Промышленные гиганты, казавшиеся непотопляемыми лайнерами, в короткий срок были приватизированы и распроданы частным организациям. Отлаженная годами инфраструктура в одночасье рухнула, перестав существовать. Её растащили на мелкие кусочки по личным закромам те, у кого на тот момент имелся приличный стартовый капитал. А поскольку все знали, что заработать такие огромные деньги честным трудом вряд ли возможно, становилось понятным, в какие грязные руки попала золотодобывающая промышленность.
Новым хозяевам, понятное дело, абсолютно плевать на простых людей. Основное кредо новоявленных капиталистов звучит просто: максимум прибыли любой ценой. Если объявить предприятие банкротом выгоднее, чем наладить нормальную работу, его непременно разорят. А что станет с рабочими, куда они денутся и найдут ли новые места – дело третье.
С тех пор преступность и взлетела. Немудрено, что и Мрак сюда повалил, найдя благодатную почву для вербовки падших человеческих душ. Ведь люди, доведённые до отчаяния, давно к этому готовы. Но что получили взамен? Полнейшее пренебрежение к чужим страданиям, когда сами перестали страдать. Ненависть вместо любви. Подозрительность и ложь вместо доверия. Жадность, стяжательство и себялюбие вместо щедрости и добродетели.
Нет, это уже не люди. В них не осталось ничего человеческого ещё до того, как душой завладел Мрак. И на вопрос в чём же виноват сам носитель, Манин мог теперь ответить: в том, что позволил Мраку завладеть собой. Знал ведь он и других, кого жизнь била ещё хлеще, но сохранивших человечность. Не одного и не двух, а многих. Что помешало им сдаться и впустить в себя тьму? А что помешало остальным дать отпор демонам?
Да ничто. Всё зависит от самого человека. И только от него.
Первая половина лета прошла на удивление спокойно. Не сказать, чтобы совсем без происшествий. Мрак-то никуда не делся, постоянно лез в Упорядоченное. Поэтому Павел без работы не сидел. Просто не происходило слишком дерзких, будоражащих воображение убийств, на какие падок Гидон. Если где-то и вырисовывался криминальный труп, в итоге оказывалось, что это последствия обычной «бытовухи». Ничего сверхъестественного с точки зрения простых обывателей, начавших свыкаться с выходками одержимых.
Зато в разы выросло число квартирных краж и уличных грабежей. Уголовный розыск был завален материалами по таким преступлениям. Многие из них долгое время оставались нераскрытыми, пока не удавалось зацепить хотя бы одного исполнителя, за которым тянулся целый шлейф криминальных приключений. Тогда оперативники выдавали «на гора» сразу несколько уголовных дел с обвиняемыми. Благодаря этому в скором времени стала понятна причина столь многочисленного пополнения в рядах воров и грабителей. Их количество резко подскочило за счёт наркоманов, готовых на всё ради очередной дозы героина, стоившей кучу денег.
Да, в районе появился чистый героин, или «белый», как его называли сами наркоманы. Полусинтетический наркотик, вызывающий привыкание гораздо сильнее опиума, быстро перерастающее в зависимость. Об этом Павлу рассказали ребята из ОБНОН. Их начальник Слава Войтенко признался тогда:
– Не можем вычислить, откуда эта дрянь к нам попадает. Изымаем жалкие крохи у наркош, а сколько всего герыча, понятия не имеем. Нет информации ни про канал поставки, ни про тех, кто этим занимается.
– Ой, да ладно, – Паша скорчил недоверчивую гримасу. – Можно подумать, ни один наркоман не сдал вам барыгу, который продавал ему порошок.
Войтенко изобразил виноватую улыбку, словно хотел сказать: «Простите, коллега. Данная информация засекречена», – и вроде собрался произнести нечто подобное. Но потом передумал и, наклонившись к Павлу, доверительно пробормотал:
– Трёх сбытчиков знаем. Пять операций провели, пытаясь взять их с поличным. И каждый раз впустую. Такое впечатление, что они всегда в курсе наших действий. Знают где, когда и у кого появимся. Дырявый у нас райотдел, Паша. Информация здесь долго не задерживается, вытекает, как через дуршлаг.
Он даже не представлял, насколько был прав.
Манин давно заметил утечку, с каждым днём превращавшуюся из робкого слабого ручейка в полноводную реку. Даже знал, в каком направлении следует копнуть в поисках начала этого информационного потока. Ему достаточно было приглядеться к сотрудникам, чтобы понять, кого окутал Мрак.
Впервые «милицейского» демона он увидел в одном сержанте патрульно-постовой службы, который, по слухам, подворовывал деньги у доставляемых в райотдел пьяниц и вообще страдал мздоимством. Тогда возмущённый Павел немедленно разобрался с Мраком, посмевшим влезть в шкуру сотрудника милиции, пусть даже такого нечистого на руку. Однако буквально на следующий день в нерадивом патрульном сидел другой демон. Мало того, его напарник тоже стал одержимым. А сейчас больше половины взвода ППС носили в себе созданий Хаоса.
Демоны прочно обосновались и в некоторых участковых, и в сотрудниках разрешительной системы, в паспортистах, и ещё в ряде милицейских работников, среди которых были даже следователи. Паша их периодически подчищал, но, как говорится, свято место пусто не бывает. Лишний раз убедился в правильности своих выводов о том, что плохой человек притягивает Мрак и, в конце концов, становится его носителем. Что ж, по Сеньке и шапка. Успокаивало то, что эта зараза не перекинулась на оперативные службы и на руководство.
Смерть, между тем, продолжала кровавую жатву. Только крови стало значительно меньше. Перейдя на героин, наркоманы совсем съехали с катушек. Полностью утратив чувство меры, дохли один за другим от передозировки. Но меньше их не становилось. На смену умершим приходили новые, успевшие плотно «подсесть» на иглу. И не было видно ни конца, ни края их неиссякаемому потоку.
В создавшемся дефиците криминальных трупов и явном переизбытке других преступлений Манин оказался вдруг самым незанятым оперативником уголовного розыска. Но прохлаждаться без дела Мухаммедов ему не дал. Зашёл как-то к Павлу и заявил:
– Ты у нас более-менее свободный. Помог бы Зайцеву. На их территории краж больше всех. Пока Вовченко в отпуске, Шурик один за двоих пашет. У него порядка десяти материалов на руках. Совсем зашивается парень.
Надо, так надо. Отчего не помочь товарищу по борьбе.
Не став откладывать добрые начинания на потом, Паша заглянул в кабинет Зайцева, где тот корпел над делами. Да, видок у него тот ещё, затасканный. Сидит за столом над ворохом исписанных бумаг, уткнув лицо в подставленные ладони. Сдвинул очки на лоб и массирует пальцами опухшие веки.
– Чего такой хмурый? – спросил Манин, усаживаясь на стул.
Отлепив от ладоней раскрасневшееся лицо, Шурик бросил на Павла замученный взгляд.
– Вот, – обречённо развёл руки над столом. – Я скоро свихнусь. Завалили макулатурой, хоть волком вой. Ох, не вовремя отправили Макса в отпуск.
Представив зайца, воющего на Луну, Паша невольно хохотнул.
– А ты не хватайся за всё сразу. Так у тебя точно крыша поедет, и дела завалишь. Возьми сначала один материал, поработай, доведи до логического завершения. Потом следующий…
– Ты поиздеваться пришёл? – Зайцев обиженно поджал губы.
– Нет, Шурик, – серьёзно произнёс Манин. – Абрек прислал меня тебе в помощь. Поэтому давай выбери какой-нибудь материальчик, и вместе это дельце обтяпаем.
– Правда? – Зайцев оживился, быстрым движением опустил очки на нос и принялся ворошить бумаги. – Да любое возьми. Тут что не дело, то «глухарь». Вот, – он выудил из стопки несколько листов, сколотых скрепкой, – хотя бы это. Квартирная кража со взломом. Никаких намёков на лица.
Ну, Шурик!.. Наверняка выбрал самый безнадёжный случай, решил Паша, прочитав документы. Их подшивка состояла из трёх жалких бумажек. Стандартно короткий протокол осмотра места происшествия породил больше вопросов, чем дал разъяснения. Заявление вместо потерпевшей написано подругой, которая присматривает за её жильём, пока та находится на отдыхе где-то на югах. Объяснение со слов той же подруги, как и перечень похищенного имущества. Естественно, что ни описать подробно, ни оценить ущерб она не смогла. Так-так, интересно. Хозяйка квартиры приедет лишь через неделю, а завтра срок, надо принимать какое-то решение. Следствие однозначно не возьмёт столь скудный материал, сразу отдаст на доработку. А отказывать в возбуждении дела нельзя. Кража-то была, причём с проникновением в жилище. Никуда не денешься: тяжкое преступление.
– Ну? – Манин оторвал взгляд от бумаг и в упор посмотрел на ухмыляющегося Шурика.
– Чего? – улыбочка медленно стухла, теперь Зайцев глядел с явным недопониманием. Он-то думал, что Паша откинет материал в сторону, сказав, что тут ничего не сделать.
– Бери ноги в руки, и поехали к подруге потерпевшей.
– Зачем? Ты же прочёл, она ни черта не знает.
– Её кто опрашивал? Уставший от суточного дежурства участковый. Даже не опер. Вот мы с тобой и расспросим её подробно про тех, кто бывал в квартире, чтобы определить круг подозреваемых. В данном случае похищена аппаратура. Типично наркоманская кража. Они хоть и конченый народ, но наобум не лезут. Воруют там, где уверены, что могут хорошо взять. А подруга, я думаю, не всё сказала. Или участковый забыл нужные вопросы задать. Поехали, говорю!
Подруга потерпевшей оказалась смазливой девицей, не смотря на далеко не девичий возраст. Судя по документам, ей вскоре должно исполниться сорок. А по виду не дашь и тридцати пяти. Удивительно, как некоторым женщинам удаётся не растерять с годами первозданную красоту.
Сочные формы дамочки выпирали в тех местах, где полагалось. И она об этом прекрасно знала. Облегающая одежда идеально подчёркивала правильные пропорции тела. А чуть оголённые, с намёком на интим, места притягивали взгляд.
У Шурика с Пашей глаза заскользили по выпуклостям и впуклостям, не в силах оторваться. А с губ сами собой начинали слетать витиеватые комплименты, удивляя мужчин собственным красноречием. Что поделаешь, перед ними была женщина, увидев которую, не удержится и возьмётся за кисть или перо даже бездарность, не говоря о настоящем художнике.