— Проклятье! — охнула Фелиция. — Нельзя ли с этим подождать?
— Увы, — ответил Хок. — Сегодня нам предстоит встретиться с огромным количеством людей.
Он улыбнулся королеве, придвинул стул и уселся напротив нее, тактично притворившись, что не замечает ее незавершенного туалета. Фелиция была так потрясена его нахальством, что позволила ему это проделать.
Фишер предусмотрительно держалась позади. Они с Хоком заранее решили, что говорить будет в основном он, а она отступит на задний план. Джулия никогда не проводила много времени с сестрой, даже когда обе жили под одной крышей. У них не было ничего общего, кроме отца. С тех пор, когда они последний раз видели друг друга, прошло двенадцать лет, и Фишер к тому же превратилась в брюнетку. Но она до сих пор опасалась, что ее узнают. Они с Калли обменялись взглядами, распознав друг в друге родственную душу. Обе умели при встрече отличить воина. Вежливо поулыбались друг другу, но руки далеко от мечей не убирали.
— Ладно, — нелюбезно бросила королева. — Задавайте свои вопросы и убирайтесь. — Она жестом отпустила слугу. — И не надейтесь смутить меня, капитан, врываясь сюда, когда на мне еще нет лица. И не чета вам пробовали, да в слезах убегали домой к мамочкам. Я выросла при дворе герцога Старлайта, и если выжила там, значит, переживу любого. Что вы хотите знать?
— Начнем с вашего отца, герцога, — непринужденно начал Хок. — Очень волевой человек. Думаю, многие хотели бы знать, насколько сильное влияние он на вас имеет. Вы регент Лесного королевства, защитник его будущего короля. А герцог всегда славился тем, что немедленно наносит удар там, где чует слабину.
— Многовато выводов, — совершенно спокойно заметила Фелиция. — Не волнуйтесь насчет папеньки. Я с ним справляюсь. Он далеко от дома и от привычной поддержки. Меня нынче в основном беспокоят собственные придворные, будь прокляты их черные, гнилые душонки. — Она крепко затянулась и выбросила окурок. — Видите ли, я не хотела становиться Лесной королевой. Я вообще никогда не мечтала ни о какой короне. Но отец настаивал, а я тогда находилась не в том положении, чтоб упираться. Джулия удрала с Рупертом, а договор между Герцогством под горой и Лесным королевством гласил, что одна из дочерей герцога должна выйти за Харальда, иначе начнется открытая война… Не то чтобы меня это трогало, но… Как бы то ни было, после Джулии я оказывалась самой младшей, поэтому и положила голову на плаху. Так что, можно сказать, это все Джулия виновата. Она всегда была эгоистичной стервой. Замуж я тоже не рвалась. Все, чего я хотела от жизни, — это веселиться до упаду, избегая шпионов дражайшего родителя, да время от времени скандализовать двор какой-нибудь новой модой или любовной интрижкой. Как-то раз я явилась ко двору с алмазными сережками в голых сосках. Их сиятельство чуть удар не хватил. Все мои романы затевались исключительно напоказ. Истинные увлечения я тщательно скрывала. О трех моих абортах папенька понятия не имеет. Я тогда не хотела детей. Не желала видеть, как они вырастут несчастными при дворе моего отца, как мы с сестрами.
Она замолчала и пошарила в куче разнообразного барахла, разбросанного на туалетном столике.
— Сигареты… в такую рань я без сигареты не человек. Это самое лучшее, что к нам завезли с юга. Кроме кофе, конечно.
Наконец она выкопала серебряную коробочку, извлекла оттуда черную с голубыми колечками сигарету и вставила в угол рта. Затем все застопорилось, пока ее величество искала спички. Наконец королева прикурила, откинулась на спинку стула, удовлетворенно вздохнула и выпустила дым в сторону Хока.
— Сделать из меня Лесную королеву целиком папочкина затея. Сына от подобного союза можно было бы использовать для объединения Герцогства под горой и Лесной страны. Остальное герцога не интересовало. Этот мальчик — просто очередная пешка для манипулирования. Меня, разумеется, никто не спрашивал. Знали, что я в ответ предложу им поцеловать мою костлявую задницу. Роль Лесной королевы не сильно отличалась от роли принцессы в Горах. Вся власть принадлежала исключительно Харальду. Я должна была вести светскую жизнь, заниматься благотворительностью и выглядеть красиво. Меня держали как можно дальше от всех политических маневров. Харальд не доверял женщине из Герцогства под горой и не подпускал меня к источникам власти. Так мы и жили, каждый своей жизнью, за исключением тех случаев, когда приходилось появляться вместе на официальных церемониях.
Фелиция жадно затянулась и задумчиво уставилась в пространство.
— Вам не терпится узнать, как я относилась к Харальду, верно? Ну, я даже сейчас не могу уверенно ответить на этот вопрос. Харальд был не из тех, кого легко узнать. У него для каждого человека нашлась бы новая личина. Полагаю, мы вполне подходили друг другу. Препирались утром, днем и вечером, но это просто был наш способ общения. Он был чертовски хорош в постели. Когда оказывался там. Одно время я подозревала, что у него водятся любовницы, но если и так, то прятал он свои увлечения даже лучше, чем я. Но, по-моему, его куда больше интересовала консолидация власти, нежели роль мужа и любовника.
— За все годы брака, — осторожно начал Хок, — у вас родился только один ребенок. Вы упоминали об абортах…
— Один ребенок у меня потому, что Харальд так и не нашел времени сделать больше, — ядовито бросила Фелиция. — А со всеми прочими мужчинами я была крайне осмотрительна и пользовалась защитными чарами. Королеве невозможно переборщить с осторожностью. Да, Стефен, вне всяких сомнений, — сын Харальда. Муж — разумеется, тайно, — настоял на проведении всевозможных магических проверок, чтобы в этом убедиться. Я не слишком хотела наследника, но понимала, что от меня этого ждут. Это было частью моей работы. А теперь, когда малыш уже здесь, я полюбила его. Заявляю вполне ответственно: я убью любого, кто попробует отнять его у меня.
Некоторое время они наблюдали за мальчиком, который по-прежнему задумчиво перекладывал разноцветные кубики. Хок пристально рассматривал племянника, пытаясь разглядеть в нем что-то от брата, различить характерные для Лесной династии черты, но он видел просто ребенка. Он повернулся к Фелиции.
— Кто, по-вашему, убил Харальда?
Королева расхохоталась и тут же подавилась сигаретным дымом.
— Глаза разбегаются, милый, У него было столько врагов! И большинство из них он завел умышленно. Либо ты поддерживаешь короля во всем, что он затевает, либо ты — враг. Харальд умел быть достаточно обаятельным и убедительным, когда ему это требовалось, и ухитрялся заключать политические сделки с лучшими. Но он никогда не забывал и не прощал. И никому бы не отдал ни грана своей власти. Все должно было проходить через его руки, даже если из-за этого он тонул в бумагах. Следует отдать ему должное, с канцелярией он управлялся мастерски. Но если вам нужны подозреваемые… Магуса я поставила бы первым в списке. Ему не доверяет никто. Затем Шаман. Старый спятивший ублюдок, от чего и бесится. Призывает к ликвидации монархии и превращению крестьян в основу политической власти, я бы давным-давно вышвырнула его пинком под вонючий зад, но Харальд и слышать о том не желал. По-моему, они каким-то странным образом уважали друг друга. Хотя никогда не встречались лично, насколько я знаю. И, наконец, ландграф, сэр Роберт. В этом замке нет такой политической сделки или интриги, о которой он не знает и в которой не участвует. Одна радость у человека — воду мутить. И, разумеется, остаюсь еще я. — Она ухмыльнулась, обнажив зубы, успевшие пожелтеть от никотина. — Вы обо мне всякое услышите, и по большей части это правда. Но я всегда была заинтересована в присутствии Харальда, дабы обеспечить будущее Стефена. Для моего мальчика я сделаю все, что угодно. Мы закончили? Без штукатурки на лице я чувствую себя голой.
— Почему, вы думаете, убили вашего мужа? — спросил Хок, твердо придерживаясь порядка вопросов, выработанных ими с Фишер за завтраком.
— Кому-то не нравилось, как он правит страной. По-моему, это очевидно.
— Он был хорошим королем?
Фелиция нахмурилась:
— Он считал, что быть королем — значит делать все самому. Это обязанность монарха. Его долг. У него всегда было сильно развито чувство долга. Он никому не передавал полномочий, потому что никому, кроме самого себя, не доверял. Включая, разумеется, меня. Он слушал доклады в тронном зале и не постеснялся бы украсть у выступающего хорошую идею. Но все и вся обязаны были соответствовать его представлению о должном порядке вещей. Таков уж он был. — Фелиция подумала немного, стряхивая пепел с сигареты прямо на пол. — Однажды, в постели, он заговорил о своем отце, короле Иоанне. Харальд сказал, что его отец оказался слабым королем и все, что случилось во время Войны демонов, прямое следствие этой слабости. Это единственный раз, когда он заговорил об отце. По-моему, большая часть того, что делал Харальд и кем он являлся, проистекала из его яростного нежелания походить на своего отца.
— Вы говорили, что между вами время от времени случались ссоры, — осторожно произнес Хок. — Харальд когда-нибудь… делал вам больно? Бил вас?
Фелиция хрипло рассмеялась:
— Он бы не посмел. Я бы из него дух вышибла, попробуй он поднять на меня руку, и он это знал. Мы всегда уважали друг друга. И, кроме того, сколько бы мы ни ссорились, в постели всегда мирились. Порой я специально затевала склоку, чтобы потом немного порезвиться. У Харальда наличествовали интимные проблемы. По-моему, ему не нравилось чувствовать себя эмоционально обнаженным, беззащитным.
Фишер поймала себя на том, что машинально кивает, и тут же остановилась.
— Как насчет ваших любовников? — резко спросила она, на тот случай, если Фелиция или ее телохранительница заметили промах.
— Я всегда была очень осторожна, — ответила королева. — Здесь по-другому нельзя. Такого царства сплетен я нигде не встречала. Герцогские придворные по сравнению со здешними — просто кучка дилетантов. Харальд всегда подозревал меня в изменах, но покуда улики и доказательства, способные поставить его в неловкое положение, отсутствовали, смотрел на все мои похождения сквозь пальцы. Мне иногда почти хотелось заставить его ревновать. Так было бы веселее. Разумеется, сейчас за каждым моим движением пристально следят, так что я уже сто лет как не развлекалась. Они используют малейшее подозрение в скандале, чтобы сместить меня с поста регента и захватить в свои руки контроль над моим сыном. Я всегда могу выйти замуж вторично. Многие были бы только счастливы жениться на регенте. Вы не поверите, какой очаровательной и желанной я сделалась с тех пор, как овдовела! Суки двуличные. Под венец я больше не пойду. Одного раза более чем достаточно. Нет, я проторчу здесь ровно столько, сколько потребуется, чтобы Стефен прочно занял трон, а там меня ждут большой загородный дом и толпы хорошеньких мальчиков. Вы положительно шокированы, капитан Хок. Думаете, я вру? У вас осталось время задать мне еще один вопрос, а потом я спущу на вас Калли. Так что поднапрягитесь.