– Лучшие бойцы Ваттена, – сообщила Жэв. – Я слышала, они остались ему верны. Он всегда посылает их в ударных войсках. Застают врага врасплох, ломают первую линию обороны.
– А сейчас над ними нет командира, и они подрабатывают разбоем, – прошептала обезьяна.
Стоя на задних ногах, четверо быкоподобных существ вытаскивали из углублений в скале корзины и скидывали их в большую двухколёсную повозку, в которой ждал пятый бык, одетый в плащ. К повозке были прислонены четыре огромных топора. Перед повозкой стояла самая странная птица, какую Тому доводилось видеть: высокая, тонкая, как журавль, но на одной ноге. На фоне серовато-зелёного оперения выделялся белый клюв с ярко-красными ноздрями, похожими на раскалённые угольки, и красные полосы на ноге. От птицы исходило жёлтое сияние. При каждом её движении оно колыхалось, как дымка. Господин Ху присмотрелся.
– Птица пи-фан! Я думал, они давно исчезли в природе!
Шестой монстр удерживал в стороне жёлто-чёрную птичку и серую мышь. Судя по всему, это и были хозяева корзин. Бык топал копытами, грозил рогами, размахивал топором, но маленькие пленники были проворнее него. Птичке то и дело удавалось его клюнуть, а мышке – стукнуть резной деревянной дубинкой. Каждый раз, получая удар, монстр издавал недовольный рёв.
– Воры, негодяи! – порхая, чирикала хозяюшка.
– Верните наши запасы! – возмущалась мышь, умело уклоняясь от копыт и топора.
Монстр рявкнул сообщникам:
– Помогите мне уже их прикончить!
Бык в плаще – очевидно, главарь – дал отмашку остальным. Те взялись за топоры. У Тома внутри всё закипело, рот растянулся в злобном оскале.
– По-моему, нам стоит уравнять силы, – прошептала Мистраль.
Уши тигра прижались к голове, глаза сузились:
– По-моему, тоже.
– Стойте!
Маг-обезьяна уселся на землю и стал выщипывать волоски из своего хвоста.
– Что могут твои обезьянки против этих громил? – зашипел дракон. – У них шкуры как броня.
Господин Ху удержал её за плечо:
– Пусть попробуют хотя бы отвлечь их.
Голову обезьяны окружил неугомонный рой. Обезьянки кружили в воздухе, словно мухи. Один из быков на поляне оглянулся, его уши встали торчком. Он стал с подозрением вглядываться в кусты.
Мистраль приподнялась:
– Он нас услышал.
– Ребятки, вперёд! – приказал маг-обезьяна.
Стайка разделилась на шесть частей, и обезьянки полетели к быкам.
– Мастер Томас, вы останьтесь здесь с Сидни и госпожой Жэв, – строго наказал Страж.
Для этого Тому пришлось подавить зов тигриной крови. Его распирало изнутри, но он знал, что учитель прав. Он послушно кивнул.
– Камсин! – закричала Мистраль и выскочила на поляну.
Тигр бросился за ней.
– Стойте, сперва обезьянки! – крикнул маг-обезьяна, но не успел их остановить. Он с досадой бросил оземь свою шапочку, раздражённо зацокал языком. – Эти двое никогда меня не слушают! Ладно, придётся их выручать. – И тоже выпрыгнул из кустов.
Чу-хуай злобно заревели. Жэв достала стилет из ножен на запястье, с сомнением покрутила его в руках.
– Не знаю, поможет ли он против них.
Сидни обеими лапками держал топорик, но не скрывал радости, что остался в засаде.
– Против них, скорее, нужна пушка.
– Да и она вряд ли поможет, – добавил Том.
Пользуясь паузой, он пытался сообразить, как обратить энергию своего гнева во что-то полезное. Его кулаки ничего не могли сделать против таких силачей. Но ведь у него было ещё и заклинание…
Чу-хуай, хоть и не ожидали атаки, но быстро сориентировались. Без преувеличения лучшие воины Ваттена, они развернулись к нападающим и встретили их во всеоружии.
– В атаку!
С громогласным рычанием тигр совершил бросок, потом резко отскочил в сторону. Ещё секунда – и его пронзил бы острый рог. Том затаил дыхание.
– Никого нельзя обижать! – пискнул феникс, выглядывая из мешочка.
– Сиди тихо!
Том затолкал птенца обратно. Маг-обезьяна чудом увернулся от топора, чуть не разрубившего его пополам. Четверо монстров со всех сторон окружили Мистраль.
– Хотят первым убить самого сильного, – прошептала Жэв. – Если они в чём и разбираются, то это в драках.
Топор монстра скрестился с железным посохом обезьяны. Увесистое орудие с тяжёлым металлическим лезвием порхало в могучих копытах с лёгкостью зубочистки. Рукоять топора была длиннее посоха, из-за этого у обезьяны не получалось подобраться к противнику на расстояние удара. От поднявшегося шума феникс заволновался, захныкал:
– Никого нельзя обижать! Никого нельзя обижать!
Том почувствовал, как птенчик испуганно прижался к нему, и бережно сжал дрожащий комочек, такой маленький и беззащитный в его ладонях.
– Тебя никто не обидит, я не позволю! – пообещал он.
Успокаивая птенца, Том отнюдь не был уверен, что сможет сдержать клятву: было неизвестно, кто победит. Костюм господина Ху, его жилет и рубашка были порваны. Том заметил алый порез у него на животе. Его противник тоже получил своё: на боках у быка были длинные следы когтей. Мистраль не стала дожидаться нападения, решив хотя бы уменьшить преимущество врага и отнять у него шанс на скорую победу. Она сделала выпад, целясь в того, что стоял спереди от неё, хвостом оттесняя остальных, однако бык был так же быстр, как и силён, и успел отступить назад.
Вдруг случилось неожиданное: на головы быков налетели стаи маленьких обезьянок. Монстры встали как вкопанные, их свирепый рёв захлебнулся: обезьянки заполнили бычьи ноздри и глотки, залепили глаза. Подобравшись наконец достаточно близко, обезьяна ударом посоха отправила противника в нокаут. Через секунду господин Ху расправился со своим. Мистраль сбила одного с ног и развернулась, чтобы приняться за остальных.
– Один сбегает! – вовремя заметила Жэв.
Главарь – тот, что в плаще сидел в повозке, – хлестнул поводьями. Тончайшие нити были почти невидимы с такого расстояния. Дети пригляделись. Оказалось, вожжи были приделаны к уздечке на голове птицы пи-фан. Она расправила широкие крылья и взмахнула ими. Над поляной заплясали мерцающие блики. Оттолкнувшись единственной ногой и взметнув облако пыли, птица поднялась в воздух, увлекая за собой повозку. Тощие, измазанные в грязи, с земли за ней наблюдали маленькие владельцы припасов. Том догадался: негодяй увозит их последнее пропитание.
– Нельзя его упускать! – спохватился мальчик.
Сидни перепугался не меньше детей, но, услышав призыв Тома, распушил свой мех и взлетел с тихим гудением.
– Я догоню!
Он решительно сжал лапками топорик. Феникс выглянул из мешочка, выпучив глазки от страха.
– Никого нельзя обижать!
Его голосок был совсем тихим. Том был уверен, что все стоят слишком далеко и не слышат. Но птица пи-фан повернула голову в их сторону и воскликнула:
– Ваше всемогущество!
– Феникс! – жутко взревели чу-хуай.
Кучер дёрнул поводья, повозка резко пошла вниз. Монстр правил прямо на них.
– Что ж, терять нечего! – приготовился Сидни.
Не дав ему взлететь слишком высоко, Том поймал крысу за заднюю лапку:
– Подождите! Я хочу кое-что попробовать.
Пригнувшись, юный маг зашептал заклинание ветра: хотел сбить повозку. Но не успел. Опередив его, феникс пронзительно крикнул:
– Никого нельзя обижать!
И… Сразу всё изменилось. Повозка ударилась о землю с такой силой, что чудом не разлетелась в щепки. Удивительно, но весь груз остался на месте. Выпал только возничий, перелетев через боковой борт. Большая птица приземлилась и, подпрыгивая на одной ноге, побежала перед тележкой. Жэв, согнувшись, упала на колени и схватилась за голову. Сидни пошатнулся на лету и выписал зигзаг, как шмель, наглотавшийся хмельной наливки. Все дерущиеся на поляне попадали друг на друга без чувств. Пи-фан подобострастно припал к земле. К счастью, повозка уже почти остановилась и лишь слегка толкнула его.
– Никого нельзя обижать! – горделиво повторил феникс.
Том опустился на колени рядом с Жэв.
– Что это ты такое сделал?
– Я остановил войну, – ответил феникс. – Мама говорит, никого нельзя обижать.
Том помог девочке сесть:
– Жэв, что с тобой?
Она пробормотала что-то невнятное. Её глаза были счастливыми и бессмысленными, как у новорождённого младенца. Сидни был не лучше. Перелетая по воздуху с места на место, он тут и там находил листья и камешки и собирал в ладошку, словно малое дитя. Господин Ху пытался поймать собственный хвост, а тот от него убегал. Непримиримые враги, которые только что готовы были беспощадно убивать друг друга, сидели рядом на полянке и, смеясь, играли вместе, будто малыши в песочнице. Птица пи-фан раскрыла клюв и щебетала, как недавно вылупившийся птенец. В ответ что-то чирикала жёлто-чёрная птичка, её друг, мышонок, бросил дубинку и увлечённо гонялся за порхающим пёрышком. Том был потрясён.
– Ты превратил их в детей! Как ты это сделал?
– Не знаю! – пожал плечиками феникс. – Просто получилось.
– А обратно вернуть можешь?
Птенчик прикрыл один глаз, задумался:
– Наверно, могу.
– Тогда преврати обратно наших друзей.
– Они станут обижать, – нахмурилась птичка.
– Не станут, если большие монстры останутся детьми, – ответил Том. Он показал на Жэв. – Посмотри на папу. Разве она у нас такая? По-моему, у нашей папы стало неладно с головой.
Феникс внимательно пригляделся к девочке.
– Неладно с головой, – признал он.
– Если все останутся такими, что это будет за семья?
– Не семья?
– Нет, не семья. Верни их обратно! – строгим голосом сказал Том и, чтобы развеять все сомнения, добавил: – Пожалуйста.
– А, хорошо!
Феникс глубоко вздохнул и крепко зажмурил глазки. В следующий миг Жэв схватилась за голову.
– Ай, больно! Да что же это?
– И у меня голова раскалывается! – Сидни присел на корточки, запустил лапки в свой мех. – Где мой аспирин?
Том указал на пи-фан, потом на мышку и птичку.
– Их тоже.
Феникс превратил их и распахнутыми глазками посмотрел на Тома: