— А если я выйду замуж?
— Здесь также все зависит от вас и вашего избранника, — как-то горько улыбнулся декан. — Вы можете отказаться от наследия рода Сизери, пройдя ритуал принятия, и вступить в род мужа. А можете принять в свой род вашего избранника, тем самым сохранив свою кровь.
— Подождите, — я совершенно запуталась. — Вы хотите сказать, что в любом случае мне или моему избраннику придется отказаться от силы своего рода?
— Такова цена вашей любви, леди Сизери.
— Неужели иначе нельзя?
— К сожалению, нет. Если ваш избранник будет иметь дар слабее, то став вашим мужем он получит большую силу. Станет магом огня, даже если прежде имел иную стихию. И в этом случае вступить в его род вы не сможете, вы заведомо сильнее и можете погубить их духа, что приведет к гибели рода.
— А если… сила моего избранника равна или больше моей?
— То вам двоим предстоит сделать нелегкий выбор. Будь вы мужчиной, этого выбора бы не было. Женщины всегда переходят в семью мужа и сохраняют свой дар, в то время как мужчинам приходится меняться изнутри.
— Это ужасно, — выдохнула я.
— Это единичные случаи, леди Сизери, но раз уж вы исключение из правил, не стоит удивляться, что вы попали в этот мизерный процент.
Это он так утешил или подшучивает? Судя по ехидной улыбке — второе. Я вспыхнула словно спичка. Подначить меня решили, да лорд Валруа?
— Интересно, а что сделали бы вы, окажись в подобной ситуации, — прикусив губу, протянула я.
Декан удивленно моргнул.
— Учитывая ваше нежелание породниться с моей семьей? — хмыкнул он. — Ответ очевиден.
У меня не получилось застать его врасплох, а он загнал меня в угол. Вот и думай теперь, из вежливости ли лорд так ответил или все-таки имеет на меня какие-то виды, испытывает ли определенные чувства…
Я минуту боролась с собой и в итоге не осмелилась задать прямого вопроса. С моей стороны это было бы нечестно, плюс в одинаковой степени боязно услышать как положительный, так и отрицательный ответ.
Да, я струсила.
— Что случилось с семейными артефактами? — я ловко сменила тему, чем явно озадачила декана.
— Откуда вам про них известно?
— Дух рода сообщил, — я и не думала скрывать от него свою встречу с Хранителем.
— Вам уже известно, с кем была дуэль у лорда Сизери, — промолвил декан. — Но вы вряд ли знаете, что ее целью была не только гибель вашего отца, но и получение родового клинка. Лорд Рейга на протяжении многих лет выкупал у вашего рода семейные артефакты. Но вопреки нашим суждениям, что он хранит их на территории Первого Королевства, артефактов ни в поместье, ни в семейном сейфе не оказалось. Сейчас весь род Рейга занимается поиском пропавших артефактов. Если они их не вернут, погибнет весь род. С клятвами шутки плохи.
— Каких артефактов, кроме клинка, колец главы рода и его избранницы и гарнитура драгоценностей, не хватает?
— Всех остальных, — последовал ответ.
У меня не было слов. Как отец мог так с нами поступить? Да лучше бы мы голодали. Хотя… матушка не привыкла ходить в одних и тех же нарядах больше двух месяцев.
Я сжала кулаки. Что любовь творит с людьми? Даже если это чувство кем-то навязано. Отвратительная зависимость от другого человека. Мало того, полная беспомощность и привязанность. Утратить собственный разум, и ради чего? Чтобы потерять себя, но обрести кого-то рядом?
— Знаете, я надеюсь, что никогда не влюблюсь, — прошептала, глядя поверх плеча лорда. — Это ужасное чувство, которое лишает человека и разума, и воли. Лучше всегда быть свободной и независимой.
— Замолчите! — вдруг глухо потребовал декан.
Я изумленно посмотрела на него, мимоходом отметив бледность его лица.
— Даже если любовь не взаимна, это самое прекрасное чувство, подаренное Богиней Сияющей людям. Даже если ради любви нужно измениться и чем-то пожертвовать, то это оправданно, — лорд Валруа пристально смотрел в мои глаза. — Нет ничего лучше, чем улыбка любимого человека, счастье в его глазах, радость в его голосе и движениях. И тот, кто любит по-настоящему, сделает все, чтобы его избранник или избранница были счастливы.
Я была поражена его словами. Учитывая то, что сам он не был женат, а имел лишь любовницу, я и не думала, что для него любовь может так много значить.
— Вспомните чету Говеров, леди Сизери, — уже мягче произнес лорд. — Разве они не счастливы? Разве чувства, которые они испытывают, душат их или лишают свободы?
— Они словно сотканы из солнечных лучей, — я не могла оторвать взгляда от лица декана. Мне сложно описать, что в этот момент творилось со мной, но я кожей и всем своим существом почувствовала его боль.
— Хейли, я могу сказать с полной уверенностью, для того, кто познал истинную любовь, это чувство не проклятие, а наивысший дар. Цель и смысл жизни, радость и счастье.
Он говорил спокойно, но вместе с тем властно. Это настолько не сочеталось, что я не выдержала и перебила его.
— Разве любовь Леона прекрасна? — резко спросила я. — Разве любовь, толкающая на преступление — восхитительна?
— Не стоит путать любовь и одержимость, Хейли, — ответил он, не задумываясь. — Это не настоящее чувство, это суррогат, болезнь.
— И как… — я замешкалась, формулируя свой вопрос, — понять, что твоя любовь — это наваждение?
— Время, на все нужно время. Но, к сожалению, даже оно бывает бессильно.
— Выходит, что мы безоружны перед нахлынувшими чувствами? Мы не можем отличить, где любовь настоящая, а где навеянная нашим воображением?
— Можем, — качнул головой декан. — Болезнь, а зачастую это испепеляющая страсть, ведет к саморазрушению. Человек не в состоянии трезво мыслить. Все его желания обращены к объекту его любви. Он хочет полного обладания избранницей. И ему неважны ее чувства. Его собственные желания и чаяния являются для него приоритетными.
Я задумалась. Нет, с Леоном было совершенно иначе.
— Навеянные чувства, — декан провел пальцем по своей губе, и я невольно сглотнула, — это подчинение одним человеком другого. Это заведомо преступление, и то, что угнетенный человек делает впоследствии, продиктовано магией. Он перестает принадлежать себе, какое-то время еще пытается бороться, но в итоге всегда проигрывает.
Да, это больше похоже на то, что происходило с сыном леди Хелены и лорда Макса.
— Настоящая любовь… — декан резко поднялся с кресла, сел на кровать, вплотную приблизился и повалил меня на спину. Я ловила его дыхание на своей щеке, но не могла пошевелиться, завороженная его действиями. — Ее сложно описать словами, Хейли, но…
Секунда — и сильные руки удерживают мои кисти над головой, а мужские губы касаются моего лба.
— Не бойтесь, — шепчет он, — я только покажу.
Заметив, что я расслабилась, декан ослабил хватку на запястьях, но сильнее прижался губами к моему лбу.
Несколько мгновений не происходило ничего, а затем… мой мир взорвался. В буквальном смысле! Перед глазами плыли цветные пятна, в итоге ставшие радугой, а внутри меня бушевал ураган из невероятных эмоций. Нотки нежности и радости, восхищения и безграничного доверия. Я купалась в лучах обожания и в море тепла. Я тонула в океане захлестнувших эмоций и не желала выныривать. Там я была объектом всепоглощающей любви, объектом желания и обожания. Там я была той, ради кого хочется жить. Смыслом всей жизни. Смыслом существования. Я была там всем.
И когда мое сознание резко выдернули из ласковой неги, я неосознанно удержала лорда за шею и притянула к себе.
— Нет… — простонала я, вдыхая аромат его парфюма.
Голова кружилась, состояние было близко к алкогольному опьянению. Я парила и крепко обнимала декана, уткнувшись носом в мочку его уха.
— Хейли, — хрипло позвал он и попытался отстраниться.
Я не желала отпускать лорда Валруа и вновь притянула его за шею. Мои губы скользнули по его щеке и вернулись к уху.
— Черт, — выругался он, — я перестарался. Хейли…
— Тсс… — зажмурившись, я вновь вдохнула сумасшедший коктейль из хвои и бергамота.
Как же уютно в руках этого мужчины. И как восхитителен этот чарующий аромат. Я жадно впитывала его запах, будто от этого зависела моя жизнь, все чаще касаясь носом мягкой кожи на щеке.
Сияющая, как прекрасно твое творение! Почему-то я вспоминала каждую черточку и изгиб тела мужчины, лежащего на мне, пусть и поверх одеяла. Я и не думала, что, оказывается, подмечала малейшие детали, пока мы находились в академии. Как он поворачивает голову, как вычерчивает формулы на доске, тремя пальцами держа мел. Его осанку и сильные руки, сжимавшие меня в объятиях на первой лекции по магическим существам. Тогда я была напугана, а сейчас понимаю, что не будь у меня дикого страха от горгон, я бы ощутила, что нахожусь под надежной защитой.
Одной рукой я продолжала обвивать шею декана, а вторую запустила в его густые волосы.
— Хейли! — протестуя, шепотом одернул он меня.
— Тсс, — ответила на это, не желая отпускать его.
На миг промелькнула мысль, что я украла его чувства у незнакомой мне женщины. А может, и знакомой. И это настолько поразило меня, что я сильнее прижалась к лорду. Неужели вся та нежность, вся та пропасть эмоций для его любовницы?
Мне никогда в жизни не узнать столь поглощающей ласки и обожания, восхищения и трепета, безграничного доверия и… верности!
Я завидовала Белле, потому что никогда не ощущала той любви и нежности, которыми ее одаривала мама. Я никогда не видела восхищенных взглядов в свою сторону до того дня, как стала студенткой Академии Сиятельных. Я год за годом плавилась в собственной ненужности и незначительности.
И сейчас… я сгорала от зависти к Сюзанне Рейг за то, что ей досталась любовь этого потрясающего во всех смыслах мужчины. За то, что именно ее он выделил из общей массы аристократок. За то, что мне не суждено познать этого всеобъемлющего чувства. Впрочем, нет. Я поняла, о чем говорил декан. Поняла и почувствовала на себе.
Но мне хотелось большего…