– Убью…
И скрылась в спальне, где долго сидела, не впуская никого. Затем она немного оттаяла и соизволила пообщаться с непослушной дочерью.
– Дурной ребенок! – бесновалась она, когда мы вновь оказались в отцовском кабинете (а моих спутников развели по разным спальням). – Ты ушла незнамо куда. Попросту сиганула в окно. Кто так делает? Что мне оставалось думать? Самое худшее. Я похоронила тебя заживо и оплакала тело.
– А король?
– А что король? – отмахнулась мама, будто это вообще не имело значения. – Мне пришлось пережить несколько не самых приятных часов допросов. Наша семья теперь на особом счету. Поговаривают, нас могут лишить всех титулов. Но всё это ерунда по сравнению с тем, как ты повела себя со мной. Как вообще можно так поступить? Ради кого? Мужчины? Когда ты научишься думать мозгами, а не незнамо чем.
– Мам, разве бы ты не пошла за папу на смерть? – Я опустила взгляд в пол. – Молчишь, значит, пошла бы, – кивнула своим мыслям. – Извини меня за то, что тебе пришлось оправдываться из-за меня. Мне никогда не вымолить прощения. Но я не могла поступить иначе. Моя жизнь без Марка лишилась бы смысла.
– Твоя жизнь и с Марком лишится смысла, когда король вынесет решение казнить вас обоих. – Она покачала головой и отвернулась от меня, но я видела, как на глазах появились слезы.
Да, наверное, я бы лично прибила своего ребенка, удумай он учудить хоть треть того, что сотворила я за последнее время. Хорошо, если родители не знают всех наших замыслов и не понимают всей тяжести проблем, в которые мы влипаем с ослиным упрямством – потому что их правда приносит им исключительно боль.
– Мамочка… – обняла её со спины, как делала в детстве. – Мы объясним ему всё. Клянусь.
– Он даже слушать вас не станет.
– Просто передай ему моё письмо.
Я писала то всю дорогу до столицы. В мелочах. Детально. Не скрывая вообще ничего, чтобы доказать свою преданность короне. Если вдуматься, то мы спасли всех от гибели, остановили мор – надеюсь, что остановили – и приняли весь удар на себя. Да, способы наши далеки от законных, но вернись я в прошлое, поступила бы точно так же.
– Иди ужинать и спать, – приказала мать, поджав губы. – Я подумаю, что делать с твоим письмом.
…А в полдень следующего дня король пригласил нас с Марком и Греггом для личной беседы. Увидев записку, подписанную им, я и покраснела, и побледнела и посерела. От счастья – не всё потеряно! – и страха – ведь придется предстать перед самим королем – одновременно.
Что мне ему сказать?..
Непонятно, устроят ли допрос или мирно побеседуют, но в послании четко было написано, что ожидают лишь нас троих. Что ж, за свои грехи нужно оправдываться самостоятельно.
– Ты собираешься идти в этом? – уточнил Марк, войдя в мою комнату и застав меня примеряющей походный костюм. – Я плохо разбираюсь в традициях вашего века, но что-то подсказывает, что правителей принято посещать в чем-то более официальном.
– Был ещё вариант не идти вообще, – уныло отозвалась я. – Мне кажется, зря мы это затеяли. Нас вздернут на подступах к замку. Уверена.
– Ольга, – вздохнул мужчина, закрыв за собой дверь. – Ты не боялась утопить себя в реке, но боишься какого-то короля?
Мне нечего было на это ответить.
– Ты должна надеть платье, – подсказал Марк, расстегивая пуговицы на моей рубашке.
– Я не большой любитель платьев, – покорно подняла руки, позволяя избавиться от лишней одежды.
– Заметил, – поправил лямку на нижней сорочке, задержался пальцами на коже чуть дольше, чем требовалось. – И всё-таки ты наденешь платье, уложишь волосы и будешь смотреть своему королю прямо в глаза. Потому что я не знаю человека достойнее тебя. Докажи ему, что перед ним искусный поисковый маг, а не испуганная девчонка.
Его слова согревали, заставляли расслабиться и отпустить то дурное, что я успела надумать себе за утро. Невозможно бояться, когда рядом этот мужчина. Нежные касания распаляли, поглаживания доводили до исступления. Пока ещё целомудренные, но мы оба сгорали от необходимости сдерживаться, и в глазах полыхала жажда.
Если всё образумится – когда всё образумится, – мы отбросим в сторону любые запреты и предрассудки.
– Ты переоцениваешь мои возможности.
– Глупости, – пробежался короткими поцелуями по ключицам, зарылся пальцами в волосах. – Ты прирожденная ищейка. Ты отыскала диадему, скрытую долгие годы под водой. Ты уничтожила королеву. Ты умудрилась выйти сухой из воды… в прямом смысле этого слова.
– Я жутко невезучая… – сглотнула, понимая, что думаю совсем не про встречу с королем. – Наверное, на мне лежит какое-то проклятие. Просто законченная неудачница.
– Твоя единственная неудача – встреча со мной. Если бы не она, всё сложилось иначе, – я промычала что-то в знак несогласия, но Марк накрыл мои губы своими и выдохнул едва слышно: – Я хочу, чтобы король видел тебя такой, какой вижу я. Особенной. Невероятной.
Меня зачаровали его речь, мягкие губы, затуманенный взгляд. Он стянул с меня сорочку, и я даже не пыталась сопротивляться. Нет ничего желаннее близости с этим мужчиной. Мне всегда будет не хватать его. Вечный голод невозможно утолить, разве что приглушить ненадолго.
– Я люблю тебя, – всхлипнула, когда чуткие пальцы опустились по обнаженной спине к пояснице.
– Я тебя – сильнее.
Короче говоря, платье всё-таки пришлось напялить, но… не сразу.
Одно радовало: Грегг волновался куда сильнее меня. Он весь вспотел и постоянно взлохмачивал волосы. Кусал ногти и когда мы ехали до королевской резиденции, которая охранялась сотней магов и воинов, и когда шли по вымощенной дорожке среди увядающих осенью кустов, и когда хмурые стражники вели нас в зал аудиенций.
Кругом столько золота и хрусталя, что глаза слепит. Рот разинув от восхищения, рассматривала коридоры, опасаясь даже представить, как выглядят комнаты. Почему-то вспомнился пустой замок королевы Асиё. Разница, конечно, поразительная.
Так, не думать о плохом. Вообще лучше ни о чем не думать, а то напортачу.
– Обещай хорошо себя вести, – нервно хихикнула я, обращаясь к Марку.
В шутку, конечно. Чтобы разбавить напряженную до предела обстановку.
– Ты сдерживаешь меня, Ольга. Я твоя собственность, а потому никогда не причиню никому вреда, если ты не отдашь приказа, – ответил он на полном серьезе.
Шутить разом перехотелось.
Двери бесшумно отворились. Я вздохнула и перешагнула порог.
Длинный, на двадцать персон, стол пустовал, если не считать короля Коунта Великого, сидящего в одном конце, и магистра Хилла – в другом. Присутствие последнего – а в особенности его насмешливая улыбка – заставило меня мысленно выругаться.
Кажется, разговором здесь и не пахнет.
Нас будут судить со всей строгостью.
– Присаживайтесь, – кивнул после долгого церемониального приветствия (которое я разучивала в муках) король и указал стражникам на выход.
Невысокий, но язык не поворачивался назвать его низкорослым. Король источал настоящую силу. Уверенность в себе. Даже темные волосы его казались жестче проволоки.
Мы расселись, и в зале повисло молчание. Грегг поерзал на мягком стуле, обитом бархатом. Я мысленно досчитала до десяти, чтобы угомонить дрожь. Не помогло.
– Ольга, расскажи ещё раз всё, что описала мне в письме. – Коунт Великий развернул лист бумаги, исписанный моим мелким почерком. – Постарайся быть подробна.
– Если солжешь или умолчишь что-то важное, тебя ждет суровое наказание, – вмешался магистр Хилл. – В этот раз ты не уйдешь от правосудия, клянусь.
Меня прошибло, стоило вспомнить прикосновение пальцев мага и то, как выкручивало сухожилия.
– Не угрожайте ей, – тихо, но решительно попросил Марк, на что получил полный презрения взгляд магистра.
– Раб, знай своё место.
– Эдвард, юноша прав, незачем раньше времени обещать суровую кару той, которая пришла сюда добровольно, – осек его король. – Дай Ольге объясниться. Мне кажется, ей есть, что поведать.
Нас выслушали по очереди. Каждого по отдельности, давая возможность высказаться, не сбивая.
– Так, значит, ты маг, – подытожил король, когда Марк рассказал про отношения с Асиё и многовековой сон. – Будь добр, покажи свои возможности.
Мужчина медленно кивнул, а затем смежил веки. Зал затрясся, массивный стол заходил ходуном точно колченогая табуретка. Свечи погасли и тотчас воспылали вновь, зажженные энергией. Марк н невероятно силен, до одури, и эта сила может погубить нас.
Если король посчитает Марка опасным, на него нацепят сдерживающий ошейник или отдадут церковникам, или сотворят что-то ещё, дикое, непоправимое.
– Достаточно, – спокойно сказал король, который не выглядел удивленным, а вот в глазах Эдварда Хилла зажегся страх.
– Мой король, позвольте заметить… – начал он.
– Поговорим позже. Теперь ты, – Коунт Великий обратился к Греггу. – Скажи, ты добровольно согласился похитить диадему и отправиться в путь с Ольгой и её стражем?
– Да, – без сомнений ответил тот, хотя голос его и звенел от испуга. – Если вы думаете, что меня принудили к чему-либо, то… ошибаетесь. – Нелегко заявить королю, что он в чем-то неправ, но Грегг справился; за что я зауважала его только сильнее. – Мой выбор был осознанным.
Король кивнул. Он задал бесчисленное множество вопросов, а когда мы окончательно счесали языки, подытожил:
– На этом всё?
– Да, – в три голоса.
– Смею кое-что добавить? – вновь вклинился магистр Хилл, едва ли не задыхаясь от негодования.
– Теперь можешь, Эдвард. – Король сложил моё письмо, постучал пальцами по столу. – Дай свою оценку происходящему.
– О какой оценке может идти речь? – Он поморщился, как если бы говорил о самых отъявленных разбойниках. – Эта троица неоднократно нарушила закон. Они украли диадему. Они устроили побег из тюрьмы, усыпив обученную стражу как котят. Они перемещались по стране, распространяя мор. Они скрывались под ложными именами. Мисс Трозз ослушалась вашего указания находиться в родовом поместье, кроме того, она не доложила о магических способностях своей