Так что же произошло? Я сделала что-то неправильно? Но ведь Асиё коснулась моих губ, и те её слова…
Передай своему королю, что там, где вымрет его страна, возродится моя…
Что же это значит?
И где же, бесы б его побрали, Грегг?! Как же мне страшно, что его подгребла смертельная волна или как-то подействовала магия, или случилось ещё что-то жуткое, непоправимое.
– Госпожа, вы совсем отощали, – цокали языками служанки, забирая подносы с нетронутой едой из моей комнаты.
Я даже не спускалась в столовую. Не было ни сил, ни желания. Мне казалось, что мир вокруг замер. Остановился. Не двигается никто и ничто, кроме служанок, которые меняют подносы, да мамы, которая изредка навещает «захворавшую» дочь.
– Мне бы хоть знак какой… – шептала я, глядя на себя в зеркало и надеясь, что, как в чудесной сказке, моё отражение сменится Марком.
Бесполезно. Всё впустую.
Я выла, кусая подушку. Молотила кулаками по одеялу. Рыдала, забыв о том, что обещала не плакать. Пыталась связаться с самой Асиё. Ну же, королева! Давай! Унизь меня, оскорби, посмейся. Только появись.
Целая вечность взаперти, без возможности выбраться. Дело против меня не закрыли, но за неимением доказательств не лезли. А что мне предъявишь? Магией не владею, как оказалась в воде, не представляю. Да чтоб организовать выброс такой силы, надо быть архимагом, а не девчонкой-неумехой.
Понятное дело, все догадывались, что дело шито белыми нитками. Но предъявить ничего не могли, пока я находилась под защитой короля.
…Новое утро, которое я провела в кровати, не желая даже расчесываться, обещало быть обычным до зубной боли. Но после завтрака в комнату вошла мама с надорванным конвертом в руках.
– Тебе письмо, – протянула она конверт, но я не спешила его брать.
Мне некому писать писем. Что-то здесь нечисто.
– От кого? – спросила внезапно ломким точно солома голосом.
– От мальчика, с которым ты училась в академии, – сказала мама, вчитываясь в текст. – Некий Грегори.
Хм, я определенно не помню среди своих знакомых никакого Грегори. Странно. Кто-то младше курсом или старше? А что ему нужно, неужели пишет из любопытства? Или слухи дошли о том, что Ольгу Трозз едва не осудили? Решил узнать всё из первых уст?
Но стоило мне вытащить сложенный лист бумаги из конверта, как во рту пересохло от волнения и… радости.
Грегори, ха!
Грегг!
К сожалению, моя радость – друг жив, ура! – угасала с каждым новым прочитанным словом. Грегг зашифровал послание, но я прекрасно понимала, о чем речь.
«Помнишь, мы обсуждали одно место, куда очень бы хотели съездить? Зерцуб, селение, к юго-востоку от столицы. Говорят, в тамошних лесах сохранились всякие древности. Представляешь, совсем недавно я решил поехать туда и осмотреть ближайшие водоемы. Да вот оказалось, что Зерцуб полностью уничтожен моровым поветрием. Даже ворота закрыты, и повсюду предупреждающие знаки.
Что касается тех самыхводоемов – я обнаружил несколько камней с древними рунами, очень похожими на те, которые мы изучали в академии.
Я вернулся в столицу, чтобы подробнее рассмотреть находки. Если появится желание составить мне компанию, я терпеливо жду тебя дома».
Итак, Грегг не пытался связаться со мной, а молча отправился в шахты. Он называет их водоемами, но я-то понимаю, о чем речь. Неспроста он якобы случайно надавил на перо, когда писал «тех самых». Значит, в шахтах появились руны из Ориелла? Определенно, раньше их не было.
Далее. Зерцуб. Та самая деревенька недалеко от шахт, где меня приютили на ночлег. В смысле, полностью уничтожена?..
Как же так?..
«Где вымрет его страна, возродится моя», – отдалось в висках змеиным шипением.
Что, если умирание нашей страны началось с Зерцуба? До этого мор хоть и гулял, но не пожирал деревни целиком.
Что, если в шахтах произойдет нечто, после чего Ориелл возродится?..
Я должна быть там.
Прости, мама, что я унизила наш род своим существованием. Прости, отец, что не оправдала возложенных на меня надежд. Прости, сестра, что перечеркнула всё то великое, что творила ты последние десять лет.
Неудачница. Позор семьи. Человек, который променял всё, что имел, ради мужчины…
Пусть меня осудят, но ради него я готова на любое безумство. С того самого дня, как наши судьбы оказались переплетены, было глупо надеяться на моё благоразумие.
Я влюбилась и подарила этому мужчине себя. Целиком. Полностью. Обнажилась, открылась, доверилась. Неужели мама ждала, что я попросту забуду о нем, научусь выживать без него, переболею, но выстою?..
Потеряю, только обретя?
Я специально выломала окно и в прощальной записке попросила меня не искать. Чтобы все думали: строптивая дочь сама сбежала, и незачем винить её семью в преступлениях, совершенных ею одной.
Письмо от «Грегори» догорало в камине. А я плутала по переулкам, пытаясь затеряться среди узких улочек. Наконец, показался тот самый постоялый двор. Моё сердце екнуло, стоило вглядеться в окна второго этажа. Вот бы внутри мелькнул знакомый силуэт. Вот бы всё оказалось дурным кошмаром.
Увы.
Грегг так обрадовался, увидев меня, что всхлипнул от переизбытка чувств.
– Боги, Олли, – шептал он, – когда я увидел, как тебя скрывает вода, то возненавидел себя. Веришь или нет, но это так. Проклинал за слабость, ругал, что не сумел убедить тебя одуматься. А потом вода вскипела, и поднялась такая волна, что мне показалось: она погребет под собой город. – Грегг выпустил меня, оглядел с ног до головы. – Ты здорова, какое счастье!
– Как ты оказался в шахтах? – Я задернула занавески на окне.
Вряд ли кто-то додумается искать меня здесь – все-таки я девочка благоразумная, потому топиться ходила не в ближайшую реку, а в ту, что находилась в другой части города. Но осторожность не повредит.
– Я понял, что надо валить, когда в какой-то таверне услышал, как про тебя судачат пьяницы. Даже они знали, что Ольга Трозз находится дома и что это она сотворила тот ужас с рекой. Если уж последним выпивохам известно, то вряд ли тебя отпустят под честное слово, – Грегг вздохнул. – Не знаю, мне показалось, что в шахтах может крыться отгадка. Наверное, это как твоя поисковая интуиция. Кольнуло что-то так сильно, прямо в темечко. Я думать ни о чем не мог, кроме шахт. Смотри, мне даже не пришлось особо искать.
Он вытащил из кармана осколок камня, на котором была выбита руна. Точно такая же, как на диадеме. Четыре точки по кругу, соединенные пунктиром.
– Все стены расписаны этими рунами, – сказал Грегг, выворачивая карманы и показывая мне еще горсть камней. – Они повсюду. Их же не было в прошлый раз?
– Ни одной. – Пальцем прошлась по сколу, обвела руну, пытаясь вспомнить её значение.
«Вечность».
– Поехали туда, – это было не предложение, а практически требование. – Пора разобраться с этим всем. Только ты сможешь разгадать шахты, я уверен.
– Как я их разгадаю? У меня даже нет диадемы, – я закусила губу.
– Олли, ты уже и так королева, тебе не нужна диадема.
Хм, я не рассматривала вопрос с такой точки зрения. Ведь, действительно, коронация состоялась, и жизнь мне даровали, пусть и не боги, но Асиё. Быть может, я что-то смогу сделать?
Или то была не коронация?.. Почему я потеряла связь с Марком? Возможно, меня лишили дара, полученного от диадемы?..
Впрочем, Грегг прав. Надо ехать. Хватит оттягивать неминуемое.
Ведь ещё давно меня терзало желание докопаться до истины. Я знала: дело в шахтах. Но внезапно объявившаяся Асиё обрушила все планы.
И вот мы вернулись к точке, с которой начали.
– Поехали. Я согласна.
– Отлично. Что с Марком? – поинтересовался Грегг. – Где он ходит?
Я дернула плечом. Не знаю. Не спрашивай. Не тереби нарывающую рану. Вся моя жизнь потеряет смысл, если в тех шахтах я не обнаружу его.
– Ты найдешь его, – уверил меня друг, узнав, что мужчина пропал. – Ну что, в путь?
Нехитрые пожитки давно были собраны. Оставаться дольше не имело смысла. В столице меня всё равно если и ждут, то лишь для того, чтобы казнить за черное колдовство и побег.
Я прощалась с родным городом, понимая, что скорее всего никогда уже сюда не вернусь.
…Ничего не видно, точно глаза перетянуло непрозрачной лентой. Шарила перед собой руками, но ловила пустоту. Разумом понимала: сплю. Кажется, мы задремали в повозке с зерном, куда напросились за небольшую денежку. Точно, даже сквозь сон чувствую покачивание и скрип колес.
Нужно сосредоточиться. Нарисовать картинку. Пусть это будет…
Я представила густой хвойный лес, но когда открыла глаза, то поняла, что нахожусь внутри шахт. В том самом тоннеле, который вел к бурным водам подземной реки. В том самом, выйдя из которого, я встретилась с Марком впервые.
Удивительно, но мне запомнились и стены, и тени. Всё было знакомое, точно родное. Не горели факелы, но руны на стенах сияли словно тысячи светил.
Шаг вперед, и передо мной заворчала река, забила о камни. Ну, здравствуй. Вот мы и увиделись вновь.
Всё такое настоящее. Совсем как тогда.
Я присела на корточки, зачерпнула воду в ладонь и обмыла лицо.
Сзади кто-то появился. Легкое шевеление воздуха, едва слышимый хруст камня под ногами.
Чтобы обернуться, потребовалась секунда, но мне она показалась бесконечной. Марк стоял, скрестив на груди руки, и лицо его не выражало ни единой доброй эмоции.
– Не вздумай соваться сюда. Слышишь? – припечатал он.
– Что?– я опешила.
Он же настоящий. Такой, как всегда. Это не кошмар. Всё взаправду. Так почему слова Марка ранят сильнее кинжалов?..
– Забудь обо мне. Убирайся. Я не хочу тебя больше видеть.
Каждое слово – ранение.
Тогда-то я поняла, что всё делаю правильно.
Потому что сквозь маску равнодушия и даже злобы проглядывались истинные эмоции мужчины. Дикий страх за меня. Безысходность. Боль.