Но его товарищ не отступал, искренне продолжая уговаривать Нэнси:
— Да ты только посмотри на нас с Хэнком! Разве мы похожи на каких-нибудь негодяев? Мы просто хотим тебя подвезти, причем совершенно бесплатно. А то у меня прямо мурашки бегут по коже, когда я представляю себе, как ты садишься к какому-нибудь типу вроде того, в «кадиллаке», вот и все. Мы, кстати, направляемся в Лодердейл.
— А мне нужно к сестре в Калифорнию, — разочарованно вздохнула Нэнси, чувствуя, что уже начинает дрожать от холода.
— Ну и все. Пусть едет своей дорогой, а мы — своей, — опять заворчал Хэнк.
— Да заткнись ты! — прошипел Том и, не сводя глаз с Нэнси, добавил: —А почему бы тебе перед этим не сгонять с нами во Флориду? Я обещаю — ты проведешь там несколько незабываемых дней. Там будет полно молодежи, студентов… А за праздники ты наверняка познакомишься и с кем-нибудь, кто ближе тебе по возрасту, а заодно найдешь водителя, который будет потом возвращаться на запад.
— Почему вы так в этом уверены? — нахмурилась Нэнси.
— Ну ведь все студенты поедут назад заканчивать семестр, верно? А перед этим у тебя будет несколько дней, чтобы подобрать себе достойного попутчика. Кстати, там будут и школьники… Тебе только надо будет как следует убедиться, что это нормальный парень. Ну, ’говорил?
— Я даже не знаю… — Нэнси колебалась, но в душе уже решила, что если эти двое и в самом деле приличные люди, то уж лучше быть в их компании, чем оставаться совершенно одной на произвол судьбы.
— Ну, соглашайся! — торопил ее Том. — Не кочевряжься!
Наконец Нэнси кивнула и забралась на заднее сиденье.
Берт Джонсон угрюмо сидел за кухонным столом и пил густой черный кофе, а его жена в это время без умолку распространялась по поводу своего посещения парикмахерской. Правда, все то, о чем она так проникновенно вещала, его сейчас очень мало заботило. Гораздо больше Берта беспокоило то, где теперь находится Нэнси и что она собирается предпринять. Конечно, не стоило ему так набрасываться на нее, даже если она и вправду пыталась его соблазнить, а это не было лишь плодом его разыгравшегося воображения. Вообще алкоголь в последнее время стал плохо действовать на него. И вот теперь он давал ему шанс лишиться сразу и семьи, и работы, и репутации. Стоит только Нэнси раскрыть рот и сообщить матери, что на самом деле между ними сегодня произошло…
Он наспех перебинтовал себе голову, чтобы скрыть синяк от удара приемником, и втайне надеялся, что причина его ранения, которую он еще не успел придумать, в ближайшее время не заинтересует его супругу. Если, конечно, она сама не предложит ему первая какой-нибудь подходящей версии.
Озабоченно поглядывая на себя в зеркало, Гарриет *е переставала щебетать:
— Ты представляешь, сначала он обстриг меня ючти что до плеч, потом уложил прическу не так, как я лросила, а потом еще начал экономить на мне лак и покрыл им волосы гораздо слабее, чем в прошлый раз. Ну, конечно, не так слабо, как у Нэнси… А куда, кстати, она пропала? Мне помнится, она собиралась сегодня на твоей машине по магазинам.
— Насколько мне известно, туда она и поехала, — отозвался Берт. — Во всяком случае, когда я вернулся, ее уже дома не было. Наверное, ее успели подхватить какие-нибудь подружки.
Гарриет подошла к плите и налила себе кофе.
— Скорее всего она уехала с Патти. Кстати, у нее еще не появился новый приятель?
Берт пожал плечами:
— Откуда мне знать? Я не слежу за этой дикой толпой молодняка, с которым она вечно якшается.
Миссис Джонсон села напротив мужа, не забыв добавить себе в кофе двойную порцию сливок и три кусочка сахара.
— А я вот не считаю, что ее компания настолько уж дикая, — уверенно заявила она. — Наоборот, это очень милые молодые люди. Особенно по сравнению с большинством других подростков нашего округа.
— Не волнуйся, в некоторых вещах они разбираются не хуже нас с тобой! А то могли бы кое-чему и подучить… — возразил Берт, скорчив при этом гримасу омерзения.
— О чем это ты говоришь, Берт? — вкрадчиво спросила Гарриет, слегка наклонив голову и подперев рукой подбородок, что могло означать лишь одно: заявление мужа заинтриговало ее и разожгло женское любопытство.
— Я не хочу это с тобой обсуждать, — отрезал он.
Но, как и следовало ожидать, супруга тут же недовольно нахмурилась, и Берт снова заговорил:
— Видишь ли… Нэнси совсем не такая, какой ты ее себе представляешь, — заявил он без тени сомнения в голосе.
— Тогда, я думаю, нам надо немедленно во всем этом разобраться, — сказала Гарриет, бросая мужу вызов на откровенный разговор.
— Знаешь, милая, меня долго мучили сомнения, стоит нам вообще обсуждать это или нет. Но теперь я уверен, что лучше тебе узнать всю правду. Дело в том, что когда ты дома, она ведет себя как настоящая паинька— этакая невинность и чистота. Но все это сплошное притворство! Стоит тебе куда-нибудь отлучиться, как она начинает щеголять передо мной в своей прозрачной ночной рубашке и каждый раз при удобном случае пытается подойти поближе и коснуться меня. Я в такие минуты стараюсь всячески избегать ее, потому что никак не могу понять, что у нее все-таки на уме. Но в последнее время я начал думать, что ей просто хочется, чтобы мы с тобой разошлись.
В течение этого монолога недоверие на лице Гарриет постепенно сменялось выражением полного ужаса И теперь она сидела в напряженном оцепенении, не представляя себе, что ответить и как вообще реагировать на подобное сообщение. Когда же она открыла наконец рот, голос ее походил больше на шепот:
— Берт… Или я что-то не так поняла, или же ты пытаешься убедить меня, будто Нэнси хотела тебя соблазнить?!
Берт весьма умело обошел это щекотливое место, зная, что сейчас ни в коем случае нельзя ни в чем обвинять падчерицу, и поэтому лишь с сомнением покачал головой:
— Нет, я думаю, до этого она еще не дошла. Наверное, ей просто хотелось проверить на мне, насколько она привлекательна в сексуальном отношении, или что-нибудь в этом роде. Ну, ты же знаешь — у молодежи сейчас бывают самые разные закидоны… Хотя, я, например, ни на секунду не сомневаюсь, что ояа до сих пор еще девственница.
Однако на этот счет у Гарриет были другие сведения.
— К сожалению, это не так, — тяжело вздохнула она. — Когда тот негодяй бросил ее, у Нэнси ведь просто сердце разрывалось… И я совершенно случайно подслушала один их телефонный разговор, из которого мне стало ясно, что они спали вместе.
Берт грустно покачал головой.
— Но мне она так и не доверила своей тайны, — продолжала Гарриет. — Потому-то мне и пришлось узнать все самой из их разговора. Нет, я, конечно, и не рассчитывала, что Нэнси слишком надолго сохранит свою девственность — она ведь у нас такая симпатичная, а на дворе давно уже не девятнадцатый век, верно? Секс перестал быть чем-то недоступным, а дети взрослеют так быстро!.. Да и что я могла с ней сделать? Запереть ее на замок или пристегнуть к своей юбке?..
— И то и другое делать уже слишком поздно, — с сожалением вздохнул Берт. — Но, может быть, она просто не смогла до конца смириться с тем, что я ей не родной отец? Может, она задумала как-то спровоцировать или унизить меня, чтобы выгнать из семьи, а самой снова остаться вдвоем с тобой, Гарриет?
— Бе от, не говори так! Я в эту чепуху ни за что не поверю! Ведь Нэнси — моя дочь. Моя плоть и кровь!
— Ладно, Гарриет. Если тебя так больше устраивает, можешь закрыть глаза на все наши проблемы и спрятать голову в песок, считая, что с этим все заботы исчезнут. Но позволь только спросить тебя: как ты думаешь, почему я снова начал выпивать?.. Именно из-за твоей дочери! И еще потому, что никак не мог осмелиться первым начать с тобой этот разговор. Ведь я понимаю, как для тебя тяжело узнавать всю эту горькую правду… И вот я начал топить свои проблемы в вине. И старался как можно реже видеться с Нэнси. А сегодня, когда я вернулся домой, а ее не застал, я даже немного обрадовался.
Гарриет ничего не ответила. Она была в полном смятении. Неужели Нэнси действительно ведет себя так, как ей рассказывает об этом Берт?..
С первым мужем Гарриет сильно не повезло. Он изменял ей направо и налево, а она все пыталась закрывать на это глаза, даже когда самые прямые доказательства были уже налицо. Впрочем, она и раньше чувствовала, что она у него — далеко не единственная. Но Гарриет оказалась слишком доверчивой женщиной и слепо боготворила мужа, не желая никого слушать и рассчитывая на ответную искренность с его стороны… Впрочем, после развода она научилась не так сильно переживать подлость близких и относиться к этому немного спокойнее, даже когда жестокая правда вставала перед ней во всей своей неприглядности. Но ожидать такого от собственной дочери?! То, как она поступала с Бертом, было просто отвратительно, немыслимо и ужасно, хотя Гарриет лишь с большим трудом заставляла себя поверить, что муж говорит ей действительно правду.
Конечно, Гарриет всю жизнь приходилось работать, и часто она настолько была занята своими делами, что не могла уделять много времени дочери. Может быть, именно поэтому она что-то и упустила в ее воспитании?..
А если Нэнси расскажет ей совсем другое — кому она тогда должна верить? Ей или Берту?.. Но Гарриет боялась потерять мужа. До второго замужества одиночество и ежедневный труд ради жалкой зарплаты и так чуть не выбили ее из колеи. Она начала уже терять и уверенность в своих силах, и элементарное самоуважение. Берт же был для нее и гарантией надежного благополучия и сейчас, и спасением от одиночества в старости. Ведь на отпрысков рассчитывать не приходилось; вот, например, Терри: преспокойненько живет себе в Калифорнии, а если и пришлет раз в полгода открытку, то и то лишь потому, что ей нужны деньги или что-то еще. По другим случаям она о матери не вспоминает. Вот тебе и благодарность за все труды и страдания, которые пришлось пережить Гарриет, воспитывая в одиночку двух дочерей.