Эти сияющие пластины вселяли уверенность, они показывали тебе, что ты там, где ты есть. Странность этого города, где полно законов, а жители, словно сговорившись, упорно игнорируют их, подавляла Моркоу. Но сверкающая, начищенная грудная пластина — это сверкающая, хорошо начищенная пластина, и никаких двусмысленностей тут быть не может.
Дверь отворилась. Сидящий за древним столом Моркоу оглянулся на дверной проем. Там никого не было.
Он еще несколько раз усердно потер пластину.
Послышались невнятные звуки — такие звуки обычно издает нетерпеливый посетитель, по горло сытый ожиданием. За край стола ухватились лапы с фиолетовыми ногтями, и в поле зрения медленно вплыла голова библиотекаря, похожая на ранний кокос.
— У-ук, — сказал он.
Моркоу смотрел не отрываясь. Ему было тщательно растолковано, что, несмотря на внешность библиотекаря, законы, применяемые к животному царству, к данному орангутану не применяются. С другой стороны, библиотекарь не особо настаивал, чтобы к нему применяли законы, принятые в царстве людей. Он был одной из тех небольших аномалий, от которых стоит держаться подальше.
— Привет, — неуверенно поздоровался Моркоу. («Не называй его «парнем» и не хлопай по плечу, его это раздражает».)
— У-ук.
Библиотекарь потыкал в стол длинным, с многочисленными суставами пальцем.
— Что?
— У-ук.
— Прости, но я не понял.
Библиотекарь закатил глаза. Ему всегда казалось странным, что так называемые «разумные» собаки, лошади и дельфины не испытывают ни малейших затруднений, передавая людям самые злободневные новости текущего момента, как то: о трех детях, заблудившихся в пещерах, о поезде, который вот-вот перейдет на ветку, ведущую к недавно смытому мосту, и тому подобное, в то время как он, которому недостает всего лишь жалкой кучки хромосом, чтобы носить одежду, не знает, как убедить среднего человека выйти на улицу под дождь. С некоторыми людьми просто невозможно разговаривать.
— У-ук! — воскликнул он и жестом показал на дверь.
— Да не могу я, — объяснил Моркоу. — У меня Приказ.
Верхняя губа библиотекаря закатилась вверх, словно ставень.
— Это улыбка? — уточнил Моркоу.
Библиотекарь затряс головой.
— Может, кто преступление совершил? — продолжал допытываться Моркоу.
— У-ук.
— Тяжкое преступление?
— У-ук!
— Вроде убийства?
— И-ик!
— Еще хуже?
— И-ик! — Библиотекарь проковылял к двери и нетерпеливо запрыгал.
Моркоу с трудом сдерживал накатившее волнение. Приказ приказом, но здесь дело поважнее. Жители этого города способны на что угодно.
Он закрепил нагрудник, нахлобучил на голову сверкающий шлем и направился к двери.
И в этот самый момент он вдруг вспомнил о своих обязанностях. Моркоу вернулся к столу, нашел клочок бумаги и, мучительно подбирая слова, нацарапал: «Ушол Баротся С Приступлением. Пажалуйста Зайдите Позже. Спасибо».
И только после этого он вышел на улицу, сверкающий и бесстрашный.
Верховный Старший Наставник воздел руки.
— Братья, — начал он, — давайте же начнем…
Это так легко. Все, что надо сделать, — направить в нужный канал ядовитое содержимое огромного резервуара зависти и сдерживаемого раболепным страхом негодования, которыми братья обладают в таком изобилии, взнуздать их потрясающую личную мелкотравчатость, способную стать источником силы более могучей, чем откровенно ревущее зло, а затем открыть собственное сознание и…
…И проникнуть туда, куда ушли драконы.
Ваймс внезапно ощутил, как его хватают за руку и втаскивают внутрь. Тяжелая створка ворот с решительным клацаньем захлопнулась у него за спиной.
— Тебе выпала великая честь. Я сейчас представлю тебя лорду Анкскому, он же Горносмех Чешуйвеселый Когтецап III, — заявило привидение, облаченное в огромную, устрашающего вида кольчугу. — Несмотря на свое имечко, рохля рохлей, решимости — ноль.
— Да что вы говорите? — поддакнул Ваймс, упорно пятясь.
— Так что нам с ним нужна помощь.
— Ну надо же, — прошептал Ваймс, упираясь лопатками в деревянную стену и тщетно пытаясь выдавиться на другую сторону.
— Не мог бы ты оказать нам небольшую услугу? — прогрохотало существо.
— Какую же?
— Слушай, не строй из себя принцессу на горошине. Ты просто держи, а я его того… Знаю, это жестоко, но если сегодня у него опять ничего не получится, то ему одна дорога — вжик, и все. Выживание сильнейшего и все такое — в общем, сам знаешь.
Капитану Ваймсу удалось наконец овладеть собой. Очевидно, он находится рядом с сексуально одержимым маньяком-убийцей — или маньячкой, насколько он мог судить по выступающим из-под странного одеяния комьям. Он искренне надеялся, что перед ним — особь женского пола, иначе упоминание об «я его того» могло послужить искрой для целого пожара внутренних образов, которые будут преследовать его до конца жизни. Он знал, что у богатых свои причуды, но дело зашло слишком далеко…
— Госпожа, — холодно произнес он, — я — офицер Ночной Стражи и как таковой должен предупредить вас, что предлагаемый вами план действий оскорбляет город. — «А также нескольких богов пуританского толка», — добавил он про себя. — И я должен посоветовать вам немедленно освободить его светлость, не причинив ему вреда…
Фигура ошарашенно уставилась на него.
— С чего бы это? — не поверила своим ушам она. — Черт побери, это же мой дракон!
— Еще по одной, совсем не капрал Шноббс? — заплетающимся языком предложил сержант Колон.
— Я — за, отнюдь не сержант Колон, — согласился Шноббс.
К не-привлеканию-внимания они отнеслись крайне серьезно. И заранее исключили из своего списка те таверны, что располагались с морпоркской стороны реки и где их хорошо знали. Сейчас они находились в весьма элегантном заведении в центре Анка, где с максимальной ненавязчивостью старались смешаться с толпой. Другие пьяницы принимали их за кого-то вроде артистов кабаре.
— Я вот подумал… — задумчиво посмотрел в потолок сержант Колон.
— Ну?
— Можно купить пару бутылок и пойти домой, тогда мы точно не будем выделяться из толпы.
Шноббс поразмыслил над идеей.
— Но он приказал держать ушки на макушке, — возразил он. — Наша задача, сказал он, слушать.
— Мы можем заняться этим у меня дома, — резонно заметил сержант Колон. — Будем слушать всю ночь, изо всех сил.
— Мысль верная, — одобрил Шноббс. Фактически чем больше он размышлял над ней, тем более верной она ему казалась.
— Но сначала, — объявил он, — я должен нанести визит.
— Я тоже, — сказал сержант. — Эти выявления, обнаружения и слушания очень сказываются на организме.
Спотыкаясь, они вывалились на улицу через заднюю дверь. В небе висела яркая полная луна, лишь несколько лохматых облачных ошметков плыли через ее поверхность. Слуги закона, абсолютно не привлекая к себе внимания, столкнулись лбами.
— Это ты, выявитель сержант Колон? — спросил Шноббс.
— Точно! Ну, можешь ли ты выявить, где здесь отхожее место, выявитель капрал Шноббс? Разыскивается невысокий гнусного вида толчок, ха-ха-ха.
С бряцаньем и придушенными ругательствами Шноббс, качаясь, наугад побрел по улице, едва не задавив одного из представителей колоссального анк-морпоркского населения диких котов. Животное едва успело вылететь из-под капральских ног.
— Стоять! Руки на голову! — заорал вслед коту Шноббс.
— Что ж, делать нечего, — пришел к печальному выводу сержант Колон и повернулся к ближайшему углу.
Его размышления наедине с собой были прерваны окликом капрала.
— Эй, сержант, ты здесь?
— Для тебя, Шноббс, выявитель сержант, — любезно откликнулся сержант Колон.
Голос Шноббса звучал напряженно, в нем прорезалась внезапная трезвость.
— Заканчивай там, сержант, я только что видел, как над нами пролетел дракон!
— Я видел, как летают мухи, — отозвался сержант Колон, тихо икая. — А еще я видел, как летают птицы. Даже кирпичи — и те порой летают что твой орел. Но я ни разу не видел летающего дракона.
— А ты голову-то подними, — Шноббс говорил настойчиво и встревоженно. — Слушай, я не болтаю! У него такие крылья, как, как… в общем, огромные крылища!
Сержант Колон величественно обернулся. Лицо капрала побледнело настолько, что это было заметно даже во мраке.
— Честно, сержант!
Сержант Колон посмотрел на отсыревшее небо и умытую дождем луну.
— Ну и где твой дракон? — осведомился он. — Показывай давай.
За спиной у него раздался кожистый звук, и откуда-то сверху на мостовую упала пара черепиц.
Он обернулся. Там, на крыше, сидел дракон.
— Дракон на крыше, — пискнул он. — Шнобби, тут на крыше — дракон! Что мне делать, Шнобби? Тут дракон на крыше! И смотрит прямо на меня! Эй, Шнобби!
— Для начала ты мог бы подтянуть штаны, — отозвался из-за ближайшей стены Шноббс.
Даже снявшая многочисленные слои защитной одежды, госпожа Сивилла Овнец все равно оставалась устрашающе большой. Ваймс знал, что у населяющих Пупземелье варварских народов бытуют легенды о больших, облаченных в кольчугу, вооруженных мечами девицах на ломовых лошадях, которые вихрем врываются на поля сражений и увозят мертвых воинов на крупах коней в кипящий буйным весельем мир иной, при этом распевая услаждающим слух меццо-сопрано. Госпожа Овнец вполне могла бы сойти за одну из таких девиц. Даже могла бы стать их предводительницей. Она одна могла бы вынести с поля боя батальон. Когда она говорила, каждое слово напоминало сердечный шлепок по спине и позванивало аристократической самоуверенностью абсолютной чистопородности. Одними только гласными можно было рубить самшит.
Дубоватые предки Ваймса были привыкши к подобным голосам, обычно им доводилось слышать их от вооруженных до зубов людей верхом на боевых конях — такие люди, как правило, объясняли, почему это было бы чертовски хорошей идеей, разве вы не понимаете, ринуться на врага и всыпать ему по первое число. При звуках этого голоса ноги капитана инстинктивно стремились встать по стойке «смирно».