— Мишаня, поздоровайся! — оскалил клыки Заебос и щёлкнул пальцами.
Путы сжались, из глотки Потёмкина прозвучал беззвучный крик агонии, и мужчина упал на колени, содрогаясь всем телом.
— З-здравствуйте…
Я множество раз видел выступления Потёмкина в новостях, и модель его характера была известна. Её подтвердил рассказ деда об Антоне, и Михаил Анатольевич представлялся мной, как человек волевой. Сильная личность, а иначе на такую должность его бы не поставили. Но стоявший на коленях человек был совсем другим. Сломленным и страдающим. Что-что, а демоны умели ломать как души, так и личность. За это их многие не любили и предпочитали сразу же убивать, и сделай Заебос нечто подобное с кем-то невинным, то я бы начал на него Охоту.
— Не одобряешь, по глазами вижу, — покачал головой демон. — Но сам посуди, он враг и ублюдок, который навредил твоей сестре. Не мне тебе говорить, Райнер, что мир не делится на чёрное и белое. Он серый. Стал бы ты так мешкать, если бы эта мразь ранила твоего брата из Ордена?
Поняв, что сболтнул лишнего, Заебос сразу же замолчал и поднял руки в извиняющемся жесте.
— Сорян, перегнул!
— Заткнись и не мешай, — сухо сказал я ему, а после подтверждающего кивка поднялся и подошёл к Потёмкину. — У меня к вам множество вопросов, Михаил Анатольевич. Но один из них я задам сейчас: зачем?
Потёмкин молчал и страдал от пут, но он нашёл в себе силы и поднял взгляд, в котором сохранились воля и сталь.
— Можешь убить меня, мальчик, но тогда ты и твой род будете обречены. Империя не простит подобного предательства. Не знаю, что ты задумал, но ты крупно ошибся.
Заебос не сдержался и засмеялся, но столкнувшись со мной глазами, закрыл рот ладонью и тихо захихикал.
— Вы не ответили на вопрос.
— Потому что ты задал его неправильно.
— Зачем вы напали на меня и мою сестру? Дело в Антоне и мести?
Михаил Анатольевич задрал брови в недоумении, а затем сказал то, что удивило уже нас с Заебосом:
— Я не понимаю, что здесь происходит, но ты ошибаешься, мальчишка. Я не нападал ни на тебя, ни на твоих родных. Захоти я отомстить, то сделал бы это давно, но это посрамит память о моём внуке. Твой дед, — прикрыл он глаза, — сделал всё, что от него требовала Империя. Антон погиб, как герой, и не желал бы мести.
Мы с демоном переглянулись в воцарившейся тишине.
— Он не врёт, — задумчиво сказал Заебос и спросил у пленника: — Мишаня, раз это не ты, то кто тогда?
Канцлер молчал. Путы причиняли ему боль, принося страдания и заставляя морщиться.
— Отпусти его.
— Дружище, ты уверен? — с сомнением уточнил демон. — Ты сейчас не в лучшей форме, а он Гранд.
— Забыл, что ты здесь?
— А, ну да, точно! Можешь на меня рассчитывать! Я прикрою твою спину, которую готов потереть мочалочкой в любое время… Чтобы ты знал, я до сих пор с улыбкой вспоминаю наше совместное купание и ту вечеринку!
Я вздохнул и покачал головой, а Потёмкин, даже испытывая боль, как-то странно на нас посмотрел. Тут к гадалке не ходи, и так понятно, что он там себе надумал.
Удовлетворившись результатом своей тупой шутки, Заебос щёлкнул пальцами, и путы исчезли. Канцлер всё ещё продолжал тяжело дышать, его лицо застилал пот, но он нашёл в себе силы подняться.
— Садитесь, Михаил Анатольевич. Чувствую, что нам предстоит тяжёлый разговор.
— Права отказаться у меня, я так понимаю, нет? — потёр он запястья, а затем шею.
— Мишаня, хватит тебе из себя строить целомудренную деву, — хохотнул демон. — Подумаешь, похитили, убили двух твоих людей, а затем попытали немножко. Ты радоваться должен!
Понятное дело, что Потёмкину не доставляло удовольствия находиться здесь. Мужик стал центром ситуации, в которой предстояло разобраться, и он сам это понимал. Вот только демон его раздражал, причём очень сильно.
— Дмитрий Борисович, кажется? — с хрипотцой спросил он, глядя на меня и не торопясь садиться.
— Именно так.
— Вы отдаёте себе отчёт, что после нашего разговора у вашего рода начнутся проблемы?
— Вполне, — кивнул я.
— Тогда в таком случае, — отодвинул он стул и тяжело сел, — сейчас я сделаю вид, что являюсь вашим гостем и прибыл по собственному желанию. Мы поговорим и всё выясним, но когда моя нога переступит порог вашего кабинета…
А у него стальные яйца, раз он задвигает завуалированные угрозы. Да и его ранние слова о том, что Империя не простит предателя, убившего Канцлера… Твою мать.
— Ты проверил его на артефакты? — посмотрел я на демона.
— Упс…
— Именно так, — кивнул Потёмкин, бросив взгляд на Заебоса. — Упс. Вы, господа, вырыли себе могилы. А теперь, Дмитрий Борисович, ответ на вопрос вашего «друга». Нет, я не знаю, кто мог стоять за нападениями на вас и ваших родных.
Демон кивнул, подтвердив, что мужик не врал.
Сука… Поэтому я и не хотел торопиться. Вот только пусть мне и удалось остановить Лилит с Ефремом и Славиком, Заебоса я упустил. Демон всё сделал сам, а теперь мне разгребать. И Кровавый Герцог это понимал.
— Кгхм… Я, пожалуй, пойду, — медленно привстал он со стула. — У меня там утюг не выключен, да и сериал скоро начинается…
— На место сядь.
Наигранно скуксившись, демон уселся обратно и всем своим видом показывал раскаяние. Он стучал указательными пальцами друг о друга, смотрел в пол и весь скукожился. От Потёмкина это не укрылось, и он как-то иначе на меня посмотрел. Более оценивающе. Оно и понятно, ведь Заебос притащил его сюда, пленил, а значит, очень силён. И сейчас обладатель такой силы сидел и строил из себя виноватого.
— Михаил Анатольевич, — обратился я к Потёмкину. — Вы, скорее всего, уже поняли ситуацию. — Он кивнул. — Людей я вам не верну и могу только заплатить виру, а также позаботиться об их семьях.
— Они были гвардейцами моего рода, и я сделаю это сам. Но виру вы уплатите.
— Хорошо… Касательно того, что нападения были и все ниточки ведут к вашему роду. Раз вы к этому не причастны, то кто?
— Откуда мне знать? — пожал он плечами.
И вот тут Заебос встрепенулся.
— Ай-ай-ай, Мишаня, а врать не хорошо! Ты не знаешь, кто именно стоит за нападениями и в этом не соврал, но догадываешься, так?
Потёмкин замолчал, его взгляд потяжелел, и он сжал кулаки. Энергия в нём забурлила.
— Не советую, Михаил Анатольевич. Как вы выразились ранее, сейчас вы гость.
Он явно темнил и что-то знал, но не хотел говорить. Возможно, не виноват сам Михаил, но вот кто-то из его родных…
Неожиданно в дверь кабинета постучались и внутрь забежал Терентий. Увидев незнакомца в лице Заебоса и канцлера империи, он растерялся и замер, а затем перевёл на меня ошарашенный взгляд.
— Г-господин, люди Неврозовых докладывают, что к нам направляется кортеж жандармов и имперская гвардия!
— Что ж, — сухо произнёс Потёмкин. — Похоже, Дмитрий Борисович, судить вас будут даже раньше, чем я думал. Вероломное нападение на имперский род без объявления войны, убийство двух гвардейцев и похищение действующего канцлера Российской Империи. Думаю, не стоит вам говорить, какое наказание положено за такие проступки?
В кабинете вновь образовалась тишина. Терентий был шокирован словами Потёмкина и ждал приказов, Михаил Анатольевич расслаблено ждал тех, кто за ним явился и смотрел мне в глаза.
Мы оба понимали, что за подобные проступки последует казнь. Таковы законы Империи, но умирать я не собирался, как и обрекать своих людей на смерть. Кто бы ни решил провернуть подобный ход, он ожидал, что я ударю именно по Михаилу Анатольевичу. Что он станет целью, и тогда за мной и родом начнут охотиться не только убийцы, но и вся машина империи.
— Терентий, скажи людям, чтобы они укрылись в подвале. Для остальных бойцов: код красный.
Слуга всё понял и быстро убежал, закрыв дверь кабинета.
Заебос с улыбкой смотрел на свои ногти и ждал, что будет дальше. Как ждал и канцлер, который почему-то начал хмуриться.
— Вы вскрыли свои козыри, Михаил Анатольевич. И я вижу, что вы кого-то защищаете. Того, кто причинил вред не только мне, но и посмел ранить мою семью, — мой голос начал отдавать холодом и сталью, а улыбка демона стала шире. — Пусть сюда едут гвардия и жандармы, но что мешает мне отдать моему «другу» приказ и выпотрошить вашу память? Вы умрёте в мучениях, но я получу все ответы.
— Это патовая ситуация, Дмитрий Борисович, — пожал плечами Потёмкин. — Убьёте меня, и тогда артефакт сломается. Жандармерия получит сигнал, и начнётся штурм вашего поместья. Пострадает множество людей. Или вы собрались сражаться со всей империей? — улыбнулся он.
— А у меня есть выбор? — ответил я, удивив его. — Заебос, действуй.
Демон оскалил клыки, и путы вновь связали канцлера. Он попытался вырваться и начал кричать, а когда тени сгустились и из них показались красные глаза, то в его глазах появился страх.
— Извини, Мишаня, — погладил демон мужчину по голове. — Ты был хорошим другом, пусть и недолго.
Тени начали утягивать открывающего рот в немом крике Потёмкина, и в этот же миг на моём столе зазвонил телефон. В кабинете раздалась монотонная мелодия, а номер оказался неизвестен.
— Слушаю? — снял я трубку.
— Здравствуй, Дмитрий, — прозвучал на том конце баритон, который знал каждый гражданин империи. — Судя по твоему голосу, позвонил я как нельзя вовремя. Или ты занят и мне перезвонить?
Последние слова были произнесены с ухмылкой в голосе и шуткой, ведь какой дурак ответит на этот вопрос положительно, когда ему звонит Император?
Глава 15
Следуя под конвоем жандармов и гвардии императора, я спокойно осматривался вокруг. Сохраняющий молчание Михаил Анатолиевич шёл рядом, держа отчуждённое выражение лица. Место, куда нас привезли, было отнюдь не Московской Жандармерией и не Императорским Дворцом, а тюрьмой. Тартар. Именно такое название носило это место, в котором витало отчаяние вперемешку с безумием. Каждый заключённый в стенах этих казематов являлся отпетым ублюдком и считался личностью вне закона. Опаснейшие Одарённые, террористы, убийцы и линчеватели. Их крики звучали в хорошо освещённом коридоре с бетонными стенами, камерами слежения и датчиками. Охрана была под стать, и среди них я ощутил как минимум десяток Архимагистров и двух Грандов.