– Я хорошо сделал!
– Да, хорошо! – Том поднялся и кивнул на лесных жителей, которых ограбили чу-хуай. Бедняжки ещё не пришли в себя. – Сидни, останьтесь с ними, ладно?
А сам, отсыпав у торговца аспирина, вместе Жэв поспешил на помощь к друзьям, обходя стороной быкоподобных монстров. Те, резвясь, игриво бодались друг с другом.
– Никого нельзя обижать! – назидательно сказал им феникс, когда Том проходил мимо них.
– Они просто играют, – ответил Том, хотя, когда имеешь дело с такими здоровяками, игры могут быть довольно опасны и для них, и для находящихся рядом.
Вблизи Том воочию оценил их железные мускулы и остроту рогов. Ему повезло, что не пришлось встретиться с ними лицом к лицу. Жэв стала обыскивать одного из монстров. Тот ревел как телёнок.
– Что ты делаешь?
– Ищу планы и карты.
Она рылась в сумках, висевших у быков на груди. Птица пи-фан с усилием поднялась на ноги и поклонилась фениксу до земли, чуть не упав при этом.
– Ваше всемогущество!
– Здравствуйте! – сказал феникс, вылезая из мешочка.
Том поочерёдно подошёл к каждому из друзей. Птица пи-фан ходила за ним по пятам. Все были очень слабы, всех мучила головная боль. Мистраль каталась по земле, схватившись за голову и воя. Том дал по таблетке аспирина обезьяне и господину Ху, остальное проглотил дракон. Осмотрев повреждения, полученные тигром, Том вздохнул с облегчением: рана оказалась неглубокая. Встретив взгляд учителя, он смутился.
– Феникс. Он…
– Знаю, – мягко ответил господин Ху. – Теперь вам известна его сила, мастер Томас. Взрослый феникс способен управлять ею, птенец – нет.
Том оторвал полосу ткани от своей одежды.
– И скольких он может так превратить?
Господин Ху лапами массировал себе виски:
– В преданиях говорится, что его чары способны объять весь мир.
– Значит, он сильнее, чем атомная бомба?
Тигр посмотрел на пи-фан. Величавая птица преклонила колено перед фениксом.
– Именно так. В дурных руках феникс – самое страшное оружие. Вот почему никто не должен использовать его силу в своих интересах. Вот почему появились Стражи.
Том смотрел на птенца, сидящего в мешочке у него на шее, не веря своим глазам. Малыш потянулся к пи-фан и коснулся клювиком его клюва. По сравнению с крупной птицей он казался просто комочком пуха. И всё же это невесомое создание могло принести больше разрушений, чем самая непобедимая армия. И управлять этой силой мог только он, Том. От сознания этого ему стало не по себе. Да что там, ему стало страшно не только за крошечное дитя, но и за себя самого! Слишком большая ответственность возложена на него. Что, если он не справится?
Мистраль перевернулась на бок и осмотрела свои раны:
– В общем, наша задача – чтобы он не достался Ваттену.
– Феникс не должен достаться никому! – сказал Том. – Кажется, я начинаю понимать. – Он помог учителю надеть пиджак.
– Верно. Даже мы не вправе его использовать, – с чувством промолвил господин Ху, – будь у нас хоть самые высокие намерения. Изначально может казаться, что мы действуем во благо. Но как только мы ощутим высшую власть, мы не сможем отказаться от соблазна прибегнуть к ней снова и снова. В конце концов властолюбие заживо пожрёт нас и мы станем такими же чудовищами, как сам Ваттен.
Мистраль хвостом отвела от себя разыгравшегося чу-хуай:
– Усмирил бы он их пораньше, избавил бы нас от лишних тумаков.
Обезьяна отложила посох и стала превращать обезьянок в волоски на кончике своего хвоста:
– Если бы кое-кто подождал немного, было бы легче. Но вам же надо было срочно ввязаться в драку. Не дали детишкам сделать свою работу.
Чу-хуай, резвясь и играя, скрылись в кустах. Мистраль проводила их взглядом:
– Откуда мне было знать, что твой план сработает? Зачем вообще было пускать обезьянок на быков?
– А ты никогда не задумывалась, почему фермеры водят быков за кольцо в носу? – Обезьяна показала на свой нос. – Ноздри у них внутри очень чувствительные.
Господин Ху тем временем заговорил с птицей пи-фан:
– У нас важная миссия. Мы идём к Непрочному Столпу. Нам обязательно нужно доставить туда его всемогущество. Можете ли вы взять нас в свою повозку?
Тот закивал:
– Всё, что угодно для его всемогущества.
Мистраль обернулась к Жэв. Та запустила руку в сумку чу-хуай, одетого в плащ.
– Эй! Мы что, по-твоему, воры?
– Я ищу информацию! – возмутилась девочка.
Мистраль когтем велела ей повернуться.
– А это что у тебя в руках?
– Он рассыпал. Хотела положить обратно, – огрызнулась Жэв, бросив на землю зажатые в кулаке кусочки самородного золота.
– Когда феникс её заколдовал, она была совсем как младенец, – тихо сказал Том, помогая тигру усесться на корзину. – Может, её стоило так и оставить…
– Соблазн велик, – согласился старец.
Уже собравшись уходить, они увидели, что чу-хуай в чаще леса затеяли игру в салочки. Главарь был водящим. Сбросив с себя плащ, он радостно замычал и побежал догонять товарищей.
Глава десятая
Жёлтая с чёрным птичка растерянно трясла головкой. Господин Ху заботливо склонился к ней:
– Как вы себя чувствуете?
– А ну отойди от неё! – сурово крикнул серый мышонок. Он уже пришёл в себя и наступал на тигра, занося над головой дубинку. – Предупреждаю: не смотри, что я мал! На самом деле я гроза этих гор.
Неимоверным усилием сдержав смех, господин Ху поднялся и отступил назад.
– Вне всякого сомнения, это так, – ответил он.
Сидни помог птичке подняться:
– Остынь, брат. Мы на твоей стороне. Это мы прогнали бандитов.
Подлетев к разгневанной мыши, птичка ласково прощебетала:
– Пожалуйста, не сердитесь, мастер Пик! Воры ушли. А эти незнакомцы вроде бы не похожи на хулиганов.
– Не похожи, как же! Тигр, дракон, обезьяна, крыса, а с ними парочка человеков! Да как пить дать разбойники! – Мышонок презрительно фыркнул и потряс над головой дубинкой. – Убирайтесь подобру-поздорову!
Птичка опустилась на землю и, положив крылышко на плечо мыши, стала извиняться перед нежданными гостями:
– Прошу вас, не пугайтесь! Когда дело касается меня, муж бывает очень строг. Никому не даст меня в обиду.
– Пустите, госпожа Квик! – Мышь стала вырываться из объятий птички. – Моя кровь кипит! Меня не остановить!
– Никого нельзя обижать! – крикнул феникс из мешочка.
Том вздрогнул и опасливо посмотрел на птенца, боясь, что тот снова пустит в ход свою силу.
Сидни нырнул под ближайший куст и пискнул оттуда:
– Спокойно! Друзья, давайте не будем ссориться!
Даже дракон отодвинулся подальше от птенца. Феникс разинул клювик и стал тянуть нараспев:
– Никого нельзя обижать! Нельзя обижать! Никого-никого…
Решающий момент настал. Том понял, что сейчас всё зависит от него. Это его, а не Стража, феникс считает своей мамой. Его, а не Стража, обошли стороной всемогущие чары. Груз ответственности внезапно навалился на него всей тяжестью. «Феникс сделает так, как я скажу. Мир может стать таким, как хочу я». Ему совсем не хотелось быть как Ваттен. Не хотелось злоупотреблять силой феникса. Но в его руках была возможность исправить в мире всё зло… На мгновение у него закружилась голова. Одно дело – слушать поучения Стража, но совсем другое – ощутить это самому.
Феникс внимательно смотрел на него. Так внимательно, как никто и никогда раньше. В глазах малыша было столько любви, столько доверия. Том чувствовал, что не стоит такого обожания. Ведь есть же люди, которые намного лучше. Те, кого фениксу точно стоило бы слушать. Но так уж сложились судьбы мальчика и птенца, что они оказались неразрывно связаны друг с другом. В голове у Тома, где-то очень глубоко, возник голос бабушки. Она прошептала:
– Старайся оправдать ожидания любящих тебя – и ты сам удивишься, на что способен…
И наваждение прошло. Откуда ему знать, что будет лучше для всего мира? Вдруг он своими стараниями сделает только хуже? Том поднёс мешочек с фениксом ближе к своему лицу.
– Да, я сказал тебе, что никого нельзя обижать. Но когда ты усмиряешь других своей силой, это ещё хуже, чем обижать.
– Я не хуже! – прочирикал малыш исподлобья. – Они дерутся. Они хуже.
Том потёр висок. Учение Стражей насчитывает тысячелетия. Как объяснить его суть неоперившемуся птенцу?
– Ты прав, драться нехорошо. Но если они дерутся, это их выбор. Когда ты заставляешь кого-то делать что-то против воли, это хуже, чем любая драка.
Красные пёрышки сердито взъерошились:
– Я не обижал. Я остановил их. Я повелитель! Ты слушать меня!
Это было сказано с такой обидой, с таким возмущением, что Том приготовился быть сметённым силой феникса в тот же миг. Никак нельзя было допустить, чтобы источник такой силы потерял управление. Облизнув пересохшие губы, мальчик ответил:
– Если ты повелитель, это не значит, что тебе можно всё.
– Мне можно, можно! – Маленькие лапки стали пинаться внутри мешочка.
И тогда Том сделал самую безумную и самую смелую вещь своей жизни. Ещё безумнее и смелее, чем войти в логово Всевидящего, рискуя собственной жизнью, когда феникс был ещё яйцом. Подняв птенца выше и посмотрев ему прямо в глаза, он ответил:
– Нет.
Зрители затаили дыхание.
– Пусти!
Комочек перьев попытался вырваться из его пальцев. Но Том продолжил. Вложив в свой голос всю силу убеждения, на какую был способен, он сказал:
– Подожди. Послушай маму…
Малыш повернулся к нему. Маленькие глазки были полны гнева. Круглые и блестящие, как чёрные камешки, они смотрели прямо не мигая. Том видел в них отражение своего испуганного лица. Он спросил:
– Ты любишь маму?
Феникс молчал. Том не смел шелохнуться.
– Мама меня любил? – требовательно пропищал он.
– Да, – ответил Том, и это была правда. Он утвердительно кивнул головой. – Да, люблю.
– И я люблю маму.
Том мысленно вздохнул с облегчением, но знал, что радоваться рано: