Он не станет играть с тобой в игры или загадывать загадки. Но он прекрасно понимает, что такое высокомерие, что такое сила и жестокость. Эта зверюга спалит тебя при первой возможности. Просто потому, что ей так захотелось.
Но сегодня дракон был зол сильнее обычного. Он ощущал что-то у себя за глазами. Крошечное, слабое, чужеродное сознание, раздувающееся от самодовольства. Его присутствие приводило дракона в ярость, это был зуд, когда зудящее место невозможно почесать. Оно заставляло дракона делать то, что он не хотел делать, и… и мешало ему делать то, что он очень хотел делать.
Где-то с мгновение эти ужасные глазищи изучали Эррола, который забился еще сильнее. Ваймс вдруг осознал, что от миллионоградусного драконьего пламени его отделяет лишь смутный интерес этой тварюги к маленькому дракончику, зажатому у него под мышкой.
— Только не делай резких движений, — раздался у него за спиной голос госпожи Овнец. — И не выказывай страха. Они чувствуют, когда ты боишься.
— А больше никаких советов вы дать не можете? — тихо поинтересовался Ваймс, стараясь шевелить губами как можно незаметнее.
— Ну, можно почесать у него за ушком. Как правило, это срабатывает.
— О, — слабо откликнулся Ваймс.
— Старое доброе «фу» тоже неплохо действует. Или берешь и лишаешь его ужина.
— Неужели?
— А в самых экстремальных случаях я несколько раз бью их по морде прутиком.
В том медленно двигающемся, ярко очерченном мире отчаяния, в котором ныне обитал Ваймс и который целиком сосредоточился вокруг огромных ноздрей, глядящих с крыши, — в этом самом мире вдруг раздался тихий шипящий звук.
Это дракон медленно вбирал воздух в свои легкие.
Потом движение воздуха остановилось. Ваймс глядел в темноту пламявыводящих проходов и думал о том, успеет ли он что-нибудь увидеть, какое-нибудь крохотное белое сияние или нечто вроде, прежде чем его закружит в вихре яростное забвение.
И тут тишину рассек звук рога.
Дракон поднял голову, с интересом поглядел куда-то вдаль и издал некий вопрошающий рык.
Снова раздался зов рога. По улицам принялось гулять эхо — пение рога вдруг зажило своей, независимой жизнью. И в этом пении ясно слышался вызов. Если же владелец рога имел в виду нечто другое, то ему грозили крупные неприятности, ибо дракон смерил Ваймса еще одним презрительным взглядом, расправил свои громаднейшие крылья, оттолкнулся от крыши, тяжело поднялся в воздух, опровергнув тем самым все законы аэродинамики, и медленно полетел туда, откуда доносилось пение рога.
Никто и ничто в мире не было способно так летать. Крылья величественно опускались и поднимались, рождая на свет негромкие раскаты грома. Дракон перемещался по воздуху с этакой неохотой, ленцой — так, будто это ему ничего не стоит. Весь вид его говорил о том, что даже если он перестанет махать крыльями, то никуда не упадет, вопреки всяким мнениям, а просто зависнет в воздухе.
Дракон скорее не летел, он плыл. Для существа размером с сарай, да еще со шкурой из металлических пластин, это был неслабый акробатический трюк.
Огромной летучей баржей он пролетел мимо них, направляясь к Площади Разбитых Лун.
— За ним! — крикнула госпожа Овнец.
— Это неправильно, так летать. Почти наверняка на этот счет есть какой-нибудь закон из Раздела о Волшебстве, — Моркоу вытащил заветную книжку. — К тому же он повредил крышу. Так и нарывается на неприятности, за ним уже числится целая куча нарушений.
— Эй, капитан, ты в порядке? — забеспокоился сержант Колон.
— Я видел, что у него в носу, — словно во сне ответил капитан Ваймс. Его взгляд наконец сфокусировался на встревоженном лице сержанта. — Куда он подевался? — осведомился капитан.
Колон сделал жест в направлении улицы.
Ваймс отыскал взглядом быстро уменьшающийся силуэт над крышами.
— За ним, — приказал он.
Рог пропел еще раз.
К площади толпами стекался народ. Дракон планировал над мелкими людишками, словно акула, целеустремленно преследующая игриво подпрыгивающий на волнах надувной матрац, хвост хищницы неторопливо вращается — туда-сюда.
— Смотрите, какой-то псих собирается с ним сражаться! — воскликнул Шноббс.
— Так я и думал, что кто-нибудь найдется, — ответил Колон. — Бедолага, его запекут в собственной кольчуге!
Это высказывание явно выражало мнение людей, скопившихся на площади. Для населения Анк-Морпорка характерен простой, немудрящий, лишенный новомодных изысков подход к развлечениям: они, конечно, оценили бы победу над драконом, но за неимением таковой удовлетворились бы и зрелищем того, как кого-то запекут в собственных латах. Не каждый день доводится увидеть, как человека запекают в собственных латах. Будет о чем порассказать детишкам на сон грядущий.
Толпа напирала, Ваймса начали задевать и толкать.
Рог в очередной раз пропел свой вызов.
— Это рог-ракушка, — высказал свое компетентное суждение Колон. — Самый обычный, только глубже.
— Ты уверен? — переспросил Шноббс.
— Поверь моему слову.
— Наверное, чертовски большой слизняк жил в этой ракушке.
— Арахис! Фиггины! Горячие сосиски! — донесся до них тонкий призывный голос. — Здорово, ребята. Наше вам, капитан Ваймс! Что, головушка побаливает? Бери сосиску. За счет заведения.
— Что тут происходит, Себя-Режу? — Напирающая толпа прижала Ваймса почти вплотную к лотку.
— Какой-то парень въехал на белом коне в город и заявил, что прикончит дракона, — сообщил Себя-Режу-Без-Ножа Достабль. — Говорит, у него волшебный меч.
— А кожа у него случаем не волшебная?
— Ни капли в тебе романтики, капитан. — Достабль взял с маленькой жаровни здоровущую вилку и бережно ткнул ею в ягодицу большой женщины прямо перед ними. — Чуть-чуть в сторонку, мадам, коммерция и в самом деле двигатель городской жизни, благодарю, благодарю. Конечно, — продолжал он, — по всем правилам положено, чтобы была прикованная к скале девица. Да только тетушка сказала «нет». В этом некоторые совсем ничего не понимают. Начисто отсутствует чувство традиции. А этот парень еще говорит, я, мол, королевский отбрыск и, мол, в своем праве.
Ваймс покачал головой. Этот мир точно сходит с ума.
— Ты меня совсем запутал, — сдался он.
— Ну отбрыск. Наследник то есть, — принялся терпеливо растолковывать Достабль. — Ну, сам понимаешь. Наследник престола.
— Какого еще престола?
— Анкского престола.
— Какого анкского престола?
— Ну, это… Короли и все такое прочее. — Лицо Достабля приняло задумчивое выражение. — Жалко, напрочь вылетело из головы его имя, будь оно неладно, — поскреб в затылке он. — Я заказал у тролля Вулкана, в его круглосуточной оптовой керамической лавке, три партии юбилейных коронационных кружек, их распишут как положено, а имена потом можно вставлять какие понадобятся. Возьмешь парочку, капитан? За девяносто пенсов, и это только для тебя, честно говорю, себя без ножа режу.
Не желая тратить силы на сопротивление напору рекламы, Ваймс принялся пробиваться сквозь толпу, используя Моркоу в качестве маяка. Мощная фигура младшего констебля возвышалась над толпой, а остальное воинство капитана цеплялось за него, как за якорь.
— Все с ума посходили, — прокричал Ваймс. — Что там творится, Моркоу?
— Посреди площади парень на лошади, — отвечал тот. — Со сверкающим мечом. Пока ничего не делает, просто вертит головой по сторонам, и все.
Ваймс пробился под защиту госпожи Овнец.
— Короли, — он тяжело дышал. — Анкские. Престолы. Есть такие?
— Кто? Ах да. Раньше были, — ответила госпожа Овнец. — Сотни лет назад. А почему ты спрашиваешь?
— Какой-то пацан утверждает, что он наследник престола!
— Утверждает, — подтвердил Достабль, все это время следовавший за Ваймсом в надежде заключить сделку. — Он толкнул длиннющую речь, мол, собирается убить дракона, свергнуть узурпаторов и исправить всю неправду. Была бурная радость.
Горячие сосиски, пара за доллар, сделаны из настоящей свиньи, почему бы не угостить госпожу?
— А вы уверены, что это свинина, сэр? — осторожно осведомился Моркоу, пристально изучая поблескивающие жиром трубочки.
— Абсолютно уверен, — подтвердил Достабль. — Самые настоящие свиные продукты. Из самой что ни на есть подлинной свиньи.
— В этом городе бурно радуются любой речи, — проворчал Ваймс. — Это еще ничего не значит!
— Купите свиные сосиски, пять за два доллара, — прервал его Достабль, никогда не допускавший, чтобы разговор становится на пути торговли. — А что, для бизнеса это хорошо, я имею в виду монархию. Свиные сосиски! Свиные сосиски! Запеченные в тесте! И восстановление справедливости тоже. По мне, так вполне здравая идея. С луком!
— Могу я осмелиться предложить вам горячую сосиску, госпожа? — осведомился Шноббс, все более входящий в роль любезного кавалера.
Госпожа Овнец посмотрела на лоток, который висел на шее у Достабля. На помощь ей пришли тысячелетия хорошего воспитания, и лишь самый легчайший, почти незаметный оттенок ужаса послышался в ее голосе, когда она ответила:
— Выглядят весьма аппетитно. Да это просто роскошная еда.
— А их случайно не монахи приготовили, ну те, с таинственной горы? — спросил Моркоу.
Достабль смерил его непонимающим взглядом.
— Нет, — терпеливо разъяснил он. — Их приготовили свиньи.
— Какую еще неправду он там исправит? — взволнованно спросил Ваймс. — Давай выкладывай. Какую именно неправду он намерен исправлять?
— Ну-у, — начал Достабль, — к примеру, налоги. Хотя, на мой взгляд, чего их исправлять?
У него даже достало такта слегка смутиться. Налоги имели отношение к другим людям, в мире Достабля такой штуки просто не существовало.
— Правильно, — согласилась оказавшаяся поблизости женщина. — Но возьмите водосточную трубу у меня в доме, она страшно течет, а хозяин пальцем о палец не ударяет. Это ведь неправильно.
— А преждевременное облысение, — поддержал мужчина напротив. — Это ведь тоже неправильно.