– Вы не сможете.
– Почему?
– Таковы объективные законы данного пространства. На этом поле никого нельзя догнать… По крайней мере, пока не сделаете выбор.
– Какой выбор?.. – У Иги от пыли першило в горле и слезились глаза.
– У каждого он бывает свой. Сейчас объясню… – Человек шевельнулся, и тут Ига разглядел, что он – плоский. Как та фанера, на которой нарисован! Это почему-то очень испугало Игу.
– Вы кто? – шепотом сказал он.
– Я и есть Выбор. Главный Выбор, Необходимый Выбор, Последний Выбор – как угодно. Или, поскольку в данном случае я нарисован на фанере, то Фанерный Выбор. Так и можете меня именовать…
Ига глянул за плечо Фанерного Выбора. Далеко-далеко все еще мелькала среди сухих стеблей Степкина фигурка.
– Она бежит на одном месте, – разъяснил Фанерный Выбор. – И не станет ни дальше, ни ближе, пока вы, Игорь, выбираете…
Ясно стало, что у законов здешнего черно-белого мира – стальная безжалостность.
– А что мне надо выбирать… господин Фанерный Выбор?
– Один раз вы уже выбрали. Не очень разумно. Там, в переулке, когда выдернули из-под колеса мальчика Чарли. Мальчик вырос и теперь угрожает вашему городу – может быть, единственному городу на планете, где еще сохранились нормальные законы природы и нравов… Мальчика не следовало спасать.
– Вы рехнулись? – звонко сказал Ига. – Его бы… насмерть…
– Именно. Вы поддались мгновенному движению души. И теперь Чарли Мишечкин сроет насмерть Малые Репейники…
– Но… господин Фанерный Выбор… можно же, наверно, что-то сделать…
– Хотите вернуться в тот переулок, где колесо? Так сказать, переиграть ситуацию?
– Нет! – Ига притиснул к футболке сжатые кулаки. – Нет! Я… все равно…
– Понимаю, что «все равно». Отсутствие логики – основа человеческой природы. Впрочем, вернуться все равно невозможно: что сделано, то сделано…
– И… как тогда быть?
– Я же говорю: делать выбор.
– Но какой ?! – отчаянно сказал Ига.
– Вы можете вернуться домой. Начать борьбу против планов «НИИТЕРРОРа». Не гарантирую обязательного успеха, но шансы есть. В чем главный расчет проектантов? Они попытаются найти старую скважину. Ее на острове Одинокий Петух пробурили почти до конца еще в начале сороковых годов прошлого века. Тогда входила в моду борьба за укрощение рек и осушение болот. И осушили бы, но помешала война…
«Хоть какая-то польза от войны», – буркнул про себя Ига.
– Да… Чтобы заново проводить поиски, испытания, буровые работы, у авторов проекта не хватит ни техники, ни денег. А с готовой скважиной все просто – спустили туда заряд взрывчатки, пробили породу, скрывающую пустоты – и готово. Вода сама собой пойдет в подземные резервуары…
– А я-то… а мы-то… – (Ига сразу вспомнил ребят) – как можем этому помешать?
– Можете найти скважину раньше, чем они. И каким-то образом закупорить ее или скрыть от посторонних глаз…
– Легко сказать!
– Да, сделать труднее. Но, повторяю, шанс есть. Только…
– Что?
– Вы можете вернуться домой, но больше не должны искать девочку. Иначе не успеете.
– И… что тогда с ней будет?
– Не знаю. Честно говорю, не знаю. Боюсь, что ничего хорошего. Вы же видите, каков о здесь. И едва ли она выберется отсюда…
– Тогда – нет! Я побежал!
– Я предвидел этот ответ. Но посмотрите вокруг, Игорь. Когда-то здесь тоже были Плавни. Озера, болота со всякой живностью, реки и луга. Их осушили и сделали полигон. Неподалеку стоял город. Пыль и засуха съели его…
– Но почему? – Игорь, кажется, заплакал. – Зачем вы так? Что я… что мы вам сделали?
– Я! Честное слово, я ни при чем, – кажется впервые в голосе Фанерного Выбора мелькнуло сочувствие. – Я же не человек. И даже ни какое не существо. Я всего-навсего олицетворение закономерности того пространства, в которое вас занесла судьба.
– Я вас не понимаю, – со злыми слезами сказал Игорь.
– Я – выбор. Ваш собственный – выбор. Вы сами должны решить, кого спасать: ваш город или вашу подружку. Не сделайте ошибку, как с мальчиком Чарли…
– Не было никакой ошибки, – всхлипнул Ига. И опять почему-то вспомнил, как в прыжке через речку падал на маленького кнама.
– Видите, вы опять рассуждаете чисто по человечески…
– А как я должен рассуждать?!
– Ну да, ну да… Однако выбирать придется. Это не зависит ни от меня, ни от вас.
– Но так нельзя!! – Ига собрал для этого крика все отчаяние. – Это несправедливо!
– Что здесь несправедливого? Наоборот…
– Нет, не наоборот! Так… нечестно! Должно быть что-то еще!
– Что? – удивился Фанерный Выбор. Но не очень уверенно.
– Третий вариант! – нашелся Ига. И глянул сквозь мокрые ресницы с ощущением удачного шахматного хода.
Фанерный Выбор снял и отбросил цилиндр. Заблестела гладкая рыжеватая прическа с прямым пробором.
– Вы правы. Я не мог сказать вам этого сам, но раз вы догадались… Третий вариант есть. Видимо, потому, что я нарисован на трехслойной фанере. И этот третий слой… Едва ли вам будет легче.
– Будет… – угрюмо сказал Ига.
– Судите сами. Да, город сможет бороться и не исключено, что выстоит. И девочка, скорее всего, вернется домой. Полной гарантии нет, но много шансов «за»… Однако вы, Игорь, в этом случае не вернетесь домой никогда.
– П… почему?..
– Отказавшись от первого и второго варианта, вы перестали быть участником выбора. Понимаете, перестали быть . Следовательно, должны исчезнуть.
– Куда?.. Как?
– В прямом смысле. Извините, Игорь, но я вынужден буду убить вас.
– Вы… не имеете права, – стремительно слабея, сказал Игорь. Он сразу понял, что это правда. И что Фанерный Выбор имеет право . И обязательно сделает это.
На лице Фанерного Выбора опять мелькнуло сочувствие.
– Вы же знаете: это не зависит ни от меня, ни от вас. Вы по собственной вине оказались здесь, и теперь выхода нет…
– В чем я виноват-то?! Я хотел найти Степку!
– Я не об этом, а о том, что раньше… Впрочем, сейчас уже ни что не имеет значения. Исчезнете вы, исчезнет и вина.
Ига оглянулся: куда бежать?
– Бесполезно, – понимающе сказал Фанерный Выбор. – Путей нет… Пожалуй, кроме одного. Вы мне чем-то симпатичны, и я могу дать вам шанс. Очень крошечный, почти никакой, но все же это искорка надежды. С ней легче умирать… Хотите поединок?
2
– Что? – Ига часто замахал сырыми ресницами.
– Мы будем драться, – разъяснил Фанерный выбор. – Холодным оружием. Кто кого. Вполне честно…
– Ничего себе честно! – У Иги и правда забрезжила надежда. – У вас вон какой меч! А у меня что?
Фанерный выбор встал. Повел над сухими верхушками рукой. Среди тростника выросли несколько шпаг, сабель, мечей. Закачали перед Игой рукоятками.
Ига взял наугад одну рукоять, вытянул на свет лезвие. Оружие показалось подходящим. Удобно лежало в руке. Зеркальный плоский клинок был прямым и заостренным на конце – можно колоть, можно рубить. И по весу – в самый раз. Показалось, что все это игра. Вроде рыцарских состязаний в овраге, на берегу Говорлинки. Только там клинки были деревянные…
Фанерный Выбор стоял, держа двумя руками свой длинный меч. Ига сказал чуть капризно:
– Конечно, у вас вон какой громадный.
Фанерный Выбор покладисто кивнул прической с пробором. Отбросил клинок, взял из тростника легкую трехгранную рапиру. Острую как игла. У Иги – мурашки вдоль позвоночника.
– Все равно нечестно, – ежась, выговорил Ига. – Я живой, а вы… Разве можно убить фанеру?
– Отчего же нельзя? Если отсечете голову или пробьете то место, где сердце, все будет кончено.
– И тогда… что?
– Тогда не знаю. Откровенно говорю – не знаю… – Фанерный Выбор пожал плечами с витыми погонами. – Такой вариант никогда не рассматривался даже теоретически. Потому что – я должен это повторить – шансы ваши чрезвычайно ничтожны. И учитывая данный фактор, я предлагаю последний раз: вы еще можете вернуться к первому или второму варианту.
– Нет! – крикнул Игорь. Потому что понял: еще полсекунды, и он скажет «ладно». Крикнул и кинулся в бой. Размахнулся. Плоский клинок его палаша звонко ударился о трехгранный клинок рапиры.
Сперва казалось, что все кончится хорошо («vsjo budet khorosho»). Потому что Фанерный Выбор сразу стал пятиться. У Иги не было никакого фехтовального опыта (махание деревянными мечами – это не считается), но он брал свое за счет яростного напора. Раз! Раз-раз! Дзынь!..
Фанерный Выбор, кажется был тоже не очень умелый боец. К тому же не такой напористый. Он отмахивался, увертывался, еле успевал защититься. Он виделся Иге то спереди, то как бы сбоку, то даже со спины и в то же время оставался плоским, – это было заметно все время. И если рубануть с размаха по тонкому краю шеи (ведь не живой же, фанера!), наверно, сразу конец поединку… Но рубануть пока не удавалось. Зато Ига колющим ударом просадил фанеру навылет. Жаль только, что не там, где сердце, а рядом с нарисованной пряжкой ремня. И отскочил.
Фанерный Выбор закачался. Левой рукой потрогал дыру. Потом заговорил (рот просвечивал насквозь так же, как пробоина):
– Кажется, это сильно повышает ваши шансы. Поэтому пора кончать. Извините… – И не успел Ига мигнуть, как свистящий круг стали опоясал его клинок, ударил, рванул… Палаш, вертясь пропеллером, высоко взлетел и упал в тростники. Ига обалдело стоял с растопыренными руками.
– Извините, – повторил Фанерный Выбор. Взял рапиру за конец, а рукоятью несильно толкнул Игу в грудь. Ига повалился в ломкие тростники, сел раскинув ноги. Смотрел на Фанерного Выбора снизу вверх. Тот опять взял оружие за рукоять, глянул вдоль клинка. Пальцем потрогал острие.
«Вот и все», – понял Ига. Это в неполные-то двенадцать лет! Заплакать бы. Но слез теперь не оказалось. И было даже не очень страшно. Горько только. И сердце сильно толкалось под ребрами. Ига посмотрел на грудь. На футболку с вывернутой внутрь надписью-обещанием, что все будет хорошо. «Вот тебе и хорошо… Не надо было выворачивать…» То место, где сердце, при каждом ударе заметно толкалось под желтым трикотажем. «Наверно, он прямо сюда…»