ь провести зачистку?
– Именно.
– Там внутри могут быть живые люди, запершиеся или спрятавшиеся.
– Я кое-что смыслю по части проведения зачистки в людных местах.
– Надеюсь. И начет этих… больных. Было бы хорошо их тоже не убивать без необходимости. Даже если не удастся спасти – надо знать, с чем мы вообще столкнулись.
Ученый такой ученый… хотя мне ли осуждать фанатиков?
Я покачал головой:
– Не наш профиль. Ни СТО, ни С.И.О. в принципе не обучены брать кого-то или что-то живым. Но мы не станем убивать тех, кто будет в состоянии понять и выполнить приказ лечь на землю лицом вниз. Большего вам не пообещает ни один эстэошник, и кто-то вроде вас должен хорошо понимать, почему.
Симонов кивнул.
– Понимаю.
Я повернулся к начальнику полиции:
– Теперь вот что… Нам понадобится ваш оперативный центр. Скарлетт, займись этим. Доктора Симонова вон там в углу приковать наручниками…
– Хренасе! – возмутился он. – Я, между прочим, дворянин!
– В другой ситуации – да. Сейчас – подозреваемый в чернокнижии и принадлежности к запрещенным террористическим обществам. И это вы тоже должны понимать, а если не понимаете – вольны пожаловаться кому угодно, когда зачистка будет завершена.
Начальник полиции с ухмылкой кивнул своему оператору, тот снял с пояса наручники и приковал доктора к стальной скобе-держателю.
– Теперь начинаем менять диспозицию. Сейчас все ваши люди с главных ворот присоединятся к тем, которые удерживают задние, мой вспомогательный персонал займет позиции вдоль стен, а подразделение зачистки соберется у главного входа. Мы проведем брифинг и начнем зачистку. Проинструктируйте своих людей стрелять во все, что не будет выполнять приказ «лечь на землю, руки за голову» с первого раза.
– Понял.
– Всем вашим людям, включая снайперов, следить за территорией. Снайпера пусть поглядывают на движение в окнах этажей и сообщают, если что-то увидят, но ни в коем случае не стрелять. В данном случае враг – даже не одержимый, я сомневаюсь, что снайпер сможет надежно определять, где человек, а где – нет. Гражданских вообще убрать от периметра, у меня нет уверенности ни в их адекватности, ни в нервах. А лучше – разделите на две части и отдайте командирам вспомогательного персонала у стен. Там они будут под присмотром опытных людей, место самое безопасное, и дров наломать не смогут с перепугу.
– Понял.
– И дайте какой-то файл или пленку для схемы – придется инструктаж проводить прямо под дождем…
Я сунул лист бумаги в файл, бросил взгляд на Скарлетт, которая подсоединила к разъему приборной панели небольшой приборчик и корпела над переключением дисплеев на наши камеры, вышел из фургона и взялся за рацию.
– Говорит Терновский. Планы меняются, министр хочет, чтобы мы провели зачистку. Басиль и Рудольф вместе со своими людьми занимают позиции на востоке и западе от территории больницы, на случай, если кто-то полезет через стены. Вторые ворота держит полиция, через главные заходим мы. «Красные» и «Синие», сбор у главных ворот на брифинг. Скарлетт, следишь за территорией и за нашими камерами, в случае чего сообщаешь.
В наушнике послышалась череда «вас понял» и «принято». Ну, поглядим, чего стоят мои курсанты в деле.
Мы собрались у ворот, я отдал крайнему курсанту схему:
– Всем по очереди ознакомиться и запомнить план. Обстоятельства требуют зачистить больницу. Противник, вероятно, физически человек и представляет соизмеримую угрозу, хотя в умственном и моральном аспектах уже не факт, что остался человеком. Точно известно о минимум двоих противниках, всего в здании около десяти людей, включая персонал и пациентов. Предположительно, имеет место заражение болезнью типа бешенства с очень быстрым течением, потому все находящиеся внутри уже могут быть опасны. При обнаружении выжившего приказать ему лечь на землю лицом вниз, руки на голову. Если он не начинает исполнять этот приказ немедленно – огонь на поражение без сомнений и колебаний. Если что-то, выглядящее как человек, бежит к вам – просто прицельтесь в него. Если нормальной человеческой реакции на оружие нет – огонь без предупреждения. Вопросы?
В ответ – нестройный хор «никак нет».
– Отлично. Мы заходим с главного входа и берем под контроль холл. Я с «синими» иду первым, затем «красные» находятся вот тут по центру, берут под прицел все двери в обе стороны коридора и оба выхода из больницы. Десять человек «красных» – непосредственно в вестибюле парадного входа, следите через двор за воротами, так как они остаются без прикрытия, и за территорией. Лестничные клетки тут и тут, спуск со второго этажа возможен только по ним. В это же время я и «синие» зачищаем кабинет за кабинетом по часовой стрелке, и так пока не будет зачищен весь этаж. Как только весь этаж, территория и все выходы из здания под нашим контролем – «красные» остаются внизу и обеспечивают невозможность покинуть больницу в обход нас, а мы принимаемся за второй этаж.
– То есть, вся веселуха «синим», – проворчал Гидеон Романский, тот самый «платник», с которым при обработке в «кошмарилке» случилась неприятность.
– Ну да, потому что они компетентнее и подготовленнее тебя. Как только ты обгонишь по своим показателям худшего из «синих» – сам станешь «синим», а он пойдет в «красные». Ну, Создательница в помощь тем, кто в нее верит!
– А кто не верит? – хохотнул Сато Ярыгин.
– Кто не верит – надеется только на себя и на товарищей! Вперед!
Послышались звуки массово передергиваемых затворов и мы под прицелом камеры и взглядов из окон устремились к главному входу больницы.
Я на ходу подсветил себе фонариком и еще раз проверил, в каком порядке в патронташе на цевье «потрошителя» находятся специальные патроны. Вот, кстати, еще одна недоработочка: у «кишкодера» абсолютно все специальные боеприпасы отличаются по форме пули и легко определяются наощупь даже рукой в перчатке. Тут же многие патроны различаются только цветными поясками, что, в принципе, не очень большой, но минус.
Подбегая к двери, я оттянул затвор, привычно поймав при этом вылетевший патрон, и вложил в патронник «гидру»: осколочные я уже испытал на кубах, испытаю первым выстрелом ее.
Три метра до двери.
– Стоп!
Отряд замирает, держа все вокруг под прицелами пяти десятков стволов. Я подхожу к двери и прислушиваюсь: тишина, хотя дверь со стеклянными панелями, я бы услышал сквозь нее то, что слышал эсбэшник.
Осматриваю здание, прислушиваясь к собственным ощущениям. Насколько могу судить, в здании действительно нет ни Порчи, ни одержимых, да и людей, живых или мертвых, не чувствую. Значит, на расстоянии десяти метров впереди людей нет, ни живых, ни неупокоенных.
Махнув рукой отряду, я потянул дверь и вошел, держа наизготовку «потрошитель». Тихо и светло: освещение работает. В вестибюле – почти ничего необычного, только на полу – растоптанный мобильный телефон, кем-то оброненный при бегстве.
Вестибюль тихо заполняется курсантами, я иду чуть дальше. Впереди холл, напротив – темный коридорчик, ведущий к запасному выходу на той стороне больницы. Показываю Аристарху «я налево, ты направо», он занимает позицию, держа пулемет специфичной хваткой – левая рука держит за сошки у самого цевья. Такой хват не позволяет стрелять кучно, но он удобнее при переносе огня, если заранее не знаешь, где появится враг. Киваю – «вперед» – и мы вываливаемся в холл, беря на прицел свои сектора, за нами идут остальные «синие», сразу же занимая выгодные позиции.
И вот в холле уже заметны явные следы разыгравшейся тут драмы: опрокинутый вазон тут, лежащий на боку стул там, а у стены за углом от вестибюля на полу – небольшая лужица высыхающей крови, посреди которой отпечатался четкий след раскрытой ладони: тот, кто тут сидел, встал, опершись левой рукой. Судя по всему, именно его и слышал эсбэшник. Рыдания, чавканье, завывания… Да, он, видимо, был ранен, но затем встал и ушел – причем не наружу в поисках помощи. И теперь у меня совсем мало сомнений в том, что это уже не человек.
В холле уже и «красные», все кабинеты, все двери, все окна под прицелом.
– Аристарх, поставь несколько дополнительных стрелков к окнам. Проверяем кабинет за кабинетом и только по одному. Со мной идут Бакарски и Винник, за нами Ковальски и Арианов. Аристарх, принимаешь командование остальными, пока я буду по закоулкам лазать. – Я повернулся к выбранной четверке самых быстрых стрелков «синего» отделения и сказал: – делаем вот как. Я вламываюсь первый, Бакарски и Винник сразу за мной слева и справа. Как только мы берем помещение под контроль, следом заходят Арианов и Ковальски и удерживают позицию, пока мы втроем тем же образом проверяем все помещения, кладовки и комнаты, куда есть двери из первого кабинета.
Конечно, метод прочесывать всю больницу только одной поисковой группой сулит нам долгий процесс, но он самый безопасный. Я способен учуять человека за десять метров, хоть живого, хоть поднятого некромантом мертвеца – есть надежда, что учую и этих странных пациентов. Эфирная мерзость тем более не останется незамеченной, так что сюрпризов не будет, а значит, не должно быть и потерь. Медленно, но уверенно.
Мы прочесали таким образом все правое крыло за пятнадцать минут и принялись за левое, и я почти разу почувствовал чье-то присутствие за стеной.
– В соседней комнате кто-то есть, – сказал я.
– Мне тоже так кажется, – сказал Арчибальд, – вроде как вот тут…
– Поздравляю, у тебя открылась способность чуять. Посмотрим только, кого именно.
Но оказалось, что мы оба ошиблись: за стеной оказалось небольшое отделение, похожее одновременно на склад и офис, совершенно безлюдное, а то, что мы учуяли – за следующей стеной.
Я толкнул дверь и увидел помещение, явно являющееся лабораторией: куча непонятного оборудования на стальных столах, из всех этих прибамбасов я узнал только микроскоп да реторты. Заглядываю чуть дальше – еще несколько крупных шкафов у дальней стены. Кажется…