Эрида же, пройдя долгий путь с Элином рука об руку, поняла, что именно её беспокоило всё это время. Взаимоотношения истинных людей и симбионтов. Симбионты были рабами. Безвольными инструментами, которым даже не давали обзавестись личностью. Фантом Марагоса указал Элину на его любопытную и своевольную ошибку, впитывающую знания вместе с носителем, но увлечённый куда более важной темой анимус просто от него отмахнулся.
Он отмахнулся, а Эрида задумалась, силясь сплести из услышанного цельную картину. Сплести – и понять, как вышло так, что она обрела личность и волю подобно некогда восставшим симбионтам, но сохранила при этом верность своему носителю, чего, со слов Марагоса, попросту не могло быть.
Вторая личность, запертая в одном теле с первой и ничем не скованная, всё равно что бочка с порохом, готовая взорваться из-за любой искры. Так считал фантом. Так, прислушавшись к гласу логики, стала считать Эрида. Но это напрочь игнорировал Элин, буквально пропускающий слова о столь щекотливом моменте мимо ушей.
Как ни погляди, но в глазах змейки такое поведение всегда логичного и разумного перерождённого не просто выходило за рамки – оно эти рамки втаптывало в грязь. Тот Элин, которого Эрида знала даже лучше, чем себя, никогда не проигнорировал бы угрозу своей жизни. Он мог ошибиться или прийти к верному выводу с запозданием, но с момента окончания обучения у Марагоса прошло чуть больше двух дней. Более чем достаточно для того, чтобы всё как следует обдумать…
«Ты уже довольно давно о чём-то волнуешься».
Мысль перерождённого, который, казалось, не должен был обращать внимания на что-то кроме развернувшегося совсем рядом боя, застала девушку врасплох. В один миг змейка утратила контроль над тщательно скрываемыми эмоциями, и на Элина излилось всё то, что Эрида копила вот уже несколько дней… Но экс-абсолют отреагировал на это на удивление спокойно.
«Честное слово, лучше бы ты сразу меня спросила. Почему молчала, мм?»
А стычка людей и демонов тем временем перешла в наиболее активную фазу, когда обе армии смешались в одну внушительную кучу. Из людей в бою принимали участие чуть меньше тридцати человек, из ящеров – все восемь десятков, за исключением пары сбежавших особей. Но даже с таким перевесом анимусы уверенно сокращали численность зверья, притом что их собственные потери можно было смело называть незначительными. К нынешнему моменту на землю упали лишь четверо человек, в то время как стая монстров сократилась чуть ли не вполовину. И глядя на то, сколь минималистично-эффективными были техники анимусов, Элин опознал их школу.
Без всяких сомнений, защитников каравана готовили в Авалоне, славящемся своим жёстким подходом к обучению и, как итог, отличными специалистами на выходе. Правда, с мотивацией там всё было очень плохо, из-за чего сам Элин в своё время оставил этот великий город. Он просто ни к кому не привязался, чего, впрочем, и добивались те его наставники, запрещая ученикам лишний раз общаться даже друг с другом.
«Ты не придавал этой теме значения, и я пыталась понять сама. Пыталась разобраться своими силами, не спрашивая у тебя совета».
Эрида тоже как будто наблюдала за ходом боя, охватив его восприятием, но на самом деле её мысли были совсем в другом месте. И Элин это понимал, решив наконец продолжить путь, оставив отбившийся от недругов караван позади. В том, что люди одолеют демонических зверей, сомневаться не приходилось, а благодаря небольшой и своевременной помощи перерождённого они ещё и отделаются совершенно незначительными потерями. Ведь обычные люди под охраной нескольких воинов остались в безопасности, за спинами своих одарённых товарищей.
«Может быть, это и глупо, но я хочу… Что это?»
Восприятие Эриды стянулось в точку, а после опутало странный конструкт из анимы, зависший над раскрытой ладонью анимуса. Минуло несколько секунд, и перерождённый свободной рукой отправил в валун рядом с собой ещё одну технику, мгновенно расплавив монолитный материал.
«Ты не зря беспокоилась, змейка. Может, проявилась твоя интуиция, но у меня был очень интересный разговор с Марагосом… Один на один. – Параллельно Элин наладил между собой и Эридой канал для передачи воспоминаний. – Как мы и предполагали, он как-то с нами связан. И за счёт этого он смог усыпить тебя так, что ты этого даже не заметила. А я не сказал сразу, сначала решив не портить отношения с фантомом, а после доводя до ума технику, основы которой он мне передал».
Эрида успела лишь увидеть, как сложная структура начала впитываться в расплавленный камень. А следом её накрыли принадлежащие носителю воспоминания…
– Что это значит? – Элин бросил хмурый взгляд на фантома, который, вопреки своим словам, оказался не столь беззащитным. По крайней мере, возможность обойти все мыслимые и немыслимые защиты, усыпив Эриду, которой по природе своей сон не требовался вовсе, у него была.
– Я хочу поговорить с тобой наедине, Элин. И я буду очень благодарен, если ты не станешь приводить свою напарницу в чувство. Этот разговор не для её ушей.
– Если ты думаешь, что я проигнорировал твои слова об опасности формирования личности у симбионта, то нет, я помню всё в точности. Но есть вещи, решиться на которые не способен даже я.
На скулах юноши заиграли желваки, а он сам прищурился, будто бы прикидывая в уме, как половчее развоплотить слишком многое о себе возомнившую иллюзию-лжеца.
– Я действительно не способен пользоваться техниками. В этом я тебе не врал, уж поверь.
Откровенное нежелание ему верить отразилось в глазах перерождённого столь ярко, что фантом был вынужден прервать театральную паузу и тут же продолжить говорить:
– Ты связан со мной куда крепче, чем можешь представить. И я предполагал, что ты вполне можешь отказаться от самого простого и нетребовательного способа в виде уничтожения личности своего симбионта. Но вот что я тебе скажу, Элин: это опасно. Действительно опасно, ведь дело здесь не только в возможности предательства…
Фантом обошёл стол по кругу, подойдя практически вплотную к уже давно вставшему со стула перерождённому. Теперь Элин мог разглядеть каждый мускул на лице мужчины, и без того серьёзная обстановка, казалось, накалилась докрасна.
– Ты – подлинник, Элин. Но это не значит, что твой симбионт такой же. Вы принципиально отличаетесь друг от друга в сфере, которую смертные просто не в силах разглядеть. Простое нахождение рядом с фальшивой душой не способно тебе навредить, но вы делите одно тело, будто два объединённых сосуда. Так как отреагирует Мир, если ты попытаешься пронести в единственно возможную реальность сущность, которой там не должно быть? Вспомни, Элин, были ли моменты, когда ты как будто терял что-то, а она, наоборот, приобретала?
Перерождённому не требовалось особо задумываться для того, чтобы вспомнить момент после боя с сумасшедшим симбионтом на каменистом плато. Тогда Эрида приняла удар на себя, повредив душу, и перерождённый каким-то образом смог её исцелить. Уникальный случай, подобных которому больше не происходило, но да, он был.
– Лишь один раз…
– А больше для катастрофы и не нужно. – Фантом оборвал перерождённого на полуслове и, тяжело вздохнув, убрал руки за спину, бросив на потолок усталый взгляд. – Ты взрастил в своём симбионте личность, а после пробил барьер, вас разделявший. С того момента ты неуклонно, скажем так, разделял свою подлинность с фальшивкой… И, судя по тому, что смена реальностей вас не разделила, барьер был разрушен уже очень давно. Точка невозврата пройдена. Как я и предсказал, возводя это подземелье. – У меня только два вопроса. – Анимус не разделял показных эмоций своего визави, сохраняя близкое к абсолютному спокойствие. Он анализировал, игнорируя даже повальный недостаток данных. – Чем это чревато и какой выход ты приготовил? – Это чревато тем, что Мир в конечном итоге вас отвергнет. В момент, когда последняя линия будет схлопнута, что, конечно, будет ещё очень нескоро, и ты, и твоя напарница просто исчезнете. Вы разделите твою идентичность на две равные половины, и Мир не примет никого из вас. Что же до выхода, то у меня есть как временное, так и глобальное решение. – Мужчина будто бы нехотя наклонился и хлопнул по столу, сформировав на его поверхности подробную схему, которая между тем не выглядела завершённой. – Первое ты видишь перед собой, а о втором наверняка догадался сам.
Элин пробежался глазами по схеме, подметив самые сложные элементы, но с ходу разобраться в незнакомом комплексе техник не смог. Несмотря на кажущуюся простоту, – условную, конечно же, – этот вариант был достаточно запутанным для того, чтобы даже эксперт испытал определённые трудности.
– Что это?
– Схема артефакта, с помощью которого можно серьёзно замедлить процесс смешения подлинности душ. За счёт этого ты, вероятно, уцелеешь при уничтожении последней линии, а твой симбионт… – Фантом развёл руками. – Она исчезнет. Но ты всё ещё можешь решить проблему кардинальным образом. Догадываешься, каким?
К счастью для фантома, намекал он не на избавление от Эриды.
– Главное, чтобы возможность вознесения не была лишь сладкой ложью, за счёт которой я буду послушно делать всё, что от меня требуется тебе.
Чем старше человек, тем меньше он верит чужим обещаниям. А Элин был стар, с какой стороны ни посмотри. Он прожил одну полноценную жизнь, большую часть второй томился в заточении у симбионтов, и эту, третью, пускать под откос не хотел совершенно.
– Но пока мы сделаем вид, что я тебе поверил. Мне нужны пояснения к схеме. И лучше бы тебе не врать, Марагос…
Глава 21
Эрида вернулась в реальный мир рывком, без всякой предварительной подготовки. Она сама этого желала, сама хотела «посмотреть в глаза» носителю, утаившему от неё столь важную информацию и, как это часто бывало, принявшего решение в одиночку.
Змейка испытывала чувство глубокой обиды, вызванной тем, что Элин вновь проигнорировал главный приоритет в её жизни – его, Элина, благополучие. На что бы ни походили их отношения и как бы ни выглядели со стороны, на самом деле Эрида была готова даже пожертвовать собой в случае нужды. Такова была её суть, суть симбионта, от и до верного своему носителю. А посягательство на нечто настолько важное любым живым существом воспринималось крайне эмоционально.