Как ни сопротивлялась судьбе, а довелось мне принимать юго-восточную стену. Кусочки легендарного камня – это хорошо, но в буран века здесь тоже нужны маги-защитники, и новый лорд-хранитель рассудил, что малоопытным, то есть мне и Ларсу Ларсону, здесь самое место. Обидно? Не то слово! Пока кто-то будет биться с нечистью и следить за работой защитных артефактов, мы с рыжим помрем в тишине со скуки. Радовало, что хоть боевика сюда не поставили, а то вообще было бы стыдно. Нет, ночью сюда нам кого-то пригонят, но пока светло, мы с Ларсом справимся вдвоем.
– Изольда, будь осторожна, – попросил Фрост.
Он пришел со мной в юго-восточную часть стены, чтобы лично осмотреть место «ссылки». Заботливый муж, не устаю повторять.
– Я постараюсь.
– Не лезь никуда, для этого есть более опытные мужчины.
– А я, получается, хуже? – Ну вот, сглазила супруга – не заботливый он, а самый настоящий тиран.
Эйден обхватил мое лицо теплыми ладонями и требовательно заглянул в глаза. Зелено-карий цвет его собственных сменила тьма. Она манила, завораживала, настойчиво предлагая раскрыться, довериться…
– Иза, послушай меня внимательно, – вкрадчиво произнес кромешник. – Ты не хуже мужчин-магов, просто обещала подчиняться. Помнишь клятву?
Ничего себе! Третий день моего повиновения закончился вчера, зарок не действовал, а значит, я вольна поступать как хочу – магический откат от нарушенной клятвы уже не накроет. Так почему он вспомнил клятву? Словно пытался внушить…
Хотела поддразнить Эйдена, что в любовном дурмане не разучилась считать, и вообще, я никогда не снимаю ментальные щиты, поэтому мне не внушить чужих убеждений, но не успела. Из-за поцелуя не успела… Короткий, жадный, он сказал о многом: кромешник переживал, что оставит без своей защиты. А еще дурманящий, кружащий голову поцелуй обещал в будущем жаркое продолжение. Если это безумие, оно мне по вкусу.
Нехотя оторвавшись от моих губ, муж застегнул пуговицу на моей куртке.
– Не геройствуй, Иза, это моя обязанность. Если с тобой что-то случится, я сорвусь и разнесу всю Вьюгу.
Ого! А вот это уже чистая манипуляция. Как с маленькой разговаривает!
На мое фырканье Эйден ультимативно заявил:
– Хотя этот участок самый безопасный, но Хрис не оставил здесь ни одного боевого мага, поэтому мне будет спокойней, если за тобой присмотрят. Свин!
Свин? Как за мной присмотрит ньйор? И кто его сюда пропустит?
Цоканье когтей позади. Я обернулась – и обомлела.
Оно было огромным и мощным. С коротким серым мехом, бугристыми мускулами и когтями длинней моих пальцев. По спине существа шел двойной ряд наростов-шипов, большие желтые глаза отливали расплавленным золотом.
Усевшись на припорошенный снегом камень, оно склонило набок голову и приоткрыло пасть. Два ряда острейших зубов сверху и снизу я отметила машинально, а еще вдруг осознала, что оно мне улыбается. Клыкасто улыбается!
Мой ступор не проходил, а нечисть вдруг посерела сильнее – и исчезла. Стена пошла рябью – и существо проявилось, переместившись ближе. Будто издеваясь, оно снова приоткрыло пасть в знакомой улыбке.
– Это… это Свин?
– Да, в своем настоящем облике. Он шмырь.
Фрост невозмутим, меня же потряхивало.
Боги мои, а я ездила на нем, на запрещенной в Латории полуразумной нечисти! В университете мы несколько часов посвятили теории ее уничтожения.
Теперь я вижу: все, что говорили нам на парах, даже близко не похоже на правду. Свин не опасный, наоборот, он добродушный и игривый, как кот, и всегда готов помочь своему хозяину. Так за что уничтожали его сородичей? Неужели действительно, как утверждали слухи, из зависти, чтобы не усиливать и так могущественных магов, которых шмыри выбирали себе в хозяева?
И почему я не задумывалась над тем, что слишком вышколенный ньйор не может принадлежать давелийцу, который предпочитает магмобиль? Когда бы он дрессировал Свина? Между полетами и делами ордена? Да и водятся ньйоры преимущественно в латорийских горах.
– Свин взрослый, раз умеет мимикрировать под камень?
– Более того, он недавно освоил высшую степень маскировки.
Без подсказки хозяина шмырь вдруг потемнел сильнее, кожа стала грубой, шершавой, как камень, из которого построена крепостная стена. Сейчас я бы ни за что не поняла, что детально проработанная статуя – это на самом деле затаившаяся нечисть.
– Если Изольде не будет угрожать опасность, я не разрешаю выдавать себя. Сиди тихо, Свин.
Ньйор, а точнее, шмырь, кивнул и снова окаменел.
Мой любимый кромешник собрался уходить и напоследок поцеловал коротким, словно ворованным у судьбы поцелуем. Будто мы больше не увидимся… Горло сжало, тревога свернулась холодным клубком в животе. А что, если правда? И он погибнет в бою? Нет, даже думать о таком не хочу!
– А что вы здесь делаете?
Ларсон появился в крытой части боевого хода так не вовремя…
– Будь умницей, Иза, – попросил Эйден, прежде чем попрощаться.
Когда остались вдвоем, рыжий напарник дал волю любопытству:
– Почему Фрост был тут, а не на своем участке?
Провожая взглядом широкую спину любимого, я произнесла первое, что пришло в голову:
– Да мы статую рассматривали, решали, хорошо ли будет смотреться в спальне.
– Статую? Здесь нет никаких… – Ларсон смолк, чтобы через секунду восхищенно завопить: – Ух ты! Шмырь!
С минуту он осматривал неподвижного Свина, даже провел рукой между острыми ушами, и лишь потом развернулся к нему спиной.
– Ее же здесь раньше не было. Кто затащил махину на стену?
Шмырь отмер и сделал вид, что сейчас вцепится в филей парня. Я показала кулак – Свин застыл, как и полагалось порядочной статуе.
– Ты просто не замечал. – Я врала и не краснела. – Но ей, конечно, здесь не место, поэтому мы с Фростом хотим забрать себе.
Псевдокаменная пасть чуть приоткрылась, показывая ехидную ухмылку.
– А зачем в спальню-то ставить? – Ларс, сдвинув шапку вперед, почесал вихрасто-огненный затылок.
– Сам подумай зачем. – Я улыбнулась, а напарник вдруг отчаянно покраснел.
И что это он там придумал, пошляк?
– Статуя – произведение искусства, Ларс, на нее смотрят.
Похоже, он тоже читал дамский роман о похождениях седовласого ведьмака. Там была довольно откровенная глава, в которой его новая пассия мягкой кровати предпочитала статую мифического дракона. Похоже, рыжий решил, что и нам каменный шмырь нужен для тех же целей.
– А что, есть еще варианты? – Ларс невинно заморгал. Уши его продолжали полыхать.
– Женишься – узнаешь.
Так, шутя и пререкаясь, мы стояли на стене. Но и веселая болтовня не дала забыться. Сердце ныло – я не знала, как там Эйден, начался ли бой, ведь с нашей стороны неожиданностей быть не могло.
– Изольда, Ларс, пить хотите? – По боевому ходу шел Людвайг с накрытым крышкой ведром.
Длинный фартук поверх синей формы, куртки из меха фурра и меча на перевязи придавал ему потешный вид. Хозяюшка…
– Нет, – качнул головой напарник, – не хочу.
– А придется! – обрадовал блондин и, поставив ведро рядом со шмырем, налил две порции.
Насыщенно-оранжевый напиток пах летом и магией. Первый глоток согрел изнутри, оказавшись лучше теплового кокона.
– Это отвар из тепличных ягод ки. Он с медом, не морщись, рыжий.
– Значит, не только кислый, но и приторный… Гадость!
– Но-но! Хельга своими белыми рученьками варила, вкусно получилось, – возразил боевик и грозно добавил: – Пей, Ларс, или донесу, что ты отказался.
Хозяйки «Снежной ведьмы» напарник побаивался – его чашка продемонстрировала дно раньше, чем моя.
– Людвайг, а почему ты разливаешь? Где Хельга? – Я всмотрелась в туннель боевого хода в надежде, что подруга отстала или заговорилась с каким-нибудь стражем.
– Хельга подловила меня, когда я Вилме рассказывал о белых волках, которые могут проломить черепичную крышу или отгрызть ставню. – Мужчина усмехнулся. – Сказала, что мой неприглядный проступок можно смыть только работой на благо города. И я жмых ки давил через сито, пока она с мужем племянницы лясы точила.
Я бросила взгляд в проем между зубцами стены – увидеть что-либо сквозь плотную вуаль пурги нереально. Как сестра Хельги по ковену добралась в крепость? Хотя о чем я? Она же снежная ведьма, для нее путешествие в метель, что прогулка по тротуару в столице солнечным утром.
– Ивар и Эрин вернулись?
– Нет, только желтоглазый. И он куда-то нашу Хельгу умыкнул.
Людвайг такими вещами шутить не станет, и я испугалась:
– В каком смысле? Похитил?
– Нет, она сама. Я хотел узнать, куда жмых выбрасывать, и пошел за Хельгой с Иваром. А они прямо возле трактира открыли телепорт – и все. Нет Хельги уже час точно.
– Если шла добровольно, может, сбежала? – предположил Ларс. – Решила пересидеть буран в другом мире?
Я посмотрела на него с досадой и даже прикрикнула:
– Думай, что говоришь!
– Ну извини… Я не вижу ничего зазорного в том, что слабая женщина скроется в убежище. Не всем же быть такими, как мы. – Рыжий горделиво выпятил грудь колесом. – Хельга – магичка никакая, помочь не в силах, так что пусть идет, куда пожелает.
Как же мне захотелось треснуть Ларса! Не знала, что он настолько спесив и так кичится уровнем своего дара.
Тарра для выходцев из иного мира бедна на магию, но смекалка и отвага остаются при них, поэтому я верила, что Хельга ушла по серьезной причине. Хотела бы сбежать, не затевала бы приготовление восполняющего резерв напитка. Если бы я могла рассказать! Но раскрывать чужие секреты, даже чтобы обелить репутацию человека, последнее дело.
Ларсон что-то говорил, я не слушала, как и Людвайг, заклинанием очищающий кружки для следующих стражей.
– Ладно, пойду я. Удачи, ребята.
– И тебе, – отозвалась я.
Насвистывая мотивчик легкомысленной песни о верховной ведьме снежного ковена, которая продала свою конкурентку в гарем огненного дракона, Людвайг понес живительный напиток дальше.