Ещё на поверхности Элин подумал, что настоящая ловушка кроется под пластинами, но там оказался лишь самый обыкновенный камень весьма грубой работы. И после, спускаясь всё ниже и ниже, он также не обнаружил ничего, выбивающегося из общей картины: покрытие из костей было монолитным, так что спрятать за ним артефакт, не оставляя в коридоре механических активаторов вроде рычагов и нажимных плит, попросту невозможно.
«Но этого явно недостаточно. Должно быть что-то ещё».
Выждав ещё одну минуту и убедившись в том, что само по себе ничего более не произойдёт, Элин оставил за своей спиной пару заготовок-барьеров, способных даже в критической ситуации выиграть ему немного времени, после чего обратил всё внимание на бурлящую и явно не торопящуюся растворяться волну концентрированной анимы.
Странным было уже то, что каких-то костей без единого намёка на руны оказалось достаточно для того, чтобы так долго поддерживать бесформенный сгусток энергии. В обычных условиях не сдерживаемая структурой техники анима уже растеклась бы по тоннелю… Если только там, за ней, не разлито ещё больше чистой силы.
«Если это так, то анимусу, сотворившему такую ловушку, я готов даже выказать своё почтение. – Поток образов перетёк к Эриде, чтобы та понимала, о чём именно идёт речь. – Но мне всё ещё непонятно, против кого её создавали».
Определённо, даже целая армия анимусов золотого ранга, спустившись на такую глубину и активировав ловушку, здесь бы и осталась, так как скорости рядового практика такого ранга просто не хватило бы для подготовки защиты. Что-то могли поменять артефакты, но практически все автономные боевые барьеры рассчитаны на блокирование сильных точечных ударов, и всестороннее давление могло легко их расколоть.
Ближайшая аналогия – добротный стальной щит, владелец которого ненароком оказался посреди пожара.
Но сам факт того, что неизвестный избрал именно такой способ борьбы с нежеланными гостями, беспокоил Элина, заставляя его действовать с особой осторожностью. Нельзя было исключать даже детонации того объёма анимы, что предположительно заполнил собой ограждённую область руин.
«Переключи внимание на поверхность. Мы выберемся отсюда, и я уберу заслон».
«Хочешь выпустить всё это на поверхность? Такой фейерверк привлечёт много внимания…»
Перерождённый щедро тратил аниму, со впечатляющей скоростью несясь по коридору. И у этой расточительности была причина – время, которого осталось довольно мало. С самого начала Элин создавал автономный заслон с определённым запасом прочности, и больше часа он протянуть не мог даже в теории. А час – это очень мало для подготовки техничного ритуала, подогнанного под нынешние условия.
«Я выпущу её так, что заметить это будет под силу разве что тем, кто окажется в непосредственной близости от нас. Пусть это и будет непросто».
Элин не мог подавить силу силой, так как объём анимы под землёй по меньшей мере на порядок превышал собственный резерв анимуса. Всё, что ему оставалось, это задействовать все свои знания и навыки, чтобы избежать прямого противостояния. И пусть сейчас у перерождённого имелся план, лёгкой его реализацию назвать было нельзя.
Изъяв из хранилища необходимые материалы, Элин взялся за работу. Полная сосредоточенность и хладнокровие стали его спутниками на ближайшие сорок семь минут…
«Началось».
Исчезновение заслона перерождённый почувствовал задолго до того, как из единственного выхода на поверхность выплеснулся могучий поток анимы, без поддержки костей быстро потерявший форму и бессильно разбившийся о возникшую у него на пути прозрачную плёнку. Прошла секунда, и анима начала растекаться по доступному пространству, а поверхность барьера – впитывать её, направляя добытые крупицы энергии на собственное укрепление.
Такой тип барьера был одновременно и невероятно сложным, и крайне уязвимым. Его максимум – переждать удар, о котором известно заранее, и в дальнейшем выдерживать равномерное или плавно повышающееся давление. Малейшее не предсказанное событие – и вся система рухнет. Малейшая неточность в расчётах – и вместо сворачивания техники произойдёт детонация, которая непременно вызовет цепную реакцию с однозначным финалом – исчезновением руин с лица земли.
Но Элин не просто так несколько десятилетий носил звание абсолюта. Избрав эту отточенную за долгие годы технику, он ни секунды не сомневался в успехе и теперь пожинал плоды своих трудов. Вредоносная анима постепенно поглощалась и малыми порциями выходила за барьер, бесследно растворяясь в пространстве.
«И сколько это займёт?» – Очевидно, испытывающую недюжинное любопытство Эриду в первую очередь волновало то, как скоро им можно будет вновь спуститься в руины.
«Четверть часа. Может, меньше». – Элин судил о скорости протекания процесса по давлению на поверхность барьера, которое уже шло на убыль.
Стало очевидно, что задействованная в ловушке анима обладала фиксированной плотностью, а её объем был рассчитан исходя из объёма длинного коридора. Правда, смысл создания чего-то столь трудоёмкого и неэффективного Элину всё равно понятен не был.
«Мы не будем брать образцы? Вероятно, это прольёт свет на тайну этих руин».
Взвесив все за и против, перерождённый был вынужден согласиться со своей напарницей. Он вполне мог подумать об этом и сам, но чрезмерное сосредоточение на подготовке барьера взяло своё, и Элин упустил этот важный момент из виду.
«На наше счастье, эту функцию я из изначальной схемы не вырезал».
Упрощение инструментов – то, к чему опытные анимусы редко, но всё-таки прибегали. Например, в такие моменты, когда от используемого для работы в условиях мастерской барьера требовалось что-то одно, и две трети модульной структуры можно было быстро отбросить, сэкономив немало времени на её фактическое воплощение.
«Смотри внимательно, змейка. Это тоже опыт».
Редкий анимус теоретически знал, как работать со сложными автономными техниками, а умение это делать встречалось ещё реже. Подобный опыт нельзя было получить в академии или в поле, где от анимуса требовались только боевые умения, – только в мастерских и лабораториях. А мастерству рун, как известно, обучаться шло очень мало людей. Что уж говорить об изучении основ конструирования техник, где без такого барьера экспериментировать можно только с простейшими структурами, так как все остальные крайне быстро истощат отнюдь не бездонный резерв?
«Я очень сомневаюсь, что мне это когда-либо… – Эрида резко замолчала, и Элин почувствовал, как её внимание сконцентрировалось на образце чужеродной анимы, сейчас вращающейся над его раскрытой ладонью. – Оно безопасно?»
Вместо ответа перерождённый ослабил барьер и, изъяв оттуда малую крупицу чёрной анимы, безо всякой защиты прикоснулся к ней кончиком пальца. Повреждения, окажись предположение Эриды неверным, были бы слишком ничтожными, чтобы обращать на них внимание, но…
«Действительно».
Вредоносная, явно заточенная под убийство анима и не думала нападать, при касании ощущаясь не как своя, но и не как чужая. Напрягала Элина одна крайне значительная деталь: любая анима кроме его собственной так себя вести не могла. А в момент, когда Элин покинул океан собственных мыслей и вернулся в реальный мир, в клубах чёрного тумана – концентрированной анимы, запертой в барьере, – ему привиделся силуэт, которого там точно не могло быть. Силуэт человека в рогатом шлеме…
Глава 19
«Я бы сделал точно так же».
Лицо Элина озарилось пониманием, и он, сконцентрировавшись на автономной технике, заставил ту сформировать проём, сквозь который мог с лёгкостью пройти взрослый человек. О собственной безопасности перерождённый не беспокоился, так как выйти из облака анимы в нынешней концентрации он смог бы даже прогулочным шагом без особой защиты.
«Это не ловушка – это тест».
Безо всяких колебаний Элин вошёл в туман, позволив не такой уж и чуждой аниме коснуться своего тела. Едва он это сделал, как по непроглядной черноте во все стороны устремились изумрудного оттенка искры, распространившиеся по всему доступному пространству и в конечном итоге скрывшиеся в зеве тоннеля.
А спустя минуту (перерождённый знал, когда стоит подождать, а когда нестись напролом) разлитая в воздухе анима как будто потеряла концентрацию, став практически прозрачной. Впрочем, меньше её точно не стало, ведь энергия не может исчезнуть в никуда.
«Если тот образ был не иллюзией, то, вероятно, пригласительный билет нам дал носитель предыдущей Эриды».
Костяной тоннель сам по себе стал куда менее мрачным, а шаги идущего по нему Элина – широкими и уверенными. После контакта с туманом он будто проникся этим местом и теперь не мог воспринимать его как что-то несущее опасность.
«Правда, как он это сделал, большая загадка, ответ на которую лежит вне всего того, что я знаю о мире».
Змейка промолчала, так и не сумев выдавить из себя ни слова. Ведь та анима, что вселяла в носителя чувство уверенности, на неё действовала как-то иначе. Она будто приказывала покориться и опустить голову, приказывала смириться с судьбой и подчиниться воле её владельца. Иными словами, эта анима в глазах Эриды была антиподом анимы Элина, который никогда ей не приказывал.
А тоннель тем временем остался позади, и перерождённый остановился перед явно недавно распахнувшимися дверьми, покрытыми весьма приметной и детализированной резьбой. И если материал остался всё тем же – костями демонических зверей, – то собранное из них изображение поразило званых гостей тем, что запечатлела рука неизвестного творца.
В самом центре «полотна» находился весьма узнаваемый мир-сфера, контуры материков которого отпечатались в памяти Элина ещё в юности. На поверхности планеты, опустившись на одно колено, стоял мужчина, шлем которого позволял предположить, что здесь был запечатлён Марагос в том виде, в котором его запомнили симбионты…
Вот только Элин никак не мог сосредоточиться, переводя взгляд с посоха в руках Марагоса на артефакт, от и до созданный самим перерождённым.