– Я… я не смогу, – пробормотала девушка.
– Это я не смогу, – ухмыльнулась старуха, разминая длинные, удивительно крепкие пальцы. – У меня нет твоих сил, и ни у кого нет. А ты сможешь. Конечно, с моей помощью. Только не отвлекайся и ничего не бойся. – Она подошла вплотную к ученице. – Дай руку.
Лил завороженно кивнула и уселась поудобнее, ожидая контакта…
И вот сейчас пот заливал ее лоб, длинные темные волосы шевелились сами собой, и псы поблизости тихонько скулили от ужаса.
– Здравствуй, Гюрза, – услышала Асима голос, чуть насмешливый и до боли знакомый. Он звучал из невообразимо далекого, почти нереального детства. Он нес радость тогда и вызвал оторопь сейчас…
– Седой Ворон, – девчонка обреченно сжала маленькие кулачки, понимая, что при всем желании не сможет не то что убедить этого необыкновенного человека, а даже и подступиться к нему, – я умею все, чему ты учил братьев. Умею лучше них, ты сам видел.
– Иное зеркало показывает человека моложе и красивей, чем на самом деле, но от этого оно не становится человеком.
– Неправда, я не зеркало! – не унималась Асима.
– Как скажешь, – безразлично дернул плечом Учитель. – Но тебе незачем постигать путь. Для тебя это лишь времяпрепровождение, а должно быть сутью жизни. Я не думаю, что ты понимаешь, о чем я говорю, да и не надеюсь на это. Просто запомни мои слова, может, когда-нибудь поймешь. Ты красивая девочка, твой удел нести в мир любовь и свет, ты полюбишь, родишь детей, вырастишь их достойными людьми. Зачем тебе искусство уничтожения себе подобных? Ты должна жить, а не воевать. А братья, уверен, всегда придут на помощь, защитят в трудную минуту.
– Я никогда не влюблюсь. – Девчонка невольно потупилась, зная, что это неправда. – Никогда никого не рожу. Я воин, и ты знаешь это.
– Не знаю и не хочу знать.
Помимо воли возник в памяти образ старой заставы, веселых мускулистых юнцов – Сохатого и Бирюка, швыряющих друг в друга отточенные ножи и ловко уклоняющихся от летящей смерти. Когда это было? Сколько выжженных, бесславно потерянных лет назад?!
Старуха попыталась разорвать контакт. Лил болезненно наморщила лоб и прикусила губу.
– Не выйдет, – прокомментировал неудачную попытку голос. – Помнишь, я объяснял когда-то закон сообщающихся сосудов? Ты увязла в ее сознании и поэтому сейчас беззащитна.
– Седой Ворон, неужели ты пришел сюда, чтобы покарать меня? За что же? За то, что ты не пожелал увидеть во мне человека? Счел недостойной твоего высокого искусства? Как видишь, я превзошла твоих учеников и всего достигла сама. – Она заставила себя оборвать клокочущий поток мыслей, ей было страшно, что внедрившийся в ее сознание человек увидит, как в давнюю пору она из-за камней наблюдала за ним, затаив дыхание, и мечтала, что станет его женщиной.
– Достигла, – согласился Библиотекарь, то ли не заметив мелькнувшей в сознании Асимы картины, то ли не обратив на нее внимания. – Хотя лучше бы ты этого не делала.
– Об этом теперь уже не тебе судить. Я благодарна за науку, пусть даже ее пришлось похитить, и за главный урок в этом мире – чтобы жить, нужно побеждать. Я побеждаю всегда. Если ты считаешь иначе, значит, тебе не все известно. Если ты решил, что поймал меня в западню, не обольщайся. Это не так. Я чувствую твой страх, великий Седой Ворон. Ты чересчур стар, чтобы тягаться со мной. Впрочем, что я говорю? Ты и сам это понимаешь, иначе не стал бы подкарауливать и ставить ловушки.
– Глупая и, как всегда, неуемная Асима. Я поймал тебя в западню сейчас и поймаю ровно столько раз, сколько захочу. Но суть не в том. Я не хотел, чтобы ты делала резкие движения, пыталась навредить. Быть может, я действительно виноват перед тобой, но ты уже доказала все, что хотела доказать. Остановись, ты и впрямь многого добилась, не иди дальше.
– Не тебе меня останавливать, Седой Ворон! – в ярости отрезала старуха. – Бирюк создал из своих мальчишек совершенное орудие. Не менее совершенное я создам из Лилии, и моим орудием станут они все. Они, словно таран, выбьют самые крепкие ворота у меня на пути. Если думаешь, что мне достаточно того, чего я достигла, значит, ты так ничего и не понял. Надеюсь, ты проживешь еще достаточно, чтобы увидеть мою абсолютную, совершеннейшую победу.
– Красивые слова. Красивые, но пустые. Абсолютная победа, совершеннейшая победа… Если бы ты хоть на миг была уверена в этом, разве тащилось бы сейчас по твоим следам нелепое многоглазое чудище и полторы сотни волкоглавых тварей? Или ты просто желаешь разделить с ними триумф?
– Это мое дело, чего я желаю! – огрызнулась Гюрза.
– Вовсе нет. Оно и мое тоже. Тебе будет сопутствовать удача, пока ты действуешь в нужном направлении. Лишь сверни с дозволенного пути – тут же свернешь шею.
– Вот еще! Угрожает лишь тот, кто бессилен действовать!
– Не будем спорить, Асима, время покажет. А сейчас оставим разговоры, не хочу тебе мешать. Заведу покуда твоих безмозглых тварей в болото. – Насмешливый голос в голове старухи затих, потом вдруг снова возник как ни в чем не бывало: – Да, кстати, вот тебе подарок. Это то самое видение, что вы ищете, – вход в потайной лаз.
Глава 23
Скала тяжелым козырьком нависала над узким лазом. Густой вечнозеленый кустарник плотно облепил каменное подножье, так что, пожалуй, и в трех шагах потайной ход было не разглядеть. Но Лил вдруг увидела его. Увидела, находясь так далеко, что с места стоянки даже каменная гряда, таившая вход в крепость, не была видна. И все-таки ее описание было столь точно и подробно, будто она сама не раз ходила этим путем.
Едва прозвучали ее слова, Лешага скомандовал поход, и странный отряд двинулся в горы. Подъем был утомителен. Когда вековые сосны с высоты, на которую забрались путники, казались уже величиной с палец, девушка внезапно почувствовала, что ей не хватает воздуха, а голова начинает болеть, словно кто-то сжимает виски железным обручем.
– Потерпи, потерпи, моя хорошая, – успокаивал ее Лешага, неумело и трогательно выговаривая нежные слова. Лилия готова была терпеть еще сколько угодно, лишь бы слышать подобное от своего мужчины. Между тем Марат распинался о горной болезни и вдохновенно декламировал, победоносно глядя на Тиля: «Здесь вам не равнина, здесь климат иной. Идут лавины одна за одной. И здесь за камнепадом ревет камнепад…» Но никого не вдохновляла перспектива выбирать трудный путь, опасный, как военная тропа.
Сам драконид держался молодцом, стараясь произвести впечатление на Учителя. Его подозрения относительно Тиля развеялись в дым. Котелок с сонным зельем сразу все поставил на свои места. А уж когда Асима рассказала, о чем думал лазутчик Тимур перед тем, как вдосталь нахлебаться дурмана, Марат и вовсе покраснел, что, учитывая зеленовато-бурую раскраску чешуи, имело потрясающий успех.
Звонкая баллада не произвела на Песнопевца Тиля ни малейшего впечатления. Он был непривычно сосредоточен и хмур. Конечно, освобождение от неотступной опеки двуличного Тимура несказанно радовало его. Но медальон с голубиным камнем – как мог Лешага оставить его?! Сам Светлый Рыцарь лишь покачал головой и ответил, как всегда кратко и без лишних эмоций:
– Из-под горы птицу все равно не выпустить, так что медальон бесполезен. Повезет – уже сегодня крепость будет наша. Войско Эргеза на подходе, и там о нашей победе узнают без всяких голубей. А дальше надо заманить Эргеза в западню и позаботиться о твоей семье.
– Но медальон можно было взять! – проворчал Тиль.
– У некоторых трупов ничего не стоит брать, иначе вместе с трофеем перейдет их злосчастье.
– Но ведь он тогда еще не умер!
– Все! – отрезал Леха и указал на маячивший у границы снегов валун: – Короткими перебежками вперед, займи позицию и отслеживай, нет ли где чужаков.
Вскоре подъем завершился, и отряд вынужден был остановиться в небольшом перелеске. Лешага оглядел резко уходящие вверх каменные склоны в надежде отыскать хотя бы тропку, пусть на ней человек не разминулся бы даже с кроликом. Увы, кони – не мухи, они неспособны ползать по отвесным скалам.
– Я здесь коней постерегу, – предложила Асима, поправляя автоматный ремень, – а вы идите. В бою толку от меня чуть, да и куда мне, старой, по скалам лазать? Здесь пригожусь. И Лилия пусть тоже со мной остается.
Лешага благодарно глянул на сестру Бирюка. Вот уж кто был выше всяких похвал в этом походе, так это она. Он еще и подумать не успел попросить ее остаться, тут ведь тоже небезопасно, а она предугадала его просьбу, и за Лилию ей спасибо. Зачем бедолаге лезть в эту змеиную нору? Мало ли что там ожидает…
– Я пойду с вами, – слабым, но уверенным голосом вдруг проговорила Лил.
– Это еще почему?
– Без меня вы пропадете.
Леха даже оторопел от такого нелепого заявления. Конечно, дело им предстояло непростое и опасное. Но чтобы они с Бурым пропали? Для этого обычных жизненных превратностей маловато, должно быть что-то из ряда вон выходящее вроде подземного червя, который, по слухам, прогрызал в недрах земли длиннющие норы и питался черным огненным камнем.
Старые люди рассказывали, что до Того Дня из смельчаков набирались целые отряды, именуемые проходчиками. Эти отчаянные головы спускались под землю и укрепляли деревянными подпорками проделанные червями норы, чтобы те не обрушивались и добывали недоеденный безглазой тварью черный огненный камень. Многие из них и сами гибли под завалами, и все лишь для того, чтобы живущие на поверхности могли согреться в стужу, приготовить еду и сковать добрый клинок или лемех для плуга.
Может быть, правда, все эти черви погибли в Тот День. Огромная волна, прокатившись по материку, заполнила их подземные норы. Вряд ли кто из чудищ выжил и все еще грызет сушу в поисках огненного камня.
Слова девушки показалась наивными и даже смешными, но все отдавали должное ее необычайным способностям. Не стоило ими пренебрегать.
– Хорошо, – нехотя вздохнул Лешага. – Марат идет первым, он в подземных лабиринтах чувствует себя лучше всех. Я за ним. Бурый прикрывает меня. Потом ты. Колонну замыкает Тиль.