От кого исходит приглашение, в повестках не уточнялось. Не указывалось также — этого нельзя было не заметить, — кто именно будет обедать.
Сейчас главы всех Гильдий и концессий дожидались в передней.
В которой произошли существенные изменения. Передняя никогда не отличалась убранством. Патриций всегда придерживался мнения, что если людям будет удобно, то они, чего доброго, захотят остаться. Из мебели были только несколько очень пожилых стульев да развешанные по стенам портреты прежних правителей, сжимающих в руках свитки и прочие символы власти.
Стулья остались. Портреты исчезли. Точнее, запятнанные и потрескавшиеся холсты были свалены в углу, но от золоченых рам не осталось и следа.
Главы Гильдий всячески избегали смотреть друг другу в глаза — все они тихо сидели, постукивая пальцами по коленям.
Наконец двое на вид очень обеспокоенных слуг распахнули двери в главный зал. В дверях, неровно вышагивая, показался Волч Воунз.
Большинство членов городского совета не спали всю ночь, пытаясь сформулировать линию поведения, наиболее дальновидную в условиях, когда их приглашает на обед дракон, — однако Воунз выглядел так, как будто не спал как минимум несколько лет. Лицо у него было цвета прокисшей кухонной тряпки. Он никогда не отличался упитанностью, теперь же и вовсе напоминал нечто, извлеченное из пирамиды.
— А-а-а, — монотонно произнес он. — Хорошо. Все собрались? Тогда, господа, не будете ли вы так добры проследовать за мной?
— Э-э, — подал голос главный вор, — в приглашениях, по-моему, упоминался обед?
— Да?
— С драконом!
— О боги, не думаете же вы, что он вас съест?! — воскликнул Воунз. — Что за безумная идея!
— Конечно, не думали. — Облегчение ударило главному вору в голову, как вино, и вышло через уши, которые моментально запылали. — Такой бред. Ха-ха.
— Ха-ха, — отозвался главный торговец.
— Хо-хо, — засмеялся президент Гильдии Убийц. — Ну и бред.
— Вы для него слишком жилистые, — пошутил Воунз. — Ха-ха.
— Ха-ха.
— А-ха-ха.
— Хо-хо.
Температура упала на несколько градусов.
— Так что не будете ли вы так любезны проследовать за мной?
В главном зале также произошли изменения. Во-первых, он существенно увеличился в размерах. Отсутствовали некоторые стены, прежде отделявшие зал от соседних помещений. Потолок и несколько верхних ярусов были полностью ликвидированы. Пол представлял собой просто щебень, если не считать середины зала — там высилась груда золота.
Точнее, чего-то золотистого. Вид был такой, как будто кто-то обрыскал весь дворец в поисках любых блестящих или даже поблескивающих предметов, а потом свалил их в одну кучу, смешав все вместе: рамы для картин, золотые нити из драпировок, серебро — и подсолив напоследок драгоценными камнями. Там были и кухонные миски, и подсвечники, и тазы, и осколки зеркал. Одним словом, все блестящее.
Однако главные люди Анк-Морпорка были не в том положении, чтобы особенно обращать на это внимание. В основном из-за того, что висело у них над головами.
Это напоминало самую большую во вселенной, плохо скрученную сигару, если только большие плохо скрученные сигары имеют привычку висеть вниз головой. В высоте смутно угадывались очертания вцепившихся в стропила когтей.
На полпути между блестящей грудой и дверью был накрыт столик. Главы Гильдий (без особого, впрочем, удивления) заметили, что старинное столовое серебро отсутствует. Были фарфоровые тарелки, а также столовые приборы — на вид такие, как будто их только что выстругали из куска дерева. Воунз занял место во главе стола и кивнул слугам.
— Господа, присаживайтесь, — пригласил он. — Прошу прощения, что обстановка немного… изменилась, но король надеется, что вы смиритесь с временными трудностями, а вскоре все организуется более подходящим образом.
— Э-э… кто-кто надеется? — уточнил главный торговец.
— Король, — повторил Воунз. Голос его походил на голос человека, который находится на волосок от безумия.
— А-а. Король. Верно, — отозвался торговец. Со своего места ему была хорошо видна свисающая с потолка «сигара». Казалось, что-то там зашевелилось, словно возникла легкая дрожь в огромных, оборачивающих штуку, складках. — Многие лета ему, как говорится, — поторопился добавить он.
В качестве первого блюда был суп с клецками. Воунз не съел ни ложки. Остальные ели в насыщенном ужасом молчании, нарушаемом лишь глухим постукиванием дерева о фарфор.
— Есть определенные указы, на которые, с точки зрения его величества, желательно получить ваше согласие, — в конце концов нарушил молчание Воунз. — Чистая формальность, разумеется, и приношу свои извинения, что побеспокоил вас по такому пустяку.
Под стропилами что-то колыхнулось.
— Что ты, никакого беспокойства, — пискнул главный вор.
— Король милостиво желает поставить вас в известность, — продолжал Воунз, — что готов принимать подарки от населения. По случаю коронации. И чем больше, тем лучше. Но никаких изысков, сойдут любые драгоценные металлы или камни, которые население имеет и которыми с легкостью может поделиться. Кстати, я должен подчеркнуть, это ни в коем случае не носит принудительного характера. Щедрость, которой его величество с полной уверенностью ожидает, должна быть абсолютно добровольным актом.
Главный убийца печально взглянул на кольца, украшающие пальцы обеих его рук, и вздохнул. Президент Гильдии Торговцев уже расстегивал и снимал с шеи золоченую цепь, одну из регалий своей должности.
— Ну что вы, господа! Это так неожиданно!
— М-м-м-м, — вступил в беседу аркканцлер Незримого Университета. — Но вы… то есть, я хотел сказать, король наверняка в курсе, что Университет, согласно традиции, освобождается от всех городских податей и налогов…
Он едва подавил зевок. Всю ночь напролет волшебники упорно посылали в дракона свои самые действенные заклинания. С тем же успехом они могли пытаться поймать руками туман.
— Но, мой дорогой аркканцлер, это вовсе не подать! — возразил Воунз. — Надеюсь, я не сказал ничего такого, что дало бы основание так подумать. О нет! Нет. Любое приношение должно быть, как я уже сказал, полностью добровольным. Надеюсь, по этому вопросу все ясно.
— Все изложено очень доходчиво, — согласился главный убийца, злорадно глядя на старого волшебника. — И эти совершенно добровольные подарки, которые мы вот-вот начнем приносить, они пойдут?..
— В казну, — завершил Воунз.
— Ага.
— Хотя я абсолютно уверен, что жители города проявят исключительную щедрость, как только полностью поймут и оценят ситуацию, — произнес главный торговец, — я также не сомневаюсь, что его величеству известно, насколько мало в Анк-Морпорке золота и прочих драгоценностей. Это так?
— Очень верное замечание, — согласился Воунз. — Однако его величество намерен проводить энергичную и динамичную внешнюю политику, которая поправит положение.
— А-а-а! — хором воскликнули главные люди Анк-Морпорка, на этот раз с куда большим энтузиазмом.
— Например, — продолжал Воунз, — король считает, что наши законные интересы в Щеботане, Сто-Лате, Псевдополисе и Цорте на протяжении вот уже нескольких веков серьезно ущемляются. Это будет очень быстро исправлено, и, смею вас уверить, сокровища рекой хлынут в город. Всякий человек возжелает получить защиту такого могущественного короля.
Главный убийца перевел взгляд на груду блестящих предметов, названную Воунзом «казной». В его голове сформировалось весьма четкое представление по поводу того, где закончат свой жизненный путь все те сокровища, что придут в Анк-Морпорк. Что ж, драконьей хваткой можно было только восхищаться. В этом смысле они практически ничем не отличались от людей.
— О-о! — только и смог сказать он.
— Разумеется, будут и другие приобретения — в форме земель, собственности и так далее, и его величество желает, чтобы вы осознали со всей ясностью: самые верные будут щедро вознаграждены.
— Э-э, — подал голос главный убийца, у которого возникло ощущение, что он уже составил себе четкое представление о характере мыслительного процесса нового короля, — нет сомнений, что, э-э-э…
— Самые верные, — помог Воунз.
— Полагаю, ответную благодарность они будут выражать в виде еще большей щедрости?
— Уверен, подобные соображения в голову его величества даже не приходили, — сказал Воунз, — однако замечено очень верно.
— Я так и подумал.
Следующим блюдом шли жирная свинина, бобы и обжаренный в сухарях картофель. Пища, как заметили все присутствующие, способствующая упитанности.
Воунз ограничился стаканом воды.
— Что подводит нас к еще одному несколько деликатному вопросу, который, как я нисколько не сомневаюсь, столь многоопытные, широких взглядов господа, какими вы являетесь, без всяких трудностей разрешите, — произнес он.
Его рука, держащая стакан, затряслась.
— Надеюсь также, что и население в целом отнесется к вопросу с пониманием, в особенности учитывая, что король, без сомнения, во многом поспособствует благополучию и безопасности города. Например, я уверен, что люди спокойнее будут спать в своих постелях, зная, что др… король без устали их защищает. Могут, однако, пробудиться нелепые… древние… предрассудки, единственный способ искоренения которых — неустанные усилия… со стороны всех людей доброй воли.
Он сделал паузу и поднял глаза на советников. Позже главный убийца рассказывал, что ему доводилось смотреть в глаза многим людям, по всем признакам очень близким к смерти, — но никогда в жизни он не видел глаз, выражение которых столь явно и безошибочно свидетельствовало бы, что их обладатель смотрит со склонов самой преисподней. И главный убийца искренне надеялся, что никогда, никогда в жизни ему не доведется посмотреть в такие глаза еще раз.
— Я имею в виду, — Воунз говорил медленно, каждое слово прорывалось с трудом, словно пузырь сквозь зыбучий песок, — вопрос… питания короля.
Воцарилось страшное молчание. Лишь легкий шорох крыльев раздавался у них за спинами. Тени в углах зала сгустились и словно бы выросли.