— Вот официальное заявление, которое вы обязаны прочесть, — громко прервал стражник. — А также развесить на перекрестках. Согласно приказу.
— Чьему приказу? — осведомился Шноббс.
Рука сержанта Колона, больше смахивающая на кусок ветчины, схватила свиток.
— Ниже Следущим Об Является Што, — медленно прочел он, неуверенно водя пальцем по строчкам, — Ды-Ры-А-Дра-К-О-Н-Дракону, Вел-Ве-лик-Великому К-Кор-Королю и А-Абс-Абсолют-Абсолютному Пы-Ры-Правит-Правителю, — широкий розовый лоб сержанта покрылся бисеринками пота, — Уг-Угодно Пы-Ры-Прика-Зать…
Он погрузился в мучительное молчание, сотрясаясь от умственных усилий и медленно водя дергающимся пальцем по пергаменту.
— Нет, — наконец проговорил он. — Этого ведь не может быть… Он что, собирается кого-то сожрать?
— Употребить, — поправил старший из Дворцовой Стражи.
— Это все является частью социального… социального контракта, — деревянным голосом сообщил его помощник. — Я уверен, вы не станете спорить, что это крайне небольшая плата за защиту города.
— Это от кого нас защищают-то? — не понял Шноббс. — У нас никогда не было врага, которого нельзя было бы подкупить или запугать.
— Верно, не было. До сегодняшнего дня, — мрачно завершил Колон.
— Ты быстро соображаешь, — одобрил стражник. — Значит, так, ваша задача — оповестить население. Под страхом смертной казни.
Перегнувшись через плечо Колона, Моркоу заглянул в пергамент.
— А что такое «девственница»? — спросил он.
— Незамужняя девушка, — быстро ответил Колон.
— Что, как моя подружка Рит? — В голосе Моркоу звучал неподдельный ужас.
— Э-э, не совсем, нет, — отвечал Колон.
— Но она ведь не замужем. Как и все прочие девушки госпожи Лады.
— Э-э, ну да, — согласился Колон.
— Значит, — у Моркоу был вид человека, подводящего окончательную черту под рассуждениями, — значит, анк-морпоркским девушкам нечего бояться, правильно я говорю?
— Люди не согласятся, — ответил Колон. — Помяни мое слово.
Дворцовые стражники попятились — подальше от вздымающейся ярости Моркоу.
— Это уж как им угодно, — произнес старший. — Но если вы не развесите прокламации, то будете объясняться с его величеством.
И они поспешили удалиться.
Шноббс высунулся на улицу:
— Погляди на себя, ты, с драконом на латах! Твоя матушка перевернулась бы в своем чане, если б узнала, что ты разгуливаешь с такой эмблемкой!
Колон неровным шагом вернулся к столу и снова развернул свиток.
— Плохо дело, — пробормотал он.
— Он уже убивал людей! — воскликнул Моркоу. — И нарушил по меньшей мере шестнадцать Актов!
— Так-то оно так. Но это были, как бы тебе объяснить, это были еще цветочки, — тяжело вздохнул Колон. — Да, конечно, это тоже очень плохо, но то, что творится сейчас — то есть когда люди вроде как соучаствуют, просто сдают какую-нибудь девушку поплоше, а потом стоят и смотрят, как будто все это правильно и законно, — вот это гораздо хуже.
— А по-моему, тут все зависит от того, с какой стороны смотреть, — задумчиво отозвался Шноббс.
— Это ты про что?
— Ну, с точки зрения человека, которого сжигают заживо, — ему ведь все равно: попался он под горячую лапу дракона или его сдали свои же сородичи, — философски заметил Шноббс.
— Нет, люди на такое не пойдут, — продолжал Колон, игнорируя замечание Шноббса. — Вот увидишь. Они отправятся к дворцу, чтобы выразить свое возмущение, и что тогда сделает дракон, а?
— Сожжет их всех, — быстро ответил Шноббс.
На лице Колона появилось озадаченное выражение:
— Да нет, вряд ли…
— А что ему помешает? — Шноббс выглянул за дверь. — Неплохой он был пацаненок, этот парень. Работал на побегушках у моего дедушки. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь он будет разгуливать с драконом на латах.
— Что же нам делать, сержант? — подал голос Моркоу.
— Я не хочу, чтобы меня сожгли заживо, — ответил сержант Колон. — Жена мне тогда такой скандал устроит! Так что сейчас мы займемся развешиванием, как бишь его, официального заявления. Но ты, парень, не беспокойся, — он похлопал Моркоу по мускулистой руке и повторил, как будто убеждая самого себя: — Народ на эти требования не пойдет.
Госпожа Овнец осторожно ощупала Эррола.
— Провалиться мне сквозь землю, если я понимаю, что с ним происходит! — Дракончик предпринял попытку лизнуть ее в лицо. — А что он ел в последнее время?
— Самым последним, по-моему, был чайник.
— Чайник чего?
— Нет, вы не поняли. Просто чайник. Черный чайник с ручкой и носиком. Он уже давно к нему принюхивался и наконец съел.
Слабо улыбнувшись Ваймсу, Эррол срыгнул. Оба — госпожа Овнец и Ваймс — быстро пригнулись, защищаясь от взрывной волны.
— А еще он повадился есть золу из камина, — продолжал Ваймс, когда их головы вновь показались над загородкой загона.
Оба склонились над укрепленным бункером — одним из тех, которые госпожа Овнец переоборудовала в драконий лазарет. Их приходилось укреплять дополнительно. Обычно один из самых ранних признаков драконьей болезни — это потеря контроля над пищеварительной системой.
— На вид он не то чтобы больной, — задумчиво заметила госпожа Овнец. — Скорее, очень потолстевший.
— Он все время скулит. А если приглядеться, то видно, как под кожей у него что-то шевелится. Знаете, что я думаю? Вы ведь говорили, что они могут перестраивать свою пищеварительную систему…
— Это правда. Видишь ли, они способны соединять все свои желудки и панкреатические железы в различном порядке, вроде как детали в конструкторе. В зависимости от того…
— Какое топливо им удается найти для выработки пламени, — закончил Ваймс. — Да. Мне кажется, именно это он и пытается сделать: выработать какое-то очень горячее пламя. Хочет бросить вызов большому дракону. Каждый раз, когда тот поднимается в воздух, бедняга скулит не переставая.
— И не взрывается?
— Да нет вроде. Я хочу сказать, если бы он взорвался, вряд ли бы это ускользнуло от нашего внимания.
— И ест все подряд?
— Трудно сказать. Обнюхивает он все, а ест почти все. И пьет тоже. Например, ламповое масло галлонами поглощает. Так или иначе, я не могу больше держать его там. За ним ведь нужно присматривать… А кроме того, искать дракона больше не надо, — горько добавил он.
— Мне кажется, ты принимаешь это слишком близко к сердцу. — Госпожа Овнец направилась к дому, жестом приглашая Ваймса следовать за ней.
— Слишком близко к сердцу? Меня оплевали на глазах у всего честного народа, и я не должен принимать это близко к сердцу?
— Все так, но я уверена, что это была какая-то ошибка, непонимание.
— Лично я все понял правильно!
— По-моему, ты так переживаешь, потому что ничего не можешь сделать.
У Ваймса глаза полезли из орбит.
— Ч-ч-то?
— Ты бессилен против дракона, — невозмутимо продолжала госпожа Овнец. — Ничего не можешь против него сделать.
— По-моему, этот чокнутый город и этот дракон вполне заслуживают друг друга.
— Люди напуганы. Не стоит ждать от людей многого, когда они так напуганы.
Она осторожно притронулась к руке Ваймса. Со стороны это напоминало зрелище работы индустриального робота, клешни которого, направляемые умелым специалистом, осторожно сжимают нечто крайне хрупкое.
— Не все такие смелые, как ты, — робко добавила она.
— Как я?
— Тогда, на прошлой неделе… Когда ты остановил этих бунтовщиков и не дал им убить моих дракончиков.
— Ах, вы об этом. Это вовсе не смелость. И все равно, то были всего лишь люди. С людьми легче. Одно я вам скажу точно: с драконами я завязал. У меня и так уже бессонница, только об этом проклятущем драконе и думаю.
— О-о. — Она словно бы погрустнела. — Ну, если это решено… У меня ведь много друзей. Если тебе нужна помощь, только скажи. Я точно знаю, что герцог Стогелитский ищет капитана стражи. Я напишу рекомендательное письмо. Герцог и герцогиня тебе понравятся, очень милая молодая пара.
— Я еще не совсем решил, что буду делать дальше, — более хрипло, чем ему того хотелось, ответил Ваймс. — Сейчас как раз обдумываю пару предложений.
— Да, конечно. Ты, наверное, сам лучше знаешь, как поступить.
Ваймс кивнул.
Госпожа Овнец усиленно крутила носовой платок.
— Ну, тогда… — наконец произнесла она.
— Ну… — сказал Ваймс.
— Тогда я… э-э… думаю, что ты, наверное, торопишься.
— Да, я думаю, мне лучше откланяться.
Последовала пауза. Затем оба заговорили одновременно.
— Это было очень…
— Я просто хотела сказать…
— Простите.
— Прости.
— Нет, это вы говорили.
— Нет, извини, что ты сказал?
— О! — Ваймс заколебался. — В общем, я пойду.
— О! Да. — Госпожа Овнец улыбнулась ему утомленной улыбкой. — Видимо, все эти предложения не терпят отлагательства.
Она протянула руку. Ваймс бережно ее потряс.
— Ну, я пошел, — сказал он.
— Заходи как-нибудь, — голос госпожи Овнец зазвучал намного холоднее, — если окажешься в наших краях. Ну и так далее. Уверена, Эррол будет очень рад повидаться с тобой.
— Да. Конечно. Тогда… до свидания.
— До свидания, капитан Ваймс.
Он неловко выскочил за дверь и торопливо зашагал по обсаженной деревьями тропинке. Все это время он спиной чувствовал на себе ее взгляд — или по крайней мере ему казалось, что он его чувствует. «Наверное, она стоит в дверном проеме, почти целиком его загораживая. Стоит просто потому, что смотрит на меня. Но я не оглянусь, — думал он. — Это будет настоящей глупостью. Она, конечно, славная, у нее много здравого смысла, и как личность она просто… колоссальная, но все равно…
Я не оглянусь, даже если она будет стоять там все время, пока я не выйду на улицу. Иногда, чтобы быть добрым, приходится быть жестоким».
Но когда он, не пройдя еще и половины пути до улицы, услышал грохот захлопываемой двери, то внезапно почувствовал себя очень-очень сердитым — как будто его только что обокрали.