Я стоял впереди колонны. У нас был порядок. Даже теперь. Особенно теперь. Потому что мы уезжали не как выжившие. А как те, кто сделал невозможное — и теперь уходил, неся с собой память о великой битве.
Позади шли Пламенники. Колонну Пламенников вёл Химваль, и воины затянули новую песню.
— Стражи! По команде! — крикнул я, и голос отдался в зубах.
Мы шагнули вперёд одновременно. Чётко. Без запинки.
— Спасибо вам! — раздалось из толпы.
— Защищайте Альбигор, как защищали нас!
Мы шли по площади. По вычищенному, но всё ещё пахнущему гарью камню. Артефактные повозки уже ждали нас внизу. Я чувствовал, как за спиной дрожала Элвина — не от страха, от усталости. Лия держалась ровно — мы не обмолвились и словом с того разговора. Тар уже по привычке держал руку на эфесе клинка. Рион посылал девицам воздушные поцелуи, а Хван… Хван, как обычно, что-то жевал.
Когда мы подошли к повозкам, я резко поднял руку. Колонна застыла. Люди начали рассаживаться — кто в грузовые драйлеры, кто в открытые повозки. Пыль клубилась под ногами.
Ворота Элуна начали закрываться. Медленно, как скрежет зубов старого зверя.
И тут Элвина заговорила. Тихо, но так, что слышали все, кто был ближе:
— Я и не понимала, насколько Сойр был прав, когда говорил, что мы вернёмся из Элуна другими людьми…
Я не ответил. Только посмотрел на неё. Мои ребята и правда вернулись другими. Повзрослели на годы всего за несколько лун.
Мы подошли к Альбигору на рассвете. Башни ещё дремали, но ворота уже приказали открыть. Путь домой был свободен.
У южных скал я оглянулся. Твари стояли там — неподвижные, почти сливавшиеся с тёмным камнем. Пергий — на полкорпуса впереди. Его силуэт словно был соткан из самой тьмы. Дальше идти они не могли — на подступах к городу им было негде прятаться от солнца.
Я коротко кивнул, прощаясь.
«Береги себя, повелитель», — прошелестел голос Пергия.
— Вы тоже.
Повозки тронулись.
Альбигор ждал нас. Альбигор уже обо всём знал.
Люди вдоль улиц, на балконах, даже на крышах — кто в одежде кланов, дорогих мантиях, в грязных обносках. Все наблюдали за нашим возвращением. И если провожали нас как героев, то встречали… С подозрением.
Слухи всегда опережают армию. И слухи, как всегда, оказались щедрее на детали: гибриды, пожар, восстание, чума, магическая буря, бунт Пламенников. Ах да — и союз с тварями. На фоне вымыслов эта правда всё равно казалась самой невероятной.
На одной из площадей, где расходились дороги Лунорождённых, Пламенников и Белотканников, мы остановились, чтобы попрощаться.
— Большая честь для нас биться бок о бок с вами, — сказал Юрг Ной и крепко пожал руку магусу Химвалю.
— Будем рады видеть вас в Огненном Чертоге, — отозвался Химваль. — Наши двери открыты для вас, огненные братья!
Пальцы Ильги задержались на моём рукаве.
— Помнишь уговор?
— Моллюски, — кивнул я. — Синие. В том ресторане.
Она криво усмехнулась.
— Забудешь — поджарю тебе задницу и пущу на рагу.
— Я всё равно несъедобный, так что лучше подожди моллюсков, — сказал я и коснулся её щеки на прощание.
Отряды разделились. Белотканники — их было меньше всех — юркнули в переулок. Пламенники зашагали дальше, к своему кварталу. А мы — самое многочисленное и самое потрёпанное войско — направились на свой уровень.
И едва мы ступили на землю квартала Лунорождённых, к нам с Юргом тут же подбежал слуга в ливрее.
— Вас желает видеть Герцог, — торопливо сказал он. — Вас, Юрг, и стража Рома.
Мы с Юргом переглянулись и одновременно вздохнули.
— Кажется, поедим мы в следующей жизни…
Зал для совещаний был всё тем же. Холодным, строгим, величественным. Он напоминал не резиденцию, в которой живут люди, а музей.
Герцог Варейн сидел на импровизированном троне. Как всегда, в чёрном, руки были скрещены на груди. Глава клана наградил нас тяжёлым взглядом и жестом велел располагаться. Рядом с Герцогом был Тарен Сойр — он едва заметно кивнул нам. По левую руку — Салине. Уж не знаю, как, но магистр выглядела отдохнувшей и куда опрятнее нас с Юргом.
— Докладывайте, — велел Герцог. — Кратко и по сути. Факты, а не слухи. Слухов я наслышался достаточно.
Салине заговорила первой. В первую очередь, она говорила о гибридах. О найденной лаборатории, гнёздах, измененной структуре. Юрг рассказал о битве за Элун. А вот о том, как форт спасся, предоставили говорить мне.
Герцог подался вперёд.
— Значит, это правда, страж Ром? Ты привёл тварей, чтобы помочь Элуну отбиться от гибридов?
Я шагнул вперёд.
— Да, Герцог. Точнее, сперва они спасли меня, когда я упал со стены прямо в лапы гибридов. А потом выяснилось, что вместе у нас получается крошить их куда эффективнее.
— Мне говорили, что ты оседлал тварь и катался на ней как на лошади.
Я пожал плечами.
— Это оказалось удобно. Высшие твари способны устанавливать телепатический контакт с людьми. У нас получилось договориться.
— И вы… — медленно проговорил Герцог, — заключили с ними договор, насколько мне известно.
— Да, — кивнул я. — В обмен на право добывать Ноктиум на периферии и не атаковать людей. Они помогают элунцам с восстановлением, с зачисткой оставшихся гибридов. Никакой войны, только сотрудничество.
Магистры и бароны начали тихо перешёптываться.
— Без моего приказа, — сверкнул глазами Герцог. — Без санкции Совета клана.
— Да, — подтвердил я. — При всём уважении, времени ждать ответа от Альбигора не было. Будь вы там, когда всё это происходило, наверняка тоже не стали бы спрашивать разрешения.
Сойр откашлялся, услышав от меня такую наглость, но не вмешался. Салине молчала, наблюдая за реакцией приближённых Герцога. И лишь Юрг вышел вперёд.
— Это был верный шаг, господин. И мы убедились, что не зря рискнули.
Герцог поднялся с трона. Медленно сошёл с возвышения. Подошёл ко мне вплотную. Я чувствовал запах кожи, металла, масла и власти.
— Что ты видишь во мне, страж Ром? — спросил он вдруг.
Возможно, он ожидал, что я испугаюсь. Но нет.
— Мужчину, который умеет слушать и анализировать, — ответил я. — И знает, когда выгоднее — заключить союз, а когда — пустить под нож своих лучших людей.
Он усмехнулся. Тихо.
— Что ж, я должен поблагодарить тебя, страж Ром. За смелость и дерзость, за нестандартное мышление. За везение, которого у тебя в избытке и которым ты поделился с Элуном. Однако… — он уставился мне прямо в глаза. — Я должен сам убедиться в ваших словах. Окажи мне услугу, раз они выбрали тебя своим… послом. Я хочу сам увидеть тех, кто вам помог, и поговорить с ними.
В квартале Лунорождённых стояла та самая тишина, которую большинство людей ошибочно принимают за спокойствие. Но это было затишье перед бурей.
Пока не было ни пламенных речей, ни мятежей. Зато были взгляды — долгие, тяжёлые, подозрительные. Уходивших в Элун считали героями, а вернувшихся — почти предателями.
Я спустился в «Чернильную Каплю» один, без сопровождения. Хотел пообедать по-человечески.
В «Капле» умопомрачительно пахло тушёным мясом, ягодным вином и свечным воском. Зал был наполовину пуст, но все немногие посетители обернулись, когда я зашёл.
— Привет, Олла, — кивнул я официантке.
Девушка робко улыбнулась и тут же сделала вид, что была очень занята. Понятно, до таверны тоже дошли слухи. А рассказывали о нас самые невероятные сплетни. Что мы едва ли не приносили тварям человеческие жертвы, чтобы они не тронули форт.
Люди любят верить во всякую чушь. И чем она безумнее, тем охотнее её передают из уст в уста.
Я выбрал стол у окна. Меню не смотрел, просто попросил принести то, что быстрее подадут. Олла принесла похлёбку, хлеб, кружку травяного чая и очень странно на меня посмотрела.
— В чём дело, Олла? — спросил я.
— Нет, Ром… Ни в чём.
— Я же вижу. Что у вас стряслось?
Девушка воровато оглянулась по сторонам и понизила голос.
— Не у нас. У вас. Вас считают… Как бы это сказать… Короче, многие думают, что вы предали клятву.
Я улыбнулся поверх кружки.
— Ты же понимаешь, что это не так?
— Я-то да, но другие… О вас говорят много нехорошего. Будь осторожнее, Ром.
— Спасибо, дорогая.
Она быстро ретировалась. А я принялся за мясную похлёбку. Ел медленно. Наслаждался каждой ложкой и приятным теплом, что разливалось в животе. До тех пор, пока за соседним столом кто-то не выдал:
— Говорю же, это он. Жал руки тварям. Привёл их под стены. Клянусь, мой двоюродный видел! Они приносили жертвы тварям! Отдавали им сожрать раненых!
— Ну да, — ответил второй голос. — А может, он сам и не человек вовсе. После гибридов — не удивлюсь.
Ложка застыла у меня в руке. Я медленно отодвинул кружку и обернулся.
Трое. Молодые рекруты. Лет по шестнадцать. Один из них — высокий, светловолосый — как раз в момент моей поворота что-то жевал, но замер, когда я уставился на него. Второй переводил взгляд с меня на суп. Третий — тот, что, похоже, и вякнул — сглотнул и отвёл глаза.
— Повторите, — спокойно сказал я. — Всё, что вы только что сказали обо мне. И об Элуне.
Молчание. Даже кухня стихла. Я поднялся.
— Сомневаюсь, что кто-то из вас может представить, что там творилось. Вы не вырывали товарищей из зубов гибридов. Вас не жрали заживо. Вы не видели, как Охотник прикрывает Стража от удара. Потому заткнитесь и не болтайте чушь. Вас там не было и вы понятия не имеете, какой ценой досталось удержание Элуна.
Один из них, тот что ел суп, кивнул. Второй даже попытался пробормотать «извините», но я уже не слушал. Потому что было поздно. Слова сказаны. Слухи пустили корни. И это станет проблемой для всего клана.
Я сел обратно и снова взялся за похлёбку. И в этот момент на стол легла знакомая тень.
— Пожалуй, я сяду здесь. Если, конечно, нас с тобой отсюда не вышвырнут, — сказала Элвина и села напротив.