— Что за на… — он не успел договорить. Грубер проскользнул в подсобку сразу за ним, захлопнул дверь и повторил маневр, который применил не так уж и давно. Подскочив к противнику сзади, он одной рукой зажал ему рот, и провел ножом по шее, перерезая сразу и обе сонные артерии и возвратные нервы, чтобы тот не издал ни звука во время агонии. Пока Груберу везло, расслабившиеся рейдеры не ожидали нападения, словно и не на Стиксе находились, а в увеселительную поездку подались. Это было странновато. Будто никто и ничему не учил, просто вооружил и пнул из дома. Но подобная безалаберность очень сильно сокращает продолжительность жизни — и этот закон Стикса еще никто не сумел переиграть.
Больше так ему везти просто не могло, и это Грубер тоже прекрасно понимал. Вытащив пистолет, он повертел его в руке. Придется рискнуть и пошуметь, иначе он отсюда живым точно не выйдет, да и Снегиря за собой потянет, ясно же. Что этот недоумок Онегин мстит именно ему за унижение, причиненное накануне. Перед тем, как снова выйти в зал, Грубер догадался обыскать валяющиеся на полу тела. У того, кого он убил вторым, после Карася, обнаружился еще один пистолет, на этот раз с глушителем.
— Обалдеть, мне сегодня после «воскрешения» определенно везет, — Грубер проверил обойму, передернул затвор и снял оружие с предохранителя. Держа пистолет в руке, он направился к двери.
— Натфиль! Тебя что, козлина, за смертью послали? — дверь резко распахнулась и перед Грубером оказался мужик постарше тех троих, которых он уже упокоил, с перекошенным от гнева лицом. Увидев прямо с порога трупы, мужик перевел взгляд на Грубера, который улыбаясь произнес.
— Сюрприз, — и два раза выстрелил. Мужик захрипел и принялся заваливаться на пол, но Грубер уже не стал ждать пока тот отойдет, и чуть отклонившись в сторону, чтобы тело не завалилось прямо на него. А в зале уже почувствовали, что происходит что-то нездоровое, потому что, когда Грубер вышел из-за перегородки, на него смотрели и Онегин, и еще один из его команды, пока оставшийся в живых. Смотрели, ощетинившись ножами, в том, который держал Онегин, Грубер узнал свой пугио. Снегирь висел на вздернутых вверх руках посреди зала, обнаженный по пояс. Грудь и спина его были в мелких порезах и ожогах, словно от зажженных сигарет. Ранения не смертельные, но очень неприятные и заставляющие жертву страдать от боли. Онегин перехватил взгляд Грубера, направленный на друга, и метнулся к нему, понимая, что живым ему не выбраться, но хотя бы забрать с собой приятеля этого козла, сумевшего каким-то образом выбраться из гроба.
— Не так быстро, тварина, — Грубер поднял руку и в тишине магазина раздались два хлопка. Онегин упал, не добежав до висящего Снегиря каких-то пары шагов.
Оставшийся в живых быстро поднял руки, он оценил расстояние, отделяющее его от Грубера, и понял, что сам он выхватить огнестрел не успеет.
— Слышь, парень, я к его забавам отношение не имею. Давай разойдемся миром?
— Давай, — просто ответил Грубер и выстрелил. — Поверь, я против тебя ничего не имею, но вы приготовили для меня не самую хорошую смерть, а что хотели сделать с моим другом, я лучше и узнавать не буду, поберегу психику.
Подойдя к упавшему человеку, Грубер выстрелил еще раз. После этого он поставил пистолет на предохранитель, и подошел к Снегирю.
— Вот ответь мне, почему ты всяких извращенцев всегда приманиваешь? — он перехватил друга поперек груди, чтобы тот не упал, когда перерезанная веревка перестанет удерживать его в вертикальном положении. — Я начинаю подозревать, что, когда Радистку вытаскивал, на самом деле тебя от лап того типа спасал.
— Судьба у тебя такая, меня из задницы вытаскивать, — прошептал Снегирь. — Я думал, они тебя убили.
— Не поверишь, меня кошка спасла. Так что она едет с нами. Я ее с Чинком познакомлю, она ему понравится.
— Онегин — племянник главы «Подземного».
— Я почему-то о чем-то подобном подозревал, — Грубер устроил друга поудобнее в стоящем неподалеку кресле, после чего подошел к телу Онегина и вырвал у него из руки свой пугио. — Держи живчик, он тебе сейчас как никогда нужен. А я пока эту падаль вон в подсобку перетаскаю, благо только двоих тащить придется, и кошку свою заберу. Ну а потом будем ждать, пока ты оклемаешься. Да надо будет аптеку найти, или больничку какую.
— Зачем? — после принятия живчика голос Снегиря немного окреп.
— Я, кажется начинаю понимать механизм возникновения и действия даров, — ответил Грубер. — Но, чтобы проверить мою теорию, мне нужны подручные материалы.
Глава 8
Снегирь отпил еще один глоток живчика из фляжки и потянулся. Кошка, сидящая рядом с ним на прилавке, соскочила на пол и направилась обследовать помещение торгового зала, высоко задрав при этом хвост. Грубер в это время занимался тем же, что и кошка — он обследовал зал, параллельно стаскивая заказ Михалыча в центр довольно просторного помещения.
— Эй, Снегирь, зацени, — Грубер кинул другу упаковку, развернув которую, Снегирь увидел, что это набор сыров и различных колбас. Сразу же почувствовав жуткий голод, он разорвал упаковку, и принялся есть, запихивая в рот сразу и колбасу, и сыр, едва не давясь при этом. Упаковка закончилась слишком быстро, а голод не был утолен даже наполовину.
— А еще что-нибудь похожее там имеется? — спросил он, одновременно спрыгивая с прилавка и направляясь к стеллажам, за которыми скрылся Грубер.
— Навалом, выбирай, — Грубер указал рукой на полки, заваленные различными вкусняшками. — Вот только, здесь в основном, похоже, закуски. Чипсы, зато разные и мясные и картофельные, о, даже морковные, пробовал такие? — Снегирь отрицательно покачал головой, набивая себе рот и, соответственно брюхо чипсами, первыми попавшимися ему на глаза из цветастого пакета. Он ел, даже не понимая, а какие чипсы он ест, картофельные или, может быть, морковные? — Ты это, не торопись, подавишься, — в голосе Грубера прозвучало беспокойство. — Что эти суки с тобой делали, если так восстанавливаться приходиться?
— Ничего слишком страшного, не переживай, — с набитым ртом ответил Снегирь, проглатывая очередную порцию чипсов. — Но всех этих порезов было слишком много, а живчика мне не давали. Вот, похоже, организм из себя энергию брал. Регенерацию ведь не остановить движением брови. Это так не работает, — пошарив рукой в пакете, и ничего в нем не найдя, перевернул пакет он потряс им; на пол посыпались лишь крошки. — Уф, вроде немного наелся. Что ты говорил насчет того, что понял механизм и принцип действия даров Улья?
— Это пока теория, я хочу ее подтвердить, но для этого нам нужно найти аптеку или какую-нибудь больницу.
— Ну, если они в этот кластер попали, то найдем, в больнички редко забредают рейдеры, не слишком востребовано, — пожал плечами Снегирь и приложил ладонь к заурчавшему животу. — А нет, не наелся, я вот от чего-нибудь более существенного не отказался бы.
— До конца зала дойди, там холодильники стоят, правда электричество в них кончилось, но вроде времени не слишком много прошло, чтобы все испортилось, — Грубер сверился со списком и вытащил ящик с элитным коньяком. — Вроде этот последний. Сейчас его к другим оттащу и поищем чего-нибудь пожрать, более существенное, как ты выразился, все равно здесь ночь коротать.
— Все так плохо снаружи? — Снегирь посмотрел на плотно закрытые жалюзи на окнах.
— Не знаю, я снаружи только в гробу недалеко от этого магазинчика лежал, так что сложно сказать. Просто… предчувствие странное. Да и элита не дает расслабиться. Здесь он где-то. Кружит вокруг как акула, но почему-то не подходит близко, словно что-то или кого-то ждет. А это неправильно, это странно, и в этом следует разобраться. Вдруг тут снова нимфа куролесит? Тогда ее обезвредим и сваливаем отсюда, мне как-то очень быстро этот стаб «Подземный» надоел, — Грубер остановился и уставился в стену, словно к чему-то прислушиваясь. Ничего не услышав, он покачал головой и направился с ящиком поближе к двери, чтобы было удобно утром перетаскивать ящики в грузовик. Снегирь, подумав, отправился следом. Перетаскивали ящики молча. Когда последний был поставлен прямо напротив выхода, друзья, не сговариваясь, направились к холодильникам, чтобы уже нормально поесть, потому что живчик живчиком, а еда иммунным требовалась как бы не в большем объеме, чем до момента перезагрузки их кластеров. Но, тут, как говорил Снегирь, изменить и отменить ничего было нельзя, это так не работало.
Холодильники представляли собой высокие прозрачные вертикальные витрины, заполненные различным содержимым. Они были открыты и в них явно копались, причем весьма неаккуратно. Возле крайнего Грубер обнаружил свою кошку, которая вытащила пакет с молоком, вскрыла его и теперь периодически лакала, запивая очищенные коктейльные креветки, пакет с которыми был так же вскрыт, как и с молоком.
— А у тебя губа однозначно не дура, — Грубер скептически посмотрел на сибаритствующую кошку. — Еще скажи, что это ты все витрины пооткрывала. И да, у меня не будет креветок, чтобы кормить тебя на постоянной основе.
— Тебе не кажется, что после потребления жемчужины, это животное стало слишком умным? — Снегирь тоже некоторое время смотрел, как ест кошка, которая не обращала на них никакого внимания, а затем пошел в противоположный конец ряда, чтобы, не торопясь, выбрать себе чего пожрать.
— Я в этом практически уверен, — Грубер присел рядом с кошкой и погладил ее по голове, едва успев отдернуть руку от лапы с острейшими когтями, которыми она отмахнулась от своего человека, мешающего ей кушать, и негромко засмеялся. — К тому же эта кошка порвала пустыша, который хотел ею подзакусить, но, как видишь, не вышло. Не удивлюсь, если она эволюционирует в тварь, способную завалить, ну не рубера и не элиту, конечно, но вот лотерейщика или топтуна вполне.
— Мне уже страшно, — ответил Снегирь, с головой зарывшись в очередной холодильник. Когда он вынырнул оттуда, нагруженный весьма основательно кучей различных упаковок, то увидел, как Грубер с за