Она фыркнула и хлопнула меня по руке. В глазах девушки снова вспыхнули искорки.
— Слишком сладко, страж. Мне срочно нужно что-то кислое, чтобы убрать послевкусие.
— К счастью, с этим в ресторане проблем не будет, — кивнул я, когда подошёл ещё один официант и с профессиональным видом опустил на стол бутылку, внутри которой мерцали крохотные спирали света.
— Золотое из долины Песчаных башен, — произнёс он. — Оттенки фруктов, лёгкий аромат орхидей и редкого шафрана. Прекрасно сочетается с синими моллюсками…
Он налил нам по бокалу, и я поднял свой:
— За вечер, который ещё не испортился.
Ильга кивнула, её глаза сверкнули.
— Посоревнуемся, кто первый его испортит?
Золотое оказалось удивительно мягким, с едва уловимой искрой свежести.
Мы заказали блюдо — те самые фирменные синие моллюски. Официант кивнул, сделал запись в артефакт и удалился. Я заметил, как Ильга чуть поёжилась, когда он прошёл мимо. Её пальцы сжались в замок на столе.
— Ты напряжена, — тихо сказал я, не смотря в глаза. — Это из-за моллюсков? Не волнуйся, все они уже мертвы.
Она хмыкнула:
— Если бы. Я просто… немного устала. Времена неспокойные, сам понимаешь.
Я кивнул. Но чувствовал — усталость тут ни при чём. Что-то грызло её изнутри, и это «что-то» не собиралось отступать. Я не стал настаивать. Время ещё было. А вот уязвимость в её глазах, в изгибе плеч — она появилась впервые. И это было важнее любых слов.
Я позволил себе откинуться назад, глядя в окно. Ночной Альбигор раскинулся под нами, словно чёрно-синий ковер, расшитый огнями. Отсюда, с высоты, он казался мирным. Даже храм Двух Ликов, чьи башни отсюда выглядели хрупкими.
— Я рад, что ты пришла, — сказал я просто. — Не думал, что согласишься продолжать после Элуна.
— А я думала, ты пригласишь в казарму, — поддела она. — Жаркое на костре, настойка из чёрной полыни, одноместная койка…
Я улыбнулся.
— Одноместная койка всё ещё в планах.
Она снова улыбнулась. Но я понял, что за этой улыбкой пряталось ещё что-то.
Мы сидели за столом из чёрного обсидиана, отделанного тонкой бронзой — артефактная работа, как и всё в этом заведении. Под нашими бокалами медленно вращались гравированные подставки, на которых светился герб ресторана и девиз на Старом диалекте: «Роскошь — мера души». Ну да, конечно.
Я с интересом смотрел на Ильгу, точнее — на то, как она делала вид, что смотрит на огни Альбигора. Она была здесь, но не со мной. И улыбка её — красивая, но дежурная, та, которой она обычно одаривала сомнительных ухажёров и скучных делегатов на приёмах.
— Может уже расскажешь, в чём дело?
Она всё-таки повернулась. И, наконец, улыбнулась по-настоящему — криво, чуть виновато.
— Прости, — сказала Ильга. — Просто… я не ожидала, что вечер получится таким красивым. Это немного пугает.
— Тебя пугает красивый вечер? — уточнил я, наливая ещё немного золотого.
— Ром, — сказала она после паузы. — Мне нужно сказать тебе кое-что.
Я отставил бокал и внимательно посмотрел на неё.
— Когда всё только начиналось… я думала, что это будет просто. Как… командировочный роман. Без обязательств, без планов. Думала, всё быстро сгорит и погаснет. Как у всех.
— И?
— И всё вышло не так.
Она снова посмотрела в сторону огней. Словно надеялась, что город подскажет, как говорить дальше.
— В Элуне я поняла, что ты мне нравишься. Больше, чем я готова была признать. Больше, чем позволяет здравый смысл. И это… стало проблемой.
— Ага, — я сделал глоток. — Любовь. Известный источник неудобств.
Она хмыкнула.
— Дело даже не в чувствах. А в реальности. Мы из разных кланов. Ты — Лунорождённый. Я — Пламенник. У нас разные обеты, разные корни, разные… всё разное.
— И всё же каким-то чудом мы уживаемся.
— Пока что, — сказала она тихо.
Я кивнул. Не потому что согласен — потому что понимал, о чём она говорила. Это не было капризом или драмой. Наоборот, зрелость, которую редко встретишь даже у иных офицеров.
— Ты знаешь историю Фритты? — спросила Ильга. — Так звали мать Лии Артан.
— Знаю, — отозвался я. — Она перешла в наш клан. Порвала с Пламенниками. Стала чужой и там, и здесь.
Ильга покачала головой.
— Не просто порвала. Её заставили пройти через ритуал отсечения. Он отнимает не только силу, но и часть сущности. Ты становишься… пустым. Никем. Полутенью. Чужим и для старого клана, и нового.
Я молчал. Это правда. Никто не произносил этого вслух, но Фритта Артан всегда оставалась чужой. Даже в собственном доме.
— А знаешь, сколько женщин из моего клана пережили этот ритуал? — продолжила Ильга.
— Мало?
— Ни одной. — Голос Ильги был тихим, но твёрдым. — Все погибли. В течение пяти лет. От болезней, от несчастных случаев, от… странных вещей. Это не проклятье в прямом смысле. Но… Отсечение отнимает что-то большее, чем принадлежность к клану или источник силы.
— И ты боишься стать следующей, — заключил я.
Она кивнула. И впервые по-настоящему выглядела уязвимой.
— И потому ты думаешь, что мы не можем быть вместе?
— Думаю, что если я выберу тебя, мне придётся отказаться от всего. От семьи. От сестры. От рода. От огня. От себя.
Я потёр висок.
— Хорошо, — сказал я. — Тогда не отказывайся.
— Что?
— Не рви ничего. Не покидай клан. Останься там, где безопасно, где у тебя есть дом. А я… я найду способ быть рядом, насколько смогу. Без ритуалов. Без клятв. Просто — ты и я. Пока это работает.
Ильга вскинула голову. В её глазах зажглось то самое пламя — не боевое, не магическое. Живое.
— Пока это работает?
— Думаешь, в наше время кто-то может обещать навсегда? — усмехнулся я. — Я пока не могу дать тебе родовое кольцо, потому что у меня и рода толком нет. Но дам обещание быть рядом и заботиться о тебе.
Она долго смотрела на меня. А потом — кивнула. Без пафоса. Просто и по-настоящему.
— Хорошо. Пока нас не разлучат какие-нибудь новые гибриды…
В этот момент официант вернулся, и на столе появились те самые синие моллюски — на чёрных каменных тарелках, украшенных светящимися лепестками ночной лилии. Их подача была произведением искусства: туман, лёгкое мерцание специй, божественный аромат.
— Ну что ж, — сказал я. — Предлагаю тост. За новый этап. И за одноместную койку, в которую я всё ещё планирую тебя затащить…
— Дурак, — сказала она мягко. И всё равно подняла бокал.
Утро началось не с отвара чёрных зёрен. К моему прискорбию.
— Господин Делегат?
Передо мной стоял субъект, который в иных обстоятельствах мог бы стать наставником по этикету или лидером какого-нибудь оперного дуэта. Белый плащ с серебряной окантовкой, перчатки из дымчатого бархата. И безупречно уложенные усы, которые — я готов поклясться Ноктиумом — держались на каком-то лёгком фиксирующем заклятии.
— Агрис Пенн, — представился он с лёгким поклоном. — Старший агент Гильдии жилищной оценки.
Я кивнул. Осторожно. Опасаясь, что при слишком резком движении его усы улетят за стену второго контура.
— Вы говорили, что это срочно, господин Пенн? — улыбнулся я, весьма умело скрывая раздражение.
И хотя солнечный свет не причинял мне неудобств, но я уже привык вести ночной образ жизни. А этот Пенн явно был утренней пташкой.
— Эксклюзив, господин Делегат! — почти фальцетом воскликнул агент. — Редкая находка! Квартира, которую я сейчас вам покажу, — редкий случай синергии архитектуры, статуса и… — он сделал значительную паузу, — внутренней ауры покоя.
— Прекрасно, — проворчал я. — Мне как раз не хватает синергии.
Путь занял минут пятнадцать. Каблуки Пенна мерно отстукивали по плитке — у него явно было хорошее чувство ритма.
Район был старым, благородным, но без лишнего пафома. Ни тебе карет с гербами, ни стражи на каждом углу. А дома — старые, из серо-синего камня, с артефактной кладкой и витыми балконами.
— Квартал построен двадцать шесть больших циклов назад, — произнёс агент с ноткой благоговения, когда мы остановились перед четырёхэтажным домом с арочным порталом. — Лот, который я покажу вам, ранее принадлежал одной высокопоставленной особе одного из кланов. С недавних пор перешёл под юрисдикцию моего ведомства. Я сразу же вспомнил о вас, господин…
Подъезд встретил нас тишиной, полированной лестницей и зеркалами в бронзовой оправе. На стене располагались таблички с именами жильцов. Поднимались мы пешком — Агрис настаивал, что «такая лестница — часть архитектурного повествования». Я не спорил. Всё равно было красиво.
Квартира оказалась на третьем этаже. С видом на улицу, которая вела прямо к Храму Двух Ликов.
— Прошу, — сказал Агрис, открывая дверь. — Я буквально вырвал один день для вас до выставления этого лота на торги… Ни одного показа до этого момента.
— Благодарю.
Ещё бы он не вырвал, с учётом комиссии, что ему достанется. Если я решу купить, конечно.
Мы вошли в прихожую, и я остановился.
Пространство дышало. Словно не стены держали его, а воздух — мягкий, холодный, с лёгким запахом артефакторских чернил и старого дерева. Слева располагалась изогнутая лестница на верхний уровень. Справа — зал с высоким потолком и окнами в пол.
— Два этажа, — сообщил Агент, входя следом. — Нижний уровень — гостиная, столовая, библиотека и кухня. Верхний — спальня, кабинет, ванная комната с артефактной регулировкой климата и света. И, позвольте заметить, очень… изысканный потенциал для личной жизни. Вы сами всё увидите в спальне.
Он заговорщически мне подмигнул. Я промолчал.
Агент продолжил экскурсию, как заученный ритуал:
— Полы из резонирующего дерева, шумоподавление на балконе, дополнительный выход на крышу… На случай, если вы любите звёзды или нестандартные маршруты эвакуации…
И с каждым шагом я всё сильнее чувствовал: это место явно недавно хорошо убрали. На стенах остались легкие следы от картин и фотографий, да и некоторые книги сохранились в шкафах. И обитатель жил здесь с претензией. Артефактная ванна, коллекционные зеркала, кабинет с инкрустацией — всё говорило о том, что владелец был большой шишкой.