Огр сделал пару шагов на голос Тоши. Очимуша похолодел от того, сколь уверенными и размеренными были эти шаги, от того, как быстро огр адаптировался к слепоте. Его также настораживал хриплый, подавленный тон огра.
- Ерунда, - сказал Хидецугу. – Мы кровные братья … ты, Кобо, и я. Возможно, клятва хёдзан нас больше не связывает, но мы отведали плоть друг друга. Мы все еще связаны вместе.
- Я никогда не пробовал ничью плоть, - раздраженно сказал Тоши. – Это твое хобби.
- Конечно, пробовал. Когда мы приняли Кобо в наше братство, ты выпил воду, в которой остужалось его тавро. Кобо к тому времени уже ел мою плоть, а ты, в свою очередь, проглотил остатки его кожи.
Тоши обдумал это. К его растущему волнению, он осознал, что Хидецугу был прав. – Значит ли это, что ты все еще можешь меня как-то убить?
Тонкая улыбка мелькнула в чертах огра. – Нет, брат мой. Это значит, что мы никогда не освободимся друг от друга, пока оба не умрем.
- Ох. Ну, тогда, ладно. – Он подождал еще мгновение, ожидая ответа Хидецугу, затем добавил, - Так … что теперь будет?
Брови огра нахмурились над его кровоточащими глазами. – Я хочу просить тебя об одолжении. В память о старых временах.
- Об одолжении?
- Да.
- А мне что с этого?
- Все тот же, старина Тоши. Скажем так, очимуша. Я слеп. Я остался один, пережив своих охотников. Я брошен собственным богом. Но я все еще жажду мести. Есть еще многие, кто заслуживают моего гнева. Мне любопытно … в своих странствиях силой своей мёдзин, ты посещал мир духов?
Тоши осторожно взвесил свои слова. – Не совсем. Я лишь видел образы какуриё.
- Но посещал ли ты хонден Объятий Ночи? Был ли ты в ее святилище, в месте ее силы?
- Был.
- Тогда помоги мне. Вышли меня в логово моего óни. Хонден Всепоглощающего.
- Что? Зачем?
Злость и грозность вкрались в голос Хидецугу. – Не для того я посвящал свою жизнь Хаосу, чтобы Хаос отвернулся от меня. Я призвал его сюда ради смертельной битвы, когда мир рушится вокруг нас. Если Хаос не желает сражаться в этой битве здесь, я должен перенести эту битву к нему. – На лицо огра было страшно смотреть. – Мой бог оправдает мои ожидания, или я заставлю его страдать.
Тоши подождал, пока его сердце замедлит бег, прежде чем заговорить. – Я даже не знаю, возможно ли это. И, даже, если возможно, что ты сможешь сделать? Даже у силы о-бакемоно есть границы.
Хидецугу скрестил руки на груди. – Вероятно, ты прав. Вероятно, мы должны с тобой драться, пока один из нас, или оба мы не погибнем. Ты хитрый плут, Тоши Умезава. Ты еще можешь найти способ уничтожить меня, прежде чем я обрушу все это здание в озеро. – Для визуализации своих слов, Хидецугу топнул массивной ногой, расшатав еще больше кирпичей в кладке стен.
- Договорились, - тут же выпалил Тоши. За спиной огра, обрамленной дырой, ведущей наружу, Тоши увидел нескольких изуродованных наездников на мотыльках, подлетавших все ближе к академии. Позади них, небо было заполнено О-Кагачи. – Но я должен попросить у тебя кое-что взамен.
Огр обнажил зубы, хотя Тоши не мог разобрать, была ли это улыбка, или угроза. – Я слушаю.
- Спаси Мозго от проклятия хёдзан. И помоги мне перенести Похищенную на крышу. Сделай это для меня, и я переправлю тебя, куда захочешь.
- Единственный способ избежать проклятия, это не навлекать его. Прости, но мой крысиный брат обречен.
- Хмм. И это никак не связано с тем мечом, что он сунул тебе в глаз?
- Я думал об этом. Но нет, вопрос не в том, хочу ли я ему помочь, а в том, могу ли. Я не могу.
- Но ты отнесешь диск для меня? Время уходит, старина, и мне нужно увезти его отсюда, или все это будет напрасным.
- Все это всегда было напрасным, - сказал Хидецугу. – И, тем не менее, да, я стану твоим вьючным мулом, если ты исполнишь мою просьбу.
- Тогда договорились, брат по крови. Иди на звук моего голоса, и я укажу тебе на диск.
Тоши чувствовал, как его инстинкт самосохранения орал ему на ухо не делать этого, когда он взял огра за руку, но Хидецугу не набросился на него. Вместо этого, он позволил Тоши провести его сквозь руины к лежащему на полу каменному диску.
- Вот, - сказал Тоши, но его волнение не уменьшилось. Похищенная лежала лицом вверх, с отчетливо видимым профилем змеиного зародыша. Разве диск не упал лицом вниз, когда пес óни напал на Тоши? Разве зародыш не был повернут вправо, хотя сейчас явно был обращен влево?
Хидецугу наклонился и крепко сжал толстыми пальцами края диска. Он вздрогнул, когда его руки коснулись каменной поверхности, но плавно взгромоздил сокровище на плечо.
- Он действительно могущественен, - сказал Хидецугу. – Но завуалирован. Если бы я знал, я бы изучил его поближе, пока он был у меня. – Всхрапнув, огр повернулся к коридору.
- Погоди секунду, - сказал Тоши.
- Почему? – ответил Хидецугу. – Разве мы оба не торопимся?
- Торопимся, - сказал Тоши. – Но я должен завершить клятву хёдзан как полагается.
Тоши быстро вернулся к Кику. Махоцукай все еще была без сознания, но ее дыхание было размеренным. Тоши нежно вытащил ее из обломков, и прикрыл гобеленом со стены. Он вытащил джитту и ловко нацарапал защитный символ на ее черном лбу. Символ зажегся белым светом на мгновение, затем погас. Кику будет в безопасности, пока не очнется. Прежде, чем отвернуться, Тоши сорвал последний поцелуй со спящих губ Кику.
- Прощай, - сказал он, - последняя йуши из Нумай.
Глаза Кику затрепетали, и ее губы вытянулись в знакомой ухмылке. – Убью тебя за это, - слабым голосом прошептала она.
- Стань в очередь. – Улыбнулся Тоши.
Кокон из тени начал клубиться вокруг Кику, пузырясь, словно масло на раскаленной сковородке. В центре темной массы, Кику раскрыла глаза и сонно уставилась на Тоши. Медленно, она начала утопать из вида, исчезая в окружавшей ее черноте.
- Помни, кто ты, - выкрикнул Тоши. – Помни, кого ты ненавидишь. Держись за то, что больше всего для тебя значит, или тени в итоге поглотят тебя.
Глаза Кику поморгали, и она кивнула. Когда тени поднялись к ее горлу, яркий пурпурный цветок пробился на поверхность черной массы. Кику протянула цветок так, чтобы его видел Тоши, когда сама махоцукай исчезла из вида. Спустя несколько секунд, черный пузырь лопнул, вобрав всю массу в себя, оставив нежный бутон, лежащий поверх растрескавшегося и разбитого пола.
Не приближаясь к прощальному подарку Кику, Тоши развернулся и направился к главной комнате.
Хидецугу ждал его, держа Похищенную на плече. Он не выказывал никаких признаков напряжения, но злобно ухмылялся.
- Ты изменился, очимуша. Год назад ты бы украл ее туфли, пока она спала, и оставил бы издевательскую записку на ее одежде.
- Мы все изменились, - отрезал Тоши. – Год назад, я был гораздо бодрее. – Он вынул топор, который он снял с пояса Кику.
Хидецугу, должно быть, почувствовал запах заточенного металла, или, по крайней мере, остатков крови, разящей от топора. – Ты собираешься исполнить свой долг перед незуми?
- Да. Если его нельзя спасти, я не могу просто оставить его страдать.
- Осторожно, друг мой, - сказал Хидецугу недобрым голосом. – Ты танцуешь на краю благородства.
Тоши не ответил.
- Когда закончишь со своими долгами, - сказал Хидецугу, - найди мою тецубо и прихвати с собой, хорошо?
- Конечно. – Тоши повернулся к Мозго-Грызу, все еще дымящемуся и дергающемуся в оковах проклятия.
- Ты был лучшим грызуном из всех негодяев, что я знал, - сказал Тоши. – и верным мстителем. Хёдзан отдает тебе честь, Мозго-Грыз. – Топор взмыл вверх и обрушился вниз с жутким, окончательным хрустом.
Хидецугу подождал, пока Тоши повернется к нему снова.
- Ты готов, брат по клятве?
- Готов. – Тоши осмотрелся вокруг на руины, к которым он также приложил руку. Он помотал головой и пожал плечами. – На крышу.
Последний óни либо сбежал, либо был уничтожен. Сражение принадлежало Конде и его призрачной армии, а О-Кагачи все еще полз через горизонт, медленно, но неуклонно направляясь к Минамо.
Его наездники на мотыльках уже кружили над академией, собираясь у крупной дыры во внешней южной стене. Глаза Конды были зафиксированы на том же месте, и он знал, что полная победа была почти у него в руках.
- Вперед! – Орал он. – За Эйгандзё! За Товабару! За славу всей Камигавы!
- Конда! – Скандировала в ответ его армия. – Конда!
Два наездника на мотыльках опустились по обе стороны от коня Даймё. Гротескные гибриды из людей и насекомых расширили свои светящиеся ауры, окружив ими Конду, и подняли его, вместе со скакуном, в воздух, над Озером Камитаки.
Хотя озеро, как и его берега, были усыпаны обломками и трупами, Конда никогда прежде не видел столь прекрасного вида. Несомый на крыльях своих воинов, он чувствовал себя больше, чем генералом, больше, чем Даймё. Он чувствовал себя богом-завоевателем. Это была его истинная судьба, и судьба всего мира – быть победителем и триумфатором над всеми врагами.
Мотыльки перенесли его к южной стене, кружа, взад, вперед перед дырой в стене. Хотя он был уже лишь в коротком прыжке от интерьера здания, Конда вдруг почувствовал, что что-то было не так. Его глаза более не были приклеены к этому уровню академии. Похищенная была перемещена.
Гнев и паника пузырями поднялись сквозь его эйфорию. Его блуждающие глаза метались в глазницах, как бешеные шершни в банке. Дезориентированный, Конда мог лишь сидеть и кипеть от злости, пока он не определит расположение своего сокровища.
Над крышей академии прогремел раскат грома, и крупная вспышка черной молнии прорезала облака в вечернем небе. Даже с этого огромного расстояния, Конда уловил запах серы и увидел призрачный образ вихревой воронки, наполненной острыми зубами и слюнявыми челюстями. Огромный, человекоподобный силуэт падал в эту воронку, воя от ярости и размахивая дубиной с шипами. Затем, воронка закрылась, поглотив грубую фигуру, и исчезла из вида.