, бездушного насилия. Запах святотатства.
Стекло из витража над алтарём взорвалось внутрь. Рубиновые и сапфировые осколки пронеслись над головой. Красиво. И смертельно.
В тот же миг Хавьер рухнул на пол, увлекая за собой Лену и волоча за руку безвольное тело Люсии. Он накрыл их собой. Каменная крошка от пули, ударившей в колонну, осыпалась ему на спину.
Хаос.
Деревянные скамьи, пережившие сотни лет молитв, разлетались в щепки. Грохот выстрелов в замкнутом пространстве нефа был физическим. Он бил по ушам, по внутренностям, вибрировал в каменном полу.
Тело хотело одного. Разум — другого. Встать, подавить огнём, убить. Нет. Укрыться, оценить, выжить.
— Лена! — его голос был рыком, перекрывающим грохот. Он навалился на скамью всем телом, рывком опрокидывая её на бок. Дерево протестующе заскрипело, но поддалось. Массивное дерево с глухим стуком встало на бок, создавая хлипкое, но единственное укрытие. — Ноутбук! Уничтожь! Сейчас!
Он схватил Люсию, почти невесомую, и затащил её за скамью. Голова сестры безвольно мотнулась, глаза были закрыты. Она не здесь. Она в безопасности, там, где пули не могут достать сознание.
Лена, бледная, с широко раскрытыми от ужаса глазами, на мгновение замерла. Паника схлынула, уступая место холодному расчёту. Она рванулась к открытому кейсу. Маяк. Их проклятие. Её пальцы метнулись к клавиатуре, но очередь пуль, прошившая крышку ноутбука, оборвала эту мысль.
Времени не было.
Тогда она с треском вырвала жёсткий диск из корпуса и, не разгибаясь, со всей силы начала бить им о каменные плиты. Снова и снова. Чёрная коробочка треснула, обнажая серебристый диск внутри.
В этот момент шальная пуля, срикошетив от стены, ударила в кейс. Нейропроцессор «Цикада-7», ключ к её надежде, разлетелся на куски чёрного кремния и тонких золотых проводков. Лена смотрела на обломки своей мечты, и на её лице на долю секунды проступила всепоглощающая пустота. Затем она отползла назад, в тень скамьи.
Хавьер уже вёл ответный огонь. Его пистолет в руке был продолжением воли. Каждый выстрел — выверен. Он видел движение в разбитых дверных проёмах, тени, мелькавшие за колоннами. Двое. Нет, трое. Профессионалы. Люди Хелен.
Он заметил движение справа. Один из ликвидаторов обходил их с фланга. Его ствол был направлен прямо на Лену, которая пыталась перезарядить свой маленький «Глок», уронив магазин на пол.
Времени на крик не было. Хавьер бросился наперерез.
Боль взорвалась в левом плече — ослепительная, чистая. Раскалённый гвоздь, прошивший тело насквозь. Рык вырвался из его горла — не крик боли, а животный звук ярости. Он не упал. Развернулся на пятке, игнорируя огонь в плече, и дважды выстрелил. Тень за колонной дёрнулась и исчезла.
Он прижался спиной к скамье, тяжело дыша. Левая рука повисла плетью. Кровь текла быстро, пропитывая одежду, капая на древние каменные плиты.
Они не продержатся. Ещё минута, две, и их прижмут перекрёстным огнём. Выхода не было. Кроме одного.
— Катакомбы! — прохрипел он, кивнув в сторону тёмного провала под алтарём. — Иди! Я прикрою!
Лена смотрела на него, на его серое лицо, на тёмное пятно на плече. Затем схватила Люсию под мышки и потащила её к алтарю.
Хавьер выпустил последние три патрона и, не оглядываясь, нырнул в спасительную темноту вслед за ними.
Спуск в темноту был падением в другой мир. Грохот выстрелов наверху становился всё глуше, пока не превратился в далёкие, утробные удары. Здесь царила тишина. Тяжёлая, давящая, нарушаемая только их сбивчивым дыханием и звуком капающей воды.
Луч фонарика на телефоне Лены выхватывал из мрака узкий, клаустрофобный туннель. Воздух был густым и холодным, пах сырой землёй и забвением. Запах могилы.
Хавьер шёл позади, прижимая правую руку к раненому плечу. Каждый шаг отдавался тупой, пульсирующей болью. Он чувствовал, как слабеет.
Через пятьдесят метров ноги подкосились. Он сполз по влажной, склизкой стене, оставляя на ней тёмный след. Голова закружилась.
— Хавьер? — голос Лены в тишине прозвучал неестественно громко. Она подбежала, направив луч фонаря ему в лицо. Он зажмурился.
— Нужно остановиться, — сказала она. — Ты потерял много крови. Если не обработать рану, ты далеко не уйдёшь.
Она уложила Люсию в одну из погребальных ниш, а сама опустилась на колени перед Хавьером, достав тактическую аптечку. Её руки двигались быстро, точно. Гемостатический порошок, салфетки, бинт. Всё правильно. Всё необходимо. Его разум солдата это понимал.
А потом она достала шприц.
Маленький, пластиковый, с тонкой стальной иглой, блеснувшей в свете фонаря.
Всё исчезло. Грохот, боль в плече, церковь. Осталась только она. Тонкая стальная игла в свете фонаря.
К горлу подкатила ледяная тошнота. Кожу стянул холодный пот. Дыхание застряло в груди. Перед ним было не спасение. Перед ним была главная угроза.
— Сиди смирно. — Лена вскрыла ампулу и набрала прозрачную жидкость в шприц. Обезболивающее и антибиотик. — Пуля, кажется, навылет, но рану нужно обработать. Иначе будет заражение.
Он молча смотрел на шприц. Его правая рука сжалась в кулак так, что побелели костяшки.
— Нет, — прохрипел он. Голос был чужим.
Лена подняла на него глаза.
— Что «нет»? Хавьер, это не просьба.
— Убери… — он сглотнул, пытаясь протолкнуть слова через спазм в горле. — Эту… дрянь.
Она замерла, шприц застыл на полпути. В её глазах промелькнуло недоумение.
— Не веди себя как ребёнок! — рявкнула она. Аналитик, работающий с данными, а не с фобиями, исчез. Осталась злая, уставшая женщина. — Это простая инъекция! Ты умирать собрался из-за…
— Я сказал, — его голос упал до ледяного шёпота, от которого по спине шёл мороз. — Убери. Эту. Х*йню.
Лена смотрела на него. На его серое, потное лицо. На безумие в его глазах. Она увидела не солдата. Она увидела сломленного, паникующего зверя, загнанного в угол не врагами, а маленьким куском пластика и стали.
Он был ненадёжен. Сломан.
С выражением брезгливого отвращения она бросила шприц обратно в аптечку. Затем взяла гемостатический порошок и грубо сыпанула его прямо в рану.
Хавьер зарычал сквозь стиснутые зубы. Боль была такой, будто в плечо вылили жидкий огонь. Но это была честная, понятная боль. Боль, которую он мог вытерпеть.
Лена работала молча, быстро и жёстко. Она туго перевязала рану, не заботясь о его комфорте. Её прикосновения были лишены сочувствия, функциональны, как у ветеринара, штопающего подстреленную собаку.
Когда она закончила, между ними повисло тяжёлое, враждебное молчание.
В пятистах метрах от церкви, в салоне бронированного фургона, было тепло и тихо. Хелен Рихтер сидела перед стеной мониторов. Сигнал от «Маяка» пропал. Цель ушла. В наушнике звучал сухой отчёт о провале.
Хелен слушала с каменным лицом.
Она перевела глаза на личный планшет. Шла последняя минута торгов за объект №734: «Музыкальная шкатулка, L’Épée, Швейцария, ок. 1880 г.». Её «святой Грааль».
— …потеряли двоих, трое раненых, — бубнил голос в наушнике. — Запрашиваю разрешение на использование сканеров…
Хелен проигнорировала его. Текущая ставка: 18 500 евро. Осталось 30 секунд. Она спокойно ввела новую цифру: 25 000. Это было утверждение порядка в мире, где её безупречные планы рушились.