Лапы Пергия — а может, всё же руки — не издавали ни малейшего звука, когда ступали по камням. Он протянул конечность, коснулся плеча Лии, потом, чуть медля, прижал ладонь к ране на руке — той самой, которую она получила ещё в прошлой операции. Лия вздрогнула, но не отпрянула. Её глаза стали ещё больше, зрачки расширились так, что почти слились с радужкой.
«Странно», — пробормотал Пергий так тихо, что я едва слышал. — «Я… чувствую в ней отголоски Империи».
— Что? — я моргнул. — Ты хочешь сказать…
«Её кровь. Далёкая линия. Почти угасшая, но всё ещё есть. Эта девушка — потомок тех, кто служил Императору. Один из её предков пришёл сюда во время Вторжения».
Лия открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела. Пергий коснулся её виска.
Мир вокруг словно стал гуще. Воздух наполнился чем-то, что не имело ни цвета, ни запаха, но от чего по коже пошли мурашки. Я едва не шагнул назад. Всё выглядело так, словно сама ночь наклонилась к ней и теперь что-то шептала. Тёмный шёпот без звука.
Лия вздрогнула, а потом замерла, как статуя. Только дыхание было неровным — рваным.
Я наблюдал, как Пергий склонил голову чуть ближе к её лицу. Он не шевелился, не издавал ни звука, но я знал, что внутри её головы сейчас шла борьба.
Сколько это длилось, сказать не мог. Может, минуту. Может, час. Для меня это была целая вечность.
Наконец его лапа дрогнула. Он медленно убрал руку и выпрямился. Тяжело посмотрел на меня.
«Я смог, благодаря крови» — сказал он. — «Она не будет помнить. Но если кто-то будет слишком настойчиво ворошить её память, это может разрушить работу».
— Спасибо, — хрипло сказал я. — Ты сделал больше, чем я мог просить.
«Ты — наш Повелитель. Наш вождь в этом мире. И наш долг — защищать тебя».
Я снова посмотрел на Лию. Она лежала с закрытыми глазами, не шевелясь. Лицо было бледным, губы чуть посинели.
— Благодарю вас. А теперь уходите, пока вас не заметили другие, — тихо велел я. — Делайте то, что велел раньше. Ищите гнёзда. И лаборатории. Выясните всё, что сможете.
«Будет исполнено», — отозвался Пергий.
Они исчезли так, как и появились — в одно мгновение. Их силуэты растворились в ночных тенях.
Я остался с Лией один.
Некоторое время я просто стоял напротив неё. Потом осторожно протянул руку и коснулся её щеки.
— Лия, — позвал я негромко. — Очнись.
Она вздрогнула. Глаза моргнули, фокусируясь. Ещё мгновение — и в них вспыхнуло смятение.
— Ром?.. — голос сорвался, едва слышно. Она приподнялась на локтях и растерянно озиралась. — Где я… Что случилось?..
Я ухватил её за локти, чтобы удержать.
— Видимо, обморок, — спокойно сказал я. — Не знаю, что ты здесь забыла, но больше одна не гуляй.
Она несколько раз моргнула, медленно глотая воздух.
— Я… — она прижала ладонь к виску. — Мне… странно… Я не помню, как здесь оказалась.
— Ты переутомилась, — сказал я твёрдо. — Сначала долгий переход, стычки, потом расквартировка. Пойдем, я провожу тебя.
— Да, конечно. Прости, я не хотела доставлять неудобств… Мне так стыдно.
— Всё в порядке. Идём.
Я поднял её на руки и медленно двинулся обратно в лагерь. На мгновение показалось, что где-то за скалами вновь дрогнула тьма. Но я не стал останавливаться. Если кто-то ещё и видел нас сейчас — то пусть видит. Пусть думает, что мы просто возвращаемся после короткой прогулки.
В конце концов, это была не худшая из правд.
Мы шли безостановочно почти полдня. Лия держалась рядом со мной молча. Иногда я чувствовал её взгляд — долгий, изучающий, будто она всё ещё пыталась вспомнить, что случилось прошлой ночью.
К полудню дорога стала ровнее, и я понял, что мы приближаемся. Холмы постепенно расползались вширь, как седые волны, и впереди наконец возникли башни Элуна.
— Великая Ночь, — пробормотал кто-то из стражей, — они ещё держатся.
Форт возвышался над равниной огромной серой громадой, но даже издалека было видно, что стены пострадали. На камнях чернели пятна, в нескольких местах обуглились бойницы, словно их облизывал огонь. Под стенами — тёмные груды тел тварей.
— Похоже, им устроили весёлую ночь, — хрипло сказал Юрг, когда мы приблизились.
Я промолчал. Не хотелось шутить. Ветер доносил запах гари, свежей крови и чего-то ещё — того странного, кислого-сладкого запаха, который всегда оставался после тварей.
Перед главными воротами нас ждал отряд элунцев. Бойцы стояли молча, выстроившись в две шеренги. Их плащи были в копоти, доспехи в выбоинах, многие были в бинтах и повязках. Один из них шагнул вперёд и поднял руку в приветствии.
— Воины Альбигора… — его голос звучал низко и хрипло. — Добро пожаловать в Элун. Не самое гостеприимное место, но другого у нас всё равно нет.
Я видел, как Остен сжал зубы, глядя на стены. Его руки дрожали так, что он едва удерживал оружие. Он почти не разговаривал всю дорогу. Не знаю, что он пережил, пока был в этом форте, но оно его изменило.
Мы вошли внутрь колонной. И я сразу понял: то, что мы видели снаружи, было только половиной картины.
Двор был завален щебнем. Здесь и там торчали обгорелые сваи, которые когда-то держали настилы. Люди сновали по проходам, таскали носилки, тащили вёдра с водой и вываливали на костры мёртвых тварей. Белотканники суетились у стены, где выстроили ряд носилок с ранеными. Крики и стоны слышались всюду.
— Ночью была еще одна атака, — сказал один из местных. — Это — её последствия.
Но несмотря на это, в воздухе не витало отчаяние. Я видел лица элунцев — иссечённые, чумазые, измождённые — и в них была какая-то особая упрямая решимость. Та, что не умирает даже когда весь мир рушится у тебя под ногами.
Остен шёл чуть впереди меня. Когда одна из женщин в бело-зелёной накидке со знаком Ордена Белой ткани подняла голову и увидела его, она выронила сумку с бинтами.
— Остен! — крикнула она.
Он успел только развернуться, прежде чем она подскочила и обняла его. Он застыл, как каменная статуя. Я впервые видел его таким — без щита злости, без привычной отстранённости.
— Живой… — Женщина едва не плакала. — Живой, дурень…
— Живой, — отозвался он глухо, словно ему было стыдно за эту сценку.
Мы проходили мимо. Я не стал оборачиваться. Так честнее.
Во дворе нас ждали. Среди группы офицеров выделялся мужчина, лицо которого показались мне знакомым. Он был выше остальных почти на голову, темноволосый, с тёмными глазами, которые, казалось, видели сквозь людей и стены. На его шее блестела цепь с медальоном — герб семьи Варейн.
— Баннор Варейн, — пробормотал Юрг, заметив мой взгляд. — Комендант форта. И младший брат Герцога. Поговаривают, характер у него такой же крепкий, как стены этого форта.
Комендант медленно шагнул нам навстречу. Его взгляд скользнул по строю Лунорождённых, задержался на Пламенниках, потом — на Белотканниках.
— Рад приветствовать вас, воины Альбигора — сказал он низким, спокойным голосом. — Если бы обстоятельства были иными, я бы устроил пир в вашу честь. Но времени мало, поэтому сразу перейдём к делу.
Он кивнул в сторону группы офицеров и магов, стоявших за его спиной.
— Это мои люди. Командир Ирвен, отвечает за внутреннюю оборону. Магистр Линдра, командует нашим резервом магов. И командир Кайр — глава разведчиков, отвечает за вылазки.
Ирвен был мужчиной лет пятидесяти, и в очень хорошей форме. Магистр Линдра казалась ровесницей Салине, но у женщин-магов были свои хитрости, как казаться моложе и свежее. Это была симпатичная дама лет тридцати пяти с серебристо-серыми волосами до плеч. А вот глава разведчиков Кайр казался улучшенной копией нашего Юрга: помоложе, покрупнее, но с таким же вечно недовольным выражением лица.
Все трое коротко кивнули в знак приветствия.
Комендант пожал руку Юргу Ною, поприветствовал Салине и состальных.
— Все церемонии потом, — коротко бросил он. — Мы благодарны Альбигору за помощь и рады, что теперь у нас есть силы для контрудара. Магистр Салине, магус Химваль, командиры отрядов — совет состоится через час. Мои люди помогут вашим разместиться.
А затем неожиданно комендант повернулся ко мне.
— Ты — Ром, верно?
— Верно, — подтвердил я.
— Ходят слухи, что ты сражаешься не хуже ветеранов, — в голосе не было ни насмешки, ни похвалы. — Проверим. Ваш отряд приписан к первому фронтовому резерву. Будьте начеку.
Я коротко кивнул.
— Конечно.
Баннор ещё раз оглядел наши лица, затем жестом пригласил наших старших ити за ним.
Вот и приветствие.
— Ух, — проговорил Рион с какой-то странной смесью уважения и ужаса, — это что за человек-утёс? Он так смотрит, будто я уже должен извиниться за все свои будущие ошибки.
— Он и есть утёс, — хмыкнул Юрг. — Только не вздумай под него копать. Завалит.
Мы прошли через двор дальше. Белотканники развернули палатку, где лечили раненых. Пламенники сгружали ящики с артефактами и руническими печами. Лунные стражи снимали доспехи, протирали закопчённые шлемы. Всё напоминало муравейник, но в этом хаосе была дисциплина.
Я остановился у стены и посмотрел вверх. Башни форта вздымались над нами серыми громадами. Отсюда всё казалось спокойным. Но я уже видел, что под этой корой — сплошное напряжение.
— Как думаешь, — негромко сказал Остен, появляясь рядом, — сколько бы они ещё продержались без нас?
— Недолго, — ответил я честно.
Он кивнул и чуть опустил голову.
— Спасибо, — сказал он. — За то, что пришли. И тебе за то, что не вспомнил былое.
Я уставился на него в упор.
— Нет благородства в том, чтобы отказать нуждающемуся, — отозвался я. — К тому же мы пришли помогать не тебе лично, а этому форту.
Совет проходил в главном зале командного корпуса. Воздух там был тяжёлым, пропитанным запахами копоти и старой смолы. Сводчатые стены усеивали трещины.
На длинном столе лежала карта. Слева стояли доски, увешанные списками раненных и убитых. Кто-то из писарей водил артефактным пером по планшету, старательно что-то фиксируя. Поодаль дремал рыжий пёс, и только он, похоже, считал всё происходящее не стоящим внимания.