— Потому что мы одеты в камуфляж и у тебя есть автомат, да и я могу кое-чем удивить. А были бы похожими на Тесеев, то носились бы по этим коридорам в сандаликах и хитоне, а из вооружения с нами были бы кинжал и клубок ниток на двоих. Не знаю, как ты, а я рад, что не похожу на Тесея даже отдаленно.
Снегирь моргнул, пытаясь понять, о чем говорит Грубер. Он настолько погрузился в свои мысли, что уже и забыл о предмете их незамысловатого разговора. Остановившись, он помотал головой, пытаясь вернуть концентрацию, которая терялась в этих однообразных коридорах, уступая место некоему отупению. Чтобы полностью прийти в себя, он несколько раз несильно хлопнул себя по щекам, и тут его взгляд уткнулся в стену, в которой он заметил едва видимую щель. Подойдя поближе, Снегирь внимательно осмотрел находку, а затем начал суетливо шарить по стене руками. Когда рука наткнулась на небольшой выступ, он с силой надавил на него и только после этого крикнул.
— Грубер, я, кажется, понял, что мы упустили из вида.
— И что же? — Грубер подошел к нему стремительно, нахмурившись, разглядывая открывшийся перед ними дверной проем.
— Мы почему-то думали, что эта станция является частью кластера мира похожего на твой, с тем же уровнем развития и характеристиками, и совершенно упустили из вида то, что она могла прийти из мира, похожего на мой. И я, идиот, настолько погряз в стереотипах, что совсем уже и не помнил, как выглядят подобные места в моем мире, или мире, похожим на мой. Такие двери и сенсорные замки — это и есть та самая безопасность, о которой ты говорил. В случае пожара двери блокируются и из помещения высасывается кислород, с помощью вентиляции. Огонь просто не может распространиться.
— Вот то, о чем ты сейчас говоришь… — Грубер поморщился. — Ты хоть понимаешь, насколько это бесчеловечно и аморально? А если в комнате остались люди? Ну о чем это я? Цивилизация, открывшая врата на Стикс и использующая иммунных как доноров органов, сжигает своих граждан заживо, это если не получается удушить их отсутствием кислорода, что в этом может быть удивительного?
— Можно подумать, вы никогда не делали ничего подобного, — пробурчал Снегирь, заглядывая внутрь комнаты. Там было темно, и тогда он хлопнул в ладоши — не последовало никакой реакции. — Свет. — В комнате начали по одной зажигаться лампы, освещая ее.
— Дай-ка подумать: так, если взять это… плюс… минус…а еще вот это… Нет. Мы никогда так не поступали, по крайней мере на официальном и регламентированном уровне.
— Вот поэтому ты меня и нашел там, где нашел, — огрызнулся Снегирь. — И вообще, когда это ты таким моралистом стал?
— А я не моралист, и не считаю подобные меры чем-то из ряда вон. Другое дело, что говорить об этом вслух не принято, и не принято закреплять подобное отношение в инструкциях по пожарной безопасности. Так что да, в этом плане вы далеко продвинулись вперед, поздравляю.
— А что ты на меня наезжаешь? Как будто это я виноват в том, что именно наворотили наши ученые. Если разобраться, то и Зина — продукт лаборатории моей версии мультиверсума.
— Извини, — Грубер потер лоб, — я просто странно себя чувствую. Настолько, что хочется накинуться на кого-нибудь. Этот стаб, если это, конечно, стаб, очень нехорошо влияет на меня.
— Тебе плохо? — Снегирь нахмурился. Он прекрасно помнил, как Грубера может ломать, и обычно это происходит перед очень значимыми и весьма опасными событиями, тем самым подвергая их всех нешуточной опасности.
— Нет, — Грубер прислушался к своим ощущениям. — В том-то и дело, что неплохо: немного голова побаливает, шум в ушах периодически и что-то странное происходит со зрением, но… нет, не плохо. Именно, что странно. И создается ощущение, что нечто подобное со мной уже происходило, вот только я не могу вспомнить, когда это было и при каких обстоятельствах. И это меня бесит. — Он продолжал стоять на пороге и отвечал Снегирю, который методично обыскивал комнату. — Ну что, есть здесь что-нибудь полезное?
— Не знаю, как насчет полезного, — Снегирь захлопнул ящик стола, в котором кроме стопки пустых тетрадей в обычную клетку ничего не обнаружилось, — но вот определенно кое-что любопытное в этой комнате присутствует.
— И что это? Почему ты постоянно заставляешь вытягивать из тебя информацию?
— Потому что ты очень нетерпелив. Нет, чтобы подождать пару минут.
— Снегирь! — рыкнул Грубер, и тут почувствовал, что зрение снова раздвоилось. Вот только сейчас он видел не размытую перспективу, а две совершенно четкие картинки. Одна картинка — это то, что он видел непосредственно перед собой, а вот на второй он словно смотрел на электростанцию снаружи, словно он шел вдоль массивного забора, ища хоть какую-то брешь в защите, которая позволила бы проникнуть внутрь.
— Здесь есть еще одна дверь, эта комната проходная, — Снегирь прошел к стене, напротив открытого дверного проема и открыл следующую дверь таким же способом, как и ту, через которую они сюда попали.
— Ну вот это уже больше похоже на правду, — кивнул Грубер, подходя к Снегирю, при этом стараясь не запнуться и не потерять равновесие, потому что вторая картинка мешала ему воспринимать действительность. Он остановился, сильно зажмурился и открыл глаза. Сначала перед ними все плыло, но, спустя несколько секунд зрение восстановилось до обычного, и Грубер дошел до следующей двери уже более уверенно.
С того самого момента на улице, когда на них рухнул топтун, и зрение впервые словно раздвоилось, его не покидало ощущение дежавю; словно нечто подобное с ним уже происходило, но единственное, что он мог вспомнить из связанных с этим моментом воспоминаний — это страх. Он был тогда в замешательстве и сильно напуган. Когда же это было? Когда? Этот вопрос не давал покоя, назойливо возвращаясь к Груберу снова и снова, заседая в голове как заноза, и почему-то Грубер был уверен, что он должен вспомнить. Что это очень важно, и от того, сумеет ли он вспомнить вовремя, зависели их жизни.
Дверь вела в очередной коридор. Но когда рейдеры вошли в него, то сразу же пришло осознание того, что что-то изменилось. Изменился цвет стен, освещение стало более тусклым и лампочки часто мигали, и со стен полностью исчезли камеры. Коридор вильнул, и выглянувший из-за поворота Снегирь тут же отпрянул, скрывшись за стеной. Повернувшись к Груберу, он приложил к губам палец, призывая к молчанию, поудобнее перехватил автомат, и очень осторожно снял предохранитель. Грубер вопросительно приподнял бровь, и Снегирь показал три пальца. Грубер кивнул, за поворотом три человека. На их стороне неожиданность, а появление хоть какой-то формы жизни на дороге указывает, что идут они в верном направлении, но с другой стороны, тихо пройти троих не получится, ведь наверняка они вооружены. А это значит, что, скорее всего, начав веселье они нашумят, приглашая остальных охранников присоединиться к их вечеринке. И после этого нужно будет продвигаться очень быстро, и это было бы вполне возможно, если бы они знали куда.
— Что происходит? Тревога воет, не прекращая, — голос раздался совсем рядом, видимо охранники не стояли на месте, а шли по направлению к этому повороту, за которым стояли, прижавшись к стене Снегирь и Грубер.
— Прорывы отовсюду. Зомбаки прямо с потолка сыплются, уже даже где-то кусача видели. Так, глядишь, и до элиты дойдет, — отвечающий сплюнул. — Что-то у него не так пошло, и, помяни мое слово, добром это не кончится.
— И что ты предлагаешь?
— Валить надо отсюда, вот что я предлагаю. В арсенал по дороге завернуть, приличными стволами с маслятами разжиться и ноги делать…
— Ты бы потише о таком орал, — в голосе, который рейдеры услышали первым, появилась досада. — Смотри, кончишь в цепи, как все те неудачники.
— Последние девки хороши, — это подал голос третий. — Вот бы с ними…
— Ага, видел Толстого? Это его блондиночка отделала, прежде чем ее скрутили. А развязать ей хотя бы ноги — это надо заранее койку у целителя забить. Ну а вторая, тихоня-тихоней, а по мозгам с перепугу так шарахнула… Лысого так и пришлось бросить в какой-то луже, потому что идиот слюни роняющий никому не нужен.
— Она что, ментат?
— Вроде нет, главный говорит, что ксер. Наверное, второй дар открылся, когда от ребят отбивалась. Так что ну их, пускай главный этих девах в цепи пытается устроить, а я лучше кого поспокойнее найду, без риска после траха в больничке оказаться, а то и в могиле.
— Ну ты и ссыкун, — третий хохотнул. На что получил очень спокойный ответ.
— Зато живой ссыкун. Ну что там, долго еще возиться будешь?
— Да из-за этих блядских прорывов вся электроника барахлит, — в голосе второго, который сбежать хотел, прозвучали извиняющиеся нотки. — А замки здесь все какие-то круто-навороченные. Одно слово — «Нолд».
До слуха притаившихся рейдеров донесся легкий щелчок, а затем звук открывшейся и закрывшейся двери. Постояв еще с минуту, они решили выйти из-за угла. В коридоре никого не было, а по правую сторону действительно находилась дверь, на этот раз вполне обычная, без всех этих крутых наворотов, пришедших с Нолда.
Посмотрев на эту дверь, Грубер покачал головой и первым двинулся дальше по коридору. Снегирь же еще некоторое время смотрел на нее, затем, тряхнув головой, пошел вслед за другом.
На этот раз дверь открылась совершенно бесшумно, и так же бесшумно из нее выскочил широкоплечий здоровяк, двинувшийся абсолютно неслышно и очень ловко для своих габаритов. Идеально точный удар, и Снегирь валится кулем на пол, сведя глаза к переносице и не успев издать ни одного звука. Грубер словно почувствовал, что за его спиной происходит что-то из ряда вон выходящее, и начал было поворачиваться, но здоровяк уже был возле него. Охранник явно был профессионалом, потому что Грубер не успел пикнуть, как оказался на полу, упав так же, как и Снегирь за секунду до него.
— Думали, что сможете вот так вот безнаказанно по объекту шариться? — Здоровяк схватил их каждого за ногу и потащил в том направление, куда Грубер со Снегирем в общем-то и направлялись. — Мы за вами уже давно следили, все ждали, когда же вы тупари на нас выйдите.