– Макс, ты что – то принимал накануне проверки? – ужасное предположение заставило меня похолодеть.
– В смысле?
– В смысле вспоминай! Нам нельзя было обезболивающих, успокоительных и в общем ничего из препаратов хоть как – то влияющих на мозг. Что ты ел, пил?
– Жрать вечером не хотелось, я раньше лег…
– Мне тоже…Не хотелось, мы оба не ужинали. Вывести из строя требовалось лишь некоторых ключевых фигур. Если нечто добавили в еду, препарат, который влияет на сознание? – получается, дело было не в том, что принимал Макс, а в том, что приняли, возможно, остальные.
– Ты…ты веришь мне, Катя?
– Я не верю, что Дима мог вот так принять, что ты – шпион. И у нас только одна ночь до того, как он тобой займется. Извини, Макс, но придется тебе вернуться в камеру, а мне надо идти…
– Что именно ты ищешь? – Кирина рука с фонариком дрогнула. Второй час мы исследовали пакеты с мусором. Как же хорошо, что его вывозят раз в двое суток, а по причине изоляции, он остался на месте – к нам не пускали даже коммунальщиков. Ну, а проблемой было его количество. Если я права, и мы найдем остатки ужина, можно провести анализ и, опять таки, если там найдется какой – нибудь препарат, влияющий на сознание…Макс спасен. Кире я, разумеется, не сообщала о своих подозрениях, а потому она начинала злиться, стоя в куче пищевых отходов.
– Нашла! – я победно вскинула руку с бумажным стаканом со следами вишневого сока. Там же я отыскала пару тарелок.
– И что мы с этим будем делать?
– Играть в химиков, пошли! – мы зашагали в медблок.
– Юра, – я состроила одну из своих самых соблазнительных улыбок, – привет!
Юра был нашим химиком. Невысокий, худой, совсем неприметный парень был просто гением в своем деле.
– Ты ведь говорил, будто можешь вычислить вещество, даже если его имеется только одна единственная молекула?
– Агент, если у вас что – то срочное, говорите. А нет – не тратьте мое время.
Что ж, мои чары действуют явно не на всех.
– Это вещественные доказательства попытки отравления объекта, к которому меня приставили для защиты, – он занимался лишь анализами, и не имел доступа к данным, а потому не мог и предположить, что я лгу, – нужно узнать, что здесь за вещество и как можно быстрее.
– Могли бы и не уточнять, – он перехватил у меня посуду.
Проигнорировав вопросительный Кирин взгляд, я принялась ждать. Минуты казались годами, а волнение высасывало силы. Столько мелких фактов: разговорчивый Егор, излишне веселый Дима, так спокойно отреагировавший и на мой рассказ о разговоре с шефом, и на то, что Макс шпион.
– Нифига себе, – Юра присвистнул.
– Что там?
– Ваш объект не пытались отравить! Это смесь диеротопсина с криперлабином.
– А по-русски можно? – Кира заинтересованно приблизилась. Ах, знала бы она.
– Данный препарат вызывает инертность сознания. Но, только временную – его эффект сойдет на нет в течении недели. Принявший его – как бы вам попроще объяснить…
– Юра, – я встряхнула его, – объясните как-нибудь, пожалуйста.
– … ощущает эйфорию, становиться менее восприимчив к внешним раздражителям, показатели его интеллектуальных способностей снижаются, мышление…
– То есть он попросту глупеет, да?
– Если простым языком…
– Да?
– Да. И, самое главное: в крови он выявляется только на вторые – третьи сутки после введения в организм.
Я поцеловала его в щеку, и парень вспыхнул до ушей.
– Спасибо, Юрочка, вы спасли меня! А существует ли способ побыстрее вывести его из крови.
– Конечно, – он помчался к бесконечным стеллажам, заставленным сотнями различных склянок и, через минуту, принес нам несколько ампул.
– Внутривенный укол. Действует через 10 – 15 минут.
– Отлично, оставайтесь здесь, – и, ухватив за руку ничего не понимающую подругу, я выскочила в коридор.
– Может, объяснишь, что происходит?
– Обязательно, но позже – времени мало. Я сейчас вернусь, – оставив Киру, я побежала в центр управления.
Я решила идти к Егору по многим причинам. Во-первых, он уж точно не крот, а иначе метаться явно поздно, во-вторых, в данный момент этот человек имеет наивысшую власть в «Альфа», значит, я уж точно успею спасти Макса – с подачи Егора расследование возобновят.
– Мне нужно увидеть Егора! – запыхавшись, я подбежала к приемной шефа, в его кабинете теперь сидел Егор.
– У него важные переговоры – не положено, – надеюсь в той, другой жизни, работая секретарем, я не выглядела так, как эта девушка сейчас.
– У меня для него срочная информация, Алена, сообщите ему!
Дверь распахнулась, и на пороге появился Егор.
– В чем дело?
– Егор Михайлович, умоляю, выслушайте меня! – мой голос звенел, выдавая напряжение.
– Катерина? Что случилось?
Я качнулась и ухватилась за стойку. Он поддержал меня.
– Извините, мне…не по себе.
– Я отведу вас обратно в медблок, – с этими словами он крепко ухватил меня под локоть и повел к лифту.
Я нажала кнопку уровня, на котором находилась лаборатория.
– Егор Михайлович, – я выпрямилась, – мне нужно было остаться с вами наедине. Сейчас вы – единственный, кому я могу доверять, но, для начала вам придется также довериться мне.
– Я ничего не понимаю…
– Сейчас поймете, – я потащила его к кабинету Юры.
– Егор Михайлович? – Юрины брови взлетели над стеклами очков.
– Юра, возьмите у него анализ крови, – я кивнула на Егора, – Пожалуйста, доверьтесь мне.
Он кивнул и закатал рукав, после чего Юра дрожащими руками взял кровь на анализ.
– А теперь, проверьте, имеется ли в крови найденный на образцах препарат?
Юра приступил к работе и через минуту подтвердил мою догадку.
– Разрешите? – ловким движением я вколола Егору антидот.
Юра засек время. Прошло полчаса, а Егор все так же неподвижно сидел в кресле, поза напряженная, взгляд в одну точку.
– Шеф, как вы себя чувствуете? – я склонилась к нему.
– Что за препарат вы выявили в моей крови? – он перевел взгляд на Юру.
– Комбинацию препаратов диеротопсина и криперлабина. Ее тестировали с целью применения в качестве транквилизатора, но, из-за негативного воздействия на подопытных ее использование под запретом. Эта комбинация вызывает временное снижение интеллекта, восприимчивости к внешним раздражителям, а также эйфорию или напротив меланхолию…
– Катерина, я жду объяснений?
И я рассказала ему о самовольном решении допросить Макса, об абсурдности обвинений и о своем предположение насчет причины. Внимательно выслушав, он попросил Юру выйти.
– Крот, получается кто – то из старших. Сейчас необходимо уточнить, имеется ли потеря данных, мало ли что он мог провернуть пока мы все были в анабиозе. Я понятия не имею, кому могу доверять, – он сжал переносицу пальцами.
– Вам нехорошо?
– Все нормально! – отрезал он, чем так напомнил мне Диму.
Дима… Что он почувствует, когда узнает о случившемся.
– Мне нужны данные о всех входах в Директорию за прошедшие 72 часа.
Директория – нечто вроде гигантской базы данных: агенты, филиалы, Надзор, бывшие, нынешние и будущие миссии хранились – терабайты информации. Минимальный доступ разного уровня имелся у всех агентов уровнем доступа выше 3. Информацию о входах можно было получить только с Панели Администратора и никто из нас не знал, у кого к ней имеется доступ.
– Какой это уровень доступа?
– Мой! – он внимательно взглянул мне в глаза, – Но вы временно им воспользуетесь, предоставите мне данные и резюме. У вас ровно час на аналитику. Надеюсь, упоминание о запрете на разглашение, лишнее?
– Так точно.
Он включил ноутбук Юры, ввели данные для входа, придвинул его ко мне и вышел. Я принялась за дело, руки тряслись, а строки расплывались перед глазами. Наконец, я скопировала необходимые данные и закрыла окно.
Входов в Директорию было всегда немного, ведь информацию о миссиях нам отправляет в личные аккаунты шеф. Отчеты с компьютера Романа (именно шеф отправлял сводки о миссиях в Директорию), данные о проверках с трех десятков аккаунтов специалистов из Надзора (их уровень доступа позволял вносить данные только на отдельное хранилище). Внимание привлекло редактирование данных – ничего особенного, не будь это файл Макса. «Так просто… не может быть» – пронеслось в голове. Узнать, какой именно пункт был отредактирован, не было возможности, но это и незачем – самого факта достаточно. Корректировка во время тестирования, путь стерт, но в это время в Директории были из наших только трое: Алекс, но он загружал данные о какой-то слежке весь двухминутный сеанс, Вова скачивал планы саммита, посвященного помощи жителям ЮАР, а вот третий – просто след, IP стерт. Я просмотрела камеры наблюдения – ничего, просканировала штаб на предмет точек доступа к вай-фай. «В кухне? Вряд ли они скачивали рецепт пирога, когда Макс проходил тестирование», – я выскочила из кабинета и отправилась искать Егора. – Вот ты где, – Андрей с улыбкой преградил мне дорогу, – тебя Кира обыскалась, нехорошо оставлять подругу одну в такой момент.
– Какая забота, – пробормотала я, – дай пройти!
– Ты хотела, чтоб это был я, правда? – он шагнул ближе, – Все стало бы гораздо проще для тебя и Волка, но, увы…
– Ты бредишь, Андрей, – сказала я как можно беззаботнее, – может, тебе пойти отдохнуть?
Обойдя его, я перешла на бег, крайне неразумно, но Юра не говорил о замедленности передвижений от препарата, а мне надо спешить. Мы с Егором трижды просмотрели записи камер с кухни в тот момент.
– Егор Михайлович, нам нужен Алекс. Он придумает что – то.
– Я не уверен в его лояльности…
– И не уверены в моей. Ведь я совершенно случайно не в отключке и получила доступ к Директории, вдруг это мой хитроумный план. Мы оба знаем, что это не Алекс, не Дима и не Макс. Но нам нужна помощь – время уходит.
Алекс уперся взглядом в монитор, а потом забегал пальцами по клавиатуре. Его негодованию не было границ, ведь превыше всего парень ценил свой интеллект. Впрочем, к его чести, к работе он приступил сразу же.