– Нет, – решительно замерла посредине кабинета. – Зачем? Я не дам вам его!
Роман Михайлович внимательно посмотрел мне в глаза. Въедливый, цепкий взгляд старался проникнуть внутрь, понять, почувствовать.
– Ты чувствуешь от меня угрозу? – мужчина вопросительно приподнял бровь.
Прислушалась к себе. Нет. Ощущения тревогу не поднимали. Правда, сильного желания срочно вести шефа к себе, тоже не наблюдалось. Внезапно пришла волна спокойствия. Нервно завертела головой в поисках источника. Да, я уже прекрасно знала эту манеру общения. Но как?
Из-за шкафа выбежала мышь, ловко перебирая маленькими когтистыми лапками, вскарабкалась на стол и уставилась на нас поводя маленьким чёрненьким носиком. Серая аура колыхалась вокруг тельца. Шеф внимательно наблюдал за нашими переглядками с мышью.
– Это он? – правильно понял происходящее мужчина.
– Да.
Мышь повернула голову в его сторону. К чувству спокойствия примешалась надежда.
– Он надеется, что мы сможем помочь их народу, – перевела я послание.
Да, тогда ночью странное дыхание Лёлика принесло не только возможность видеть Тени в живых существах, но и ощущать, понимать их.
– Поможем?
– Да, кто-то прорвал ткань их мира, создал переход и отправил кучу его сородичей в чуждую для них реальность. Кто-то погиб при переходе, кто-то не выжил здесь, кого-то…, – я запнулась, – убили мы.
– Кто-то? – переспросил шеф.
– А Вы до сих пор в этом сомневаетесь? – теперь уже я приподняла бровь. – Кто-то рыщет по мирам и устраивает прорывы.
– А ты можешь спросить у своего нового знакомого, с нашей стороны кто-то к ним попал?
Глянула на мышь. Серый ореол качнулся.
– Нет, прорыв буквально высосал тех, кто оказался рядом, – перевела свои ощущения.
– А как ты его понимаешь? Телепатия? – решил всё-таки уточнить шеф.
– Ну, это скорее похоже на эмоциональные образы. Он посылает их мне, а у меня как-то получается их интерпретировать. Ещё могу видеть другие тени, вселившиеся в кого-нибудь.
– Тогда, может, он будет мне направлять послания?
– Нет, не выйдет, – покачала головой, расшифровывая волну ощущений и образов. – Точно сказать не могу, почему. Он показывает, что только я могу воспринимать послания. Это как-то связано с эмоциями, с их восприятием. Другие не видят, не чувствуют. Кажется, это их способ общения между собой, им не нужны слова, они чувствуют друг друга.
– Эмоции говоришь… , – задумчиво пробормотал шеф, внимательно рассматривая мыша. – Знаешь Лада, ничего в жизни не происходит просто так. Тем более, никто в Альянс не попадает случайно. Хотя, ты и так это уже поняла. Кажется, у меня есть кое-какие догадки… Лада, знаешь, прочему у тебя не получилось с развитием предвидения? Потому, что у тебя другой дар, ещё более редкий. Нет, на уровне зачатков он встречается не так редко, но это не твой случай. Ты – эмпат. Глубокий, сильный эмпат. Ты не видишь, что случится, ты ориентируешься на получаемые из вне эмоции. Можешь сказать, откуда они идут и что значат.
Открыла и закрыла рот, похлопала ресницами… В общем, изобразила все внешние характеристики «блондинка, как состояние души». Волна ощущения правильности и согласия накатила привычным тёплом. Похлопала ресницами в сторону хвостатой животины.
– Эм… Роман Михайлович, он… – мотнула головой в сторону попаданца, – это… согласен с вами.
Радость, принятие, понимание, нужность… может, так и выглядит изнутри полное доверие? Это невероятное ощущение! Кажется, мне всё больше нравится быть эмпатом. Мы никогда не сможем передать словами то, что чувствуем, а мне слова и не нужны! Улыбнулась мышу, посылая волну благодарности и радости. Хотя, он и так чувствует каждый оттенок моих эмоций.
– Есть что-то ещё важное про… эм… наших гостей? – босс вновь разместился на диване, поглядывая на своеобразного «посланника мира».
Волна тревоги, страха, отчаяния накатила, даже не так – обрушилась на меня. Сделала лихорадочный вздох.
– Что? – подскочил Михалыч.
– Им страшно, они в опасности…, – пытаясь унять дикое сердцебиение, выдавила из себя.
– Кто?
– Они, – мотнула головой в сторону мыша.
Грызун напрягся, вытянул хвостик и не сводил с меня взгляд.
– Кто-то из его сородичей. На них напали. Они пытаются отбиться. Не могу понять… Идёт чувство знакомости, доверия, при этом страх перед смертью… Я запуталась, – извиняясь, посмотрела на зверька.
– Знакомости говоришь? Здесь он знает только тебя и меня, ты вызываешь доверие, надеюсь, и я тоже…
Грызун поднялся на задние лапки, потянулся в сторону мужчины.
– Не знаю к чему вы всё это, но он согласен с ходом мыслей, – перевела послание.
– Всё просто – его сородичи напоролись на наш патруль… ну или патруль на них, – пояснил Роман Михайлович.
– Где?! – подскочила я.
Мышь заметалась по столу.
– Ты можешь показать? – ГЛАВА Альянса сориентировался мгновенно.
– Да, – перевела поток эмоций.
Мужчина сдёрнул с полки сложенную карту города и расстелил на столе. Наш гость, спустя несколько мгновений, замер на пересекающихся линиях, обозначающих различные переулки почти на окраине города.
Шеф уже схватил со стола рацию и резко гаркнул в передатчик:
– Хромов! Отставить! Отступать! Не трогать!
– Есть отступать, – рыкнула в ответ аппаратура и отключилась.
Страх сменился недоумением, насторожённостью, недоверием. Зверёк на столе прикрыл глаза и замер.
– Они общаются, – почти прошептала я.
Удивительные чувства затопили изнутри: радость, удивление, практически счастье, нетерпение, тоска.
– Они хотят быть вместе…
– А он, – шеф кивнул в сторону мыша, – со всеми может так связаться?
– Да, но у нас им это сложно, – перевела я ответ.
– Ну, начало у нас уже есть. Хорошо. Вот, – мужчина ткнул пальцем в карту, – Здесь заброшенный дом. Зови всех, кого сможешь туда.
Лёгкий шлейф сомнений долетел до меня невесомым ветерком.
– Он сомневается, – пожала плечами.
Михалыч присел на стул и посмотрел на животинку.
– Я минуту назад отозвал патруль, остановил стычку, думаю это хоть какой-то повод доверять мне. Да к чему доказательства, ты же сам всё чувствуешь. Так что? Едем?
– Он согласен и благодарен.
– Слушай, а у твоего гостя имя есть? – оглянулся в дверях босс. – А то всё «он», да «он».
– В коте жил как Уголёк, сокращённо – Лёлик, – пожала плечами. – Похоже, и сейчас не против этого имени. Но скучает по-своему. Нет, нам его никак не произнеси. Они ведь не общаются с помощью слов.
– Лёлик, так Лёлик. Едем.
ГЛАВА 21
Телефон разрывался от звонков и смс. Девчонки, кажется, объявили всеобщую тревогу – на лекции не пришла, на звонки и все послания не отвечаю. А что им сказать? Подождите, мы тут с попаданцами разберёмся и появлюсь?
Вздохнула. Нужно что-то самозабвенно врать. Бр-р-р… Попросив минуту тишины у шефа, нажала кнопку.
– Маринка, у чего ты трезвонишь, – изображая сонный голос, просипела в трубку.
– Лада, ты где? Что случилось? Почему не пришла в институт? Или я это… не вовремя? – закончила уже с усмешкой.
– Ой, ну сплю я…, – неопределённо ответила подруге.
– Хорошо, хорошо. Только сильно сном не увлекайся, ну или хоть без ущерба для института, а то…
– Ладно, все лекции спишу, семинар отработаю, завтра появлюсь, – речитативом выдала подруге и повесила трубку. – И как остальные умудряются учиться, тренироваться, да ещё и патрулирование в усиленном режиме?
Последнее пробурчала себе под нос, сокрушённо покачав головой.
Дом стоял на отшибе, за рядом полужилых идентичных строений. Обитателей этого непривлекательного места нельзя было отнести к радушным жителям города. Мрачные лица большинства выдавали последствия не особо трезвого образа жизни. Лишь одно внушало оптимизм: среди встреченных непонятных личностей мы не увидели детей. Значит, кто действительно хотел, тот смог выбраться из этих трущоб. Да, дети – очень весомый стимул двигаться вперёд, стремиться к лучшему. Чёрный внедорожник в таком полуразрушенном районе смотрелся как минимум странно.
Всю дорогу я просидела, не отрывая взгляда от окна. То тут, то там мелькали силуэты, обрамлённые серыми тенями. Не то, чтобы их было много, но я ещё не совсем привыкла к своей новой способности, подаренной мне моим новым приятелем – видеть тех, в ком нашли убежище невольные пришельцы из другого мира. Радость и надежда волнами накрывали меня в моменты встреч с ними. Этот удивительный народ, который волею – нет, не судьбы – а чьей-то воспалённой фантазии, закинут в непривычный, чуждый и даже опасный для них мир, обретали надежду вернуться домой, понять, что с ними произошло и почему. Пусть сейчас эта надежда больше напоминала нечто эфемерное, но они верили и радовались. А я, в свою очередь, почти адаптировалась к роли переводчика с ощущений на русский язык. Передавала послания, с тоской понимая, что озвучить можно лишь малую часть транслируемой Лёликом информации. Чем больше я общалась с этим существом, которое даже собственного тела не имеет, тем больше ограниченность физического мира. Тела не дают свободы передвижения, слова делают неполным общение и понимание друг друга, порой банально противоречат мыслям и чувствам. С помощью языка мы лжём не только окружающим, но и себе. Мы отвыкли, разучились делиться тем, что ощущаем на самом деле. Зато прекрасно освоили умение скрывать истинные эмоции, прятать их за стеной из физических форм, складывая их, словно кирпичи, друг на друга. Укрепили всю конструкцию страхом быть собой, открыться, порой даже перед близкими людьми. Ох, далеко нам до этих ребят, ой, как далеко!
Через полчаса мы стояли посреди полуразрушенного, или недостроенного, дома. От любопытных глаз и вездесущих подростков остатки здания скрывал высокий забор, двустворчатые ворота крепились друг к другу серьёзной цепью с замком. Михалыч разделался с препятствием легко и непринуждённо. В нём явно умер великий медвежатник. Уже через пять минут наше внимание привлекли шелест гравия и строительного мусора – кто-то осторожными шагами приближался к нам. Лёлик в образе мыши сидел у меня на плече, повернул мордочку в сторону звука.