— Ну, если ты не планируешь ввязываться в драку на пустом месте, то не выкинут, — отозвался я. — Наверное.
Она усмехнулась, не особо весело. Официантка молча подала ей меню, будто боялась заговорить при нас.
— Пустой эль, — заказала Элвина. — Сейчас лучше не хмелеть.
Олла кивнула и скрылась за стойкой.
— Здесь весело, — сказала Элвина, обводя зал взглядом. — Признаюсь честно, не такого приёма я ожидала дома.
— Они не сомневаются. Они уже уверены, — отозвался я. — Иначе не говорили бы вслух. Причём за соседним столом. Сдаётся мне, кто-то распускает эти слухи специально.
Элвина нахмурилась.
— Это-то мне и не нравится, Ром. Я из семьи дипломата и немного знаю, как делаются такие дела. Это только начало, — она скинула перчатки и сложила руки на столе. — Аристократы собираются у Герцога, требуют от него действий. Дескать, элунцы действовали самовольно, и их вообще нужно наказать за нарушение клятвы. И что союз с тварями — позор для всех кланов. Ну и тебя, конечно, тоже многие хотят поднять на вилы за то, что спутался с тварями и стал их рупором.
Я едва не подавился супом.
— Рупором, — повторил я. — Даже звучит гордо. Жаль только, что платят за это не звонкой монетой, а плевками за спиной.
— Это ещё не всё, — Элвина понизила голос. — Верхушка клана раскололась. Некоторые требуют снять Варейна с поста коменданта. Упоминают «ущерб клановой чести», «недопустимые союзы». И моя мать думает, что кто-то намеренно подливает масла.
Я посмотрел в кружку. Чай остыл.
— Артан?
— Возможно. Но он не единственный, кому выгодно ослабление Варейнов. Они просто нашли повод, чтобы выместить недовольство.
Я отодвинул пустую плошку и взялся за хлеб.
— Знаешь, в такие моменты я жалею, что должность Герцога у нас в клане выборная. Вон, у Солнцерождённых власть передаётся по наследству — и никто вякнуть не смеет. А здесь словно никого не волнует, что пади Элун, Альбигору наступил бы каюк из-за нехватки Ноктиума.
Элвина пожала плечами.
— Не волнует, — согласилась она. — Зато некоторых явно волнует, что ты выжил. Что Юрг доверил тебе место Марны. Что Герцог тебя выслушал. И что ты ведёшь переговоры с теми, кого они всю жизнь считали врагами.
— Мы с Пергием не пили на брудершафт, — хмыкнул я. — Но да, он нам помог. И, возможно, спас всех. С этим тоже проблема?
— С этим особенно, — сказала она, опираясь локтями о стол. — Им невыгодно, чтобы твари казались разумными. Без этого рушится старая доктрина. А если рухнет она — рухнут и основания их власти.
Я откинулся на спинку.
— Что ты предлагаешь?
— Поскорее устрой встречу Герцога с тварями. И пусть придёт не только Герцог, а бароны и магистры. Пусть сами посмотрят. Убедятся, что они не угроза. Что это — шаг к выживанию, а не к катастрофе. Да, это не переубедит всех, но хоть немного разрядит обстановку…
Я кивнул. Иногда мне казалось, что Элвине следовало бы пойти по стопам матери, а не глотать ноктиумную пыль в пустыне. У девчонки неплохо варила голова, да и интуиция обычно срабатывала как надо.
— Завтра ночью, — сказал я. — Но если хоть один из них попытается достать меч — я не стану удерживать тварей. И никто пусть не рассчитывает, что я снова спасу их от самих себя.
— Не надо спасать. Надо показать, — сказала Элвина и встала. — Пока ещё есть шанс.
Она ушла, так и не притронувшись к своему пустому элю, я остался один. Но на меня больше никто не смотрел. Не потому что перестали осуждать. А потому что начали бояться. Это было хуже.
Потому что страх — всегда пахнет порохом. И кто-то в клане уже держал спичку в руке.
Особняк барона Артана, квартал Лунорождённых
Особняк барона Артана утопал в тишине. Занавеси не шевелились, пламя свечей не дрожало на сквозняке. Даже маятник на настенных часах, казалось, бил тише обычного.
Барон Артан сидел в кресле у камина, опершись ладонью о подлокотник. Перед ним парил хрустальный артефакт связи — старый, в серебряной оправе, мерцающий в такт дыханию. Внутри сверкало сине-зелёное пламя, в котором угадывался силуэт.
— … да, — говорил искажённый голос, — с самого утра в квартале Золотых весов начались споры. Они говорят, что нельзя доверять тем, кто вступил в союз с тварями…
Барон кивнул. Он выглядел расслабленным — словно беседа касалась званого обеда или театральной премьеры.
— Хорошо, — ответил барон. — Пусть спорят. Любое возмущение — это трещина. А чем больше трещин, тем слабее камень.
Он взял бокал со столика, сделал глоток, закрыл глаза от удовольствия. Стук часов снова прозвучал. Семь ударов.
— Варейны в Альбигоре держатся крепко, но слухи об Элуне работают лучше любой шпаги. Выйти из форта и вернуться с хвостом тварей — слишком… вызывающе. — Барон ухмыльнулся. — Люди боятся перемен. А когда боятся — ищут виноватых. Нам лишь стоит направить их.
Он хотел сказать ещё что-то, но тут дверь скрипнула.
— Ваша дочь прибыла, барон.
Артан быстро попрощался и отключил артефакт.
— Ты желал меня видеть, отец? — прозвучал знакомый голос. Девчонка сделала несколько шагов и остановилась. Слуга тут же исчез за дверью.
— Да, Лия, — обозвался барон и обернулся.
Она вошла, неуверенно и с опаской, словно снова стала той самой девочкой с двумя косичками. Девчонкой, которая так боялась расстроить отца.
— Садись, — коротко бросил барон, указывая на кресло напротив.
Лия не села. Стояла прямо, плечи напряжены, руки сцеплены за спиной. Артан подошёл к столику, налил себе ещё вина. Отхлебнул. Вздохнул.
— Ты разочаровала меня, дочь.
— Отец, я… Я сделала всё, что ты просил, — тихо сказала она. — Подбросила амулет на пепелище после пожара. Но он выкрутился!
— Мне плевать, — резко сказал Артан, поворачиваясь к ней. — Плевать, что он выкрутился. Ты должна была выполнить приказ. А вместо этого он вернулся. Сильнее. Громче. И с союзниками в лице тварей.
Лия опустила глаза. Он подошёл ближе, встал перед ней. И протянул свёрток.
Ткань была плотной, чёрной. Лия подняла глаза на отца.
— Что это?
— Последний шанс сделать всё правильно, — ответил Артан. — Если хочешь выжить в грядущих переменах, то это твой последний шанс, Лия.
Глава 18
Закат догорал медленно. Над башнями Альбигора клубился багровый дым вечерних облаков, и их отсвет ложился на чёрные с серебром доспехи стражей.
Западные Врата открылись с утробным скрежетом, и наша процессия медленно вышла. Впереди — Герцог Варейн, верхом на чёрном гиппогрифе. Раньше мне редко доводилось видеть этих диковинных зверей. Гиппогрифы оставались одними из немногих обитателей Диких земель, до которых не добралось влияние Ноктиума.
Чудище тяжело ступало по камню, гребень его шевелился в такт ветру, а глаза горели в полумраке, словно два огня. Варейн сидел в седле прямо, с непокрытой головой — на нём был парадный длинный камзол с вышивкой из лунной нити — вряд ли Пергий оценит такую дань уважения, но всё же. Следом за Герцогом ехали Мирена Трейн, бароны и несколько представителей знатных семей.
Тарен Сойр ехал сбоку на сером вепре. Животина недовольно фыркала, но слушалась. За нами следовали повозки — бронированные, с гербами. Я делил свою с Салине. Магистр молчала, сложив руки на коленях. На ней был глубокий чёрный плащ, под ним — рубиновые нити узора, которые, если приглядеться, складывались в защитный глиф.
Нас окружали Лунные стражи. Броня матово поблёскивала в свете фонарей. Жаль, что мне сегодня не нашлось места среди товарищей: Герцог посчитал, что правильнее посадить меня в повозку вместе с «верхушкой» клана.
В конце концов, теперь меня считали своего рода послом от тварей.
Мы шли уже больше часа, когда я заметил их. Сначала — лёгкий дрожащий силуэт на краю скал. Потом второй. Третий. Они были почти неподвижны. Солдаты. Высокие, изломанные, с костяными наростами и зелёными огоньками глаз.
Варейн поднял руку, остановив движение. Войско застыло почти беззвучно — только звон металла, да скрип упряжи. Он обернулся к баронам, ехавшим за ним, — Артану, Рейвелю, остальным.
— Никаких провокаций, — бросил он. — Они здесь, потому что мы их позвали. Переговоры должны состояться по правилам.
Мирена Трейн слегка сжала складки мантии. Она заметно нервничала, оказавшись рядом с теми, кого всю жизнь считала врагом.
Внезапно кто-то из левого крыла крикнул — и мы все увидели его.
Пергий медленно спускался с утёса. Позади него двигались ещё двое Солдат. Одного я узнал — он был на том поле, где мы сражались. Второго — нет. А в тенях скал прятались и другие, но Пергий явно велел им не высовываться.
— Ну вот, — сказала Салине, когда я помог ей выйти из повозки. — Веселье началось. Иди к Герцогу, Ром. Всем здесь будет спокойнее, если ты прикроешь ему спину.
Я усмехнулся. Судя по обилию аристократических физиономий, здесь и так было кому прикрывать спину Варейну. И всё же Герцог обернулся, встретился со мной взглядом и коротко кивнул в сторону тварей. Дескать, твой выход, Ром.
Казалось, ко мне были прикованы все взгляды. Я медленно вышел вперед, встав между Герцогом и Пергием.
— Здравствуйте, воины, — я слегка склонил голову в знак приветствия. Твари тоже поклонились. За моей спиной раздались возгласы удивления.
— Они знают о церемониях⁈
Я улыбнулся и шагнул ближе к Пергию.
— Сегодня самая важная ночь, и ты понимаешь это.
«Знаю, повелитель».
— Они должны понять, насколько ошибались, считая вас жестокими и кровожадными тварями. Я ожидаю, что вы будете держаться с имперским достоинством, как истинные наследники.
Пергий снова склонил чёрную голову.
«Мы готовы к миру, повелитель. Пока ты не прикажешь иного».
Я улыбнулся.
— Тогда, полагаю, всё пройдёт хорошо.
Я обернулся к делегации.
— Пергий, глава обитателей Диких земель, приветствует наш клан. — Отступив на пару шагов, я слегка поклонился Варейну. — Герцог, прошу вас.