Ну, допустим. Папаша у Лии и правда был человеком жёстким и в какой-то мере беспринципным.
Лия съёжилась под моим взглядом. Её руки дрожали.
— Я испугалась, — выдохнула она. — Испугалась по-настоящему. Но… я не хотела, чтобы тебе навредили. Я специально подбросила только медальон, который мог бы привести к Пламенникам. Ты мог бы… объяснить, выкрутиться. Это был единственный способ сделать то, что от меня хотели, но не навредить тебе.
Я встал. Медленно. Без лишних движений. И подошёл ближе. Не резко — спокойно.
— Спасибо, что выбрала вариант помягче, — сказал я. — Всегда приятно, когда тебя предают с тактом.
Она вскинула голову. Глаза горели, но не злостью. Болью.
— Я не оправдываюсь. Я просто хочу… чтобы ты знал.
— Я знаю, что если бы мы поменялись местами, я бы не стал прятать амулет. Я бы пришёл и сказал. Даже если бы знал, что это конец.
Лия вздрогнула, словно её ударили.
— Тогда, в Альбигоре, я не увидела связи, — прошептала она. — Когда Остен приезжал в Альбигор, чтобы запросить помощь. Я видела, что мой отец встречался с ним. Но мне тогда и в голову не пришло, что он прикажет Остену убить тебя! А потом… когда всё началось здесь, в Элуне… всё встало на свои места. Отец использовал его. Использовал всех нас. И меня.
Она смотрела на меня так, словно я был единственным человеком в мире, кто ещё мог простить. Или просто — понять.
— После битвы… после того, что я видела… — голос её дрогнул, — я поняла, насколько была глупа. Труслива. И насколько этот страх был ничтожен. Поэтому я пришла рассказать и предупредить.
Я ничего не ответил.
— Я не прошу тебя прощать меня, — добавила она. — Но когда мы вернёмся в Альбигор… всё начнётся заново. Ты в опасности, Ром. Вся эта история с Остеном — только начало. В клане есть те, кто считает тебя чужим. Кто хочет, чтобы ты исчез. И один из них — мой отец.
Я молча вложил Тень-Шаль в ножны, затем рассовал артефакты в отсеки на пояс. А затем убрал всё в свой шкаф и развернулся к выходу.
— Ром… — сказала она. — Скажи мне хоть что-нибудь…
Я пошёл к двери. Прошёл мимо неё, почти касаясь плечом. Не сказал ни слова.
— Ром! — снова позвала она.
Я не остановился.
— Ром, пожалуйста!
Глава 17
— Идут! — крикнул один из дозорных. — Альбигорский караван вошёл в долину!
Я поднялся на стену. Всё вокруг вроде бы дышало спокойствием, но запах гари никуда не делся. Он въелся в стены, в одежду, в сознание. И всё же теперь у форта появилась реальная надежда.
Над воротами развевались потрёпанные флаги: герб Элуна, знамя Лунорождённых, пылающий стяг Пламенников, витиеватый узор Белотканников…
Площадь наполнялась людьми. Варейн, как и положено коменданту, решил устроить встречу с помпой. Начищенные доспехи, поднятые знамёна, ровный строй бойцов. Юрг ходил вдоль рядов Лунных стражей. Пламенники гордо стояли рядом. За их спинами мелькали неприметные мантии Белотканников.
— Элун, приветствуй гостей!
Сначала мы услышали звук. Гул повозок, сигналы артефактов, командные выкрики. Через обновлённые ворота въезжало войско. Не отряд — не дружина. Человек триста, не меньше. Смешанные роты, грузовые механизмы, кареты лекарей, обозы с провиантом и очищенным Ноктиумом в герметичных капсулах.
Над первой повозкой развевался флаг Альбигора. Она остановилась, и из неё вышел высокий мужчина в тёмных одеждах и с серебряной цепью на груди.
— Барон Талис Эвор, — буркнул Юрг, не поворачивая головы. — Когда-то командовал форпостом в Дальних Секторах. Теперь уже давно при Герцоге. Любит говорить много, но вежливо.
— Значит, коменданта ждет сеанс политического гипноза, — кивнул я. — Отлично. Успеем вздремнуть, пока он дойдёт до сути.
Внизу прибывшее войско выстроилось перед главной аркой форта. Люди выглядели бодро. Да, немного запылившиеся после многодневного похода, но свежие, румяные, полные сил. Рядом с ними мы казались доходягами.
Барон Эвор поднял руку, и площадь замерла. Голос у него был хорошо поставленный.
— Приветствую тебя, Элун! От имени Совета Альбигора и лично Герцога Варейна благодарю защитников форта за проявленную стойкость, храбрость и верность при локализации конфликта в приграничной зоне…
«Локализация конфликта». Ну да, ну да.
Хван хмыкнул.
— Это, видимо, официальный термин для того, что мы тут устроили — с горящими улицами, развороченными тоннелями, гибридами, падением купола и союза с тварями. Удобная фраза…
— По решению Совета, — продолжал барон, — в связи с необходимостью стабилизации ситуации солдаты Альбигора заменят измотанных защитников, и позволят им отбыть на восстановление. Ваша доблесть не будет забыта. Благодарим за службу.
По площади пробежал лёгкий ропот. Слово «отбыть» прозвучало громче всех других. Для одних — облегчение. Для других — как приговор. А для меня… Ну, я был бы не прочь нормально помыться и вспомнить вкус человеческой еды.
После официальной части Варейн пригласил барона в штаб. Разговор проходил за закрытыми дверями, и нам оставалось лишь гадать, до чего они договорились.
Когда он вернулся, вокруг него уже собрались Салине, Юрг и остальные. Комендант остановился, осмотрел нас — и кивнул:
— Ротация утверждена. Вы возвращаетесь в Альбигор.
— Все? — уточнил я.
— Все, кто годен к транспортировке. Два дня на сборы, включая сегодняшний.
Я кивнул. Элун останется позади. А впереди — снова стены и интриги Альбигора… И кое-кто, кто очень не хотел, чтобы я вернулся.
Что ж, этот кто-то будет неприятно удивлён.
Под разрушенной башней всё ещё пахло смертью.
Я спустился первым. Лестница держалась на честном слове. Под ногами похрустывал песок, а обгорелые стены отражали свет моего артефакта. За мной — комендант Варейн и Салине.
— Пергий, все в сборе, — сказал я. — Выходи.
От стены отделилась тень и приняла облик моего солдата.
Мы стояли на месте, где прежде находился был один из магических узлов обороны. Его сердце вырвали, оставив пустоту. Во время битвы артефакты взорвались, и теперь в стене зиял проход в сторону разрушенных тоннелей.
«Опасная брешь», — сказал Пергий, обводя трещины чёрной ладонью, — «Не все гибриды уничтожены. И они могут сюда вернуться, и это откроет им путь под крепость».
Не знаю, как, но сейчас Пергию удалось установить телепатический контакт сразу с тремя людьми. Мы все его слышали.
— У нас нет людей, чтобы так быстро закрыть все бреши, — хмуро произнёс Варейн. — Даже с учётом подкрепления.
Я смотрел на трещину и молчал. Потом, тихо, почти к себе, произнёс:
— Думаю, пора обсудить заключение договора, господин комендант. Между Элуном и теми, кто его спас.
Варейн повернулся ко мне. Прищурился. Салине просто ждала продолжения. А Пергий смотрел на меня, словно знал, что именно я скажу.
— Если гибриды вернутся, то своими силами вы не удержите Элун. Ни войском, ни магией, ни артефактами, — проговорил я. — Но можем удержать его союзом с Пергием и его… солдатами.
Я сделал шаг к твари.
— Вы помогли людям выжить. Теперь вы можете помочь удержать победу. Подземные тоннели можно перекрыть, создать новые узлы, восстановить барьеры. Предлагаю сделку: вы помогаете восстанавливать оборону Элуна, следите за тоннелями, уничтожаете остатки гибридов. А элунцы… Не вторгаются в ваши секторы. Вам разрешат занять земли и добывать там Ноктиум. Вы не будете переходить установленные границы без договорённости.
«Это не союз», — проговорил Пергий. — «Но перемирие. Цивилизованное. Нам подходит».
Я слегка улыбнулся. Не Пергию — коменданту.
— Именно. Твари не трогают людей. Люди не трогают тварей. Научимся сосуществовать. В Диких землях Ноктиума хватит на всех. Плюс совместная защита от гибридов.
Салине и Варейн молчали, обдумывая моё предложение. Понятно, что Пергий исполнил бы любой мой приказ — его Солдаты и подконтрольные им твари и так уже давно не атаковали добытчиков.
Но мне было нужно, чтобы сам комендант, сами люди дошли своими мозгами до идеи мира межд двумя видами.
— Я видел своими глазами, что здесь происходило, — наконец, сказал комендант. — Но Элун зависит от Альбигора. И разрешение должно прийти оттуда.
Я посмотрел ему в глаза. Жёстко, без пиетета.
— Герцог не идиот. Он видит расклад и знает, что гибриды — это куда более опасная угроза. Неважно, чьи флаги реют над Элуном. Если гибриды опустошат северные секторы, поставки сырья прекратятся. А Совету Альбигора, будем честны, важно только стабильное поступление добытого Ноктиума. Детали их не интересуют.
Варейн тяжело вздохнул. Его форма вдруг показалась на размер больше — как будто он сжался под ней. Салине кивнула.
— Я расскажу Герцогу, — сказала она. — Расскажу всё, что видела сама и слышала от других. Без прикрас. Уверена, Герцог поймёт всё правильно.
Я повернулся к Пергию.
— Но я хочу, чтобы он встретился и с тобой. Полагаю, это поможет ему принять верное решение.
Пергий медленно кивнул. Его глаза были мрачными, как чёрные зеркала.
«Как пожелаешь. Я встречусь. Но в Альбигор не войду. Ни один из нас не должен быть внутри вашего города. Это напугает людей».
— Они всегда будут бояться, — ответил я. — Но если хотят выжить, им придётся пересмотреть взгляды.
Элун провожал нас солнцем — блеклым, тусклым, словно тоже пережившим осаду. Оно еле-еле пробивалось сквозь пыль, поднимавшуюся от площади.
Мы выстроились перед главными воротами. Позади — руины, наспех сколоченные стены, свежие артефактные заплатки и чёрные пятна пожарищ, которые даже магия не смогла отмыть. Впереди ждала дорога в Альбигор.
А между этим — толпа элунцев, выстроившаяся вдоль стен. Все, кто ещё мог стоять.
Они не молчали. Наоборот. Слышался гул, выкрики, чьи-то имена. Кто-то бросал — ветки, платки, даже старые жетоны. Комендант, в броне, которую он так и не снял со дня финального боя, стоял на возвышении. Варейн не говорил речь. И правильно. Всё, что можно было сказать — мы уже сказали. Друг другу. Себе. Тем, кого оставили в пепле.