История началась в 1930-х годах, когда в городе Приозерске (тогда он назывался Кексгольм) поселился шведский капитан по имени Юхан Сигвард. Этот нелюдимый, мрачный мужчина не был ласков ни с кем, кроме своего огромного чёрного пса. Чужак объявил, что приехал сюда за сокровищами волхвов. Над ним бы посмеялись, если бы он так не пугал людей своим характером и физической мощью. Юхан Сигвард купил мотобот, на борту которого написал цифры 666, чем мгновенно вызвал гнев церкви. Вскоре в Приозерск приехало еще несколько шведов – верная команда Сигварда. Каждую ночь они уходили в плавание по Ладожскому озеру, каждое утро возвращались ни с чем.
Месяц от месяца Сигвард становился всё злее. Теперь он ругался с командой и даже пса как-то раз прилюдно пнул.
– Свалил бы ты отсюда, – однажды, не выдержав, сказал ему дровосек Ермолай.
– Как найду сокровище – так сразу свалю: делать мне нечего, среди свиней жить, – прорычал Сигвард.
Жители города только и надеялись, что Юхан поскорее бросит свою затею. Уедет прочь; бородатый чужак, отчего-то верящий в сказки.
А потом, в полнолуние, у одной молодой мамы пропал младенец, и был свидетель, сообщивший, что тем вечером на её пороге стоял высокий бородатый мужчина с огромным псом.
На следующее утро вновь ушедший по озеру мотобот не вернулся. И не вернулся уже никогда.
Священник сказал, что, видимо, капитан Юхан нашёл свое сокровище, но для этого ему пришлось принести кровавую жертву. Мать ребёнка прокляла его и покончила с собой. И, судя по всему, её проклятье подействовало: потому что никто не слышал о внезапно разбогатевшем шведском капитане, зато на озере с тех пор регулярно встречали корабль-призрак.
Точнее, «встречают» – в настоящем времени. Потому что это происходит до сих пор.
Корабль всегда появляется глубокой ночью, выныривая из тумана. На его борту видно лишь одного человека – рослого, бородатого. Куда делась команда Сигварда? Никто не знает. Как-то раз на мотобот наткнулась лодка с лихими рыбаками, один из которых вознамерился залезть на призрачный корабль. Как бы его ни отговаривали, он сделал это. Зашёл с киля, тогда как капитан Сигвард всегда стоял у штурвала. Забрался по верёвке. И... Товарищи того рыбака заикались, рассказывая о его предсмертных криках.
«Меня кто-то ест. Спасите. Меня кто-то ест».
Последний раз корабль видели несколько лет назад. Но больше к нему не приближался. А теперь…
Мастер Веналайнен разложил перед нами карту Ладожского озера и указал ногтем н несколько точек по очереди.
– На берегу озера неподалеку от Кирьявалахти начали появляться эти драгоценности. Наткнувшиеся на них поначалу радовались своей удаче. Но как только наступала ночь, украшения начинали шептать… Люди были в ужасе. Они стали относить их местному священнику, а тот уже связался со мной – так эти драгоценности оказались здесь. Плюс, я сам нашел одно из них: знали бы вы, как отчаянно оно шептало «вернись» и «помоги» из зарослей прибрежной осоки!.. Клугге, Женя, я позвал вас, чтобы вы узнали, в какую неприятность попал призрачный корабль, черт бы его подрал! А то когда злодеи смеют просить о помощи, у меня начинается мигрень.
Айземанн кивнул, подтверждая, что цель миссии ему понятна. Боже, мне все чаще кажется, что он не человек, а просто высокоэффективная машина.
– Но… Почему именно нас? – спросил я растерянно.
Веналайнен фыркнул.
– Как ты думаешь, кто находится на корабле, помимо капитана Юхана? Подсказка: их никто не видит, но они съедают людей, поднявшихся на борт.
– Проклятые?
– Именно. А ты у нас с ними на короткой ноге. Призови их, малыш. Без тебя Клугге пришлось бы потратить страшно много времени просто на то, чтобы дождаться подходящей туманной ночи и случайно встретить корабль…
Айземанн вдруг тихо хмыкнул, и Веналайнен тотчас обернулся к нему, круто изломив бровь – недвусмысленно требовал объяснения таким звукам.
– Вы остались таким же хитрым лисом, каким были всегда, мастер, – Клугге был сама почтительность. – Вы сказали Феликсу, что просите нас раскрыть дело в оплату за обучение Жени… Но на самом деле все наоборот: вы обучили его исключительно для того, чтобы он смог выполнить нужную вам работу.
– Ой, иди ты, умник хренов! – тотчас вскинулся Веналайнен. – Тебе ли не знать, что я могу брать учеников по самым разным причинам?
Неизвестно отчего, но Клугге в ответ на это замечание побледнел. Да так заметно, что я испугался.
– Прости меня, – неожиданно совсем другим тоном сказал старик. – Это не имело отношения к тебе.
– Конечно, мастер, – сдержанно ответил Айземанн.
Я посмотрел на лицо одного, затем – на лицо второго. Неужели еще одна тайна?..
– В общем, отправляйтесь сегодня вечером, – велел Веналайнен и вышел из мастерской.
***
Это была яркая звёздная ночь.
Такая красивая, что у меня замирало сердце. Глядя на Клугге, отвязывавшего от мостков старую деревянную лодку, я мечтал о том, чтобы вместо него тут был другой Айземанн. В смысле, другая. Было не так уж сложно представить вместо Черного Пса Ингу, если слегка расфокусировать взгляд. Те же удлиненные черты, темные волосы, изящество.
Фантазируя, что меня ждёт прогулка по озеру в компании самой прекрасной девушки всех миров, я счастливо вздохнул. И сам не заметил, как, сняв куртку, зачарованно пошёл с ней к Айземанну, твердо намереваясь заботливо набросить ее ему на плечи.
– Что такое? – почувствовав моё приближение, Клугге обернулся. И, поскольку я продолжал пялиться на него, нахмурился: – У меня что-то на лице?
Я тотчас вернулся в реальность.
– Э, нет, прости, я просто задумался.
Как хорошо, что он не умеет читать мысли.
Вслед за Айземанном я запрыгнул в лодку, стараясь сделать это элегантно. Получилось не очень: плоскодонка закачалась, Клугге едва слышно вздохнул, а я приземлился на скамью с грацией мешка картошки.
Мы отчалили. Минут через двадцать впереди показался остров – тёмное пятно на жемчужно-чернильном полотне ночи. Именно отсюда мы собирались вызвать корабль. Так безопаснее: меньше шансов, что какая-нибудь случайная пара влюблённых, решившая полюбоваться ночным озером, внезапно столкнется с ожившей сценой из фильма ужасов.
– Если не справишься – ничего страшного, – вдруг сказал Клугге. – Попробуем в другой раз.
– Думаю, справлюсь, – протянул я, хотя внутри тотчас зашевелились сомнения.
– Хорошо. Я помню, что у меня тоже не сразу получилось овладеть теневыми техниками.
Я поднял бровь. Клугге завёл разговор? Сам?
Он пришвартовал лодку и, убрав руки в карманы, пошёл вверх по берегу, ища для меня относительно ровную площадку.
– А во сколько лет ты начал учиться магии? – я карабкался вслед за ним, иногда оскальзываясь.
– В пять.
Ну конечно. В пять. А я в пять лет ещё в песочнице куличики лепил.
– Это норма для магического мира? Все так начинают? – не унимался я. – И как это вообще происходит: родители нанимают репетитора или…
Спина Клугге вдруг напряглась, пальцы глубже ушли в карманы.
– Это не норма. Обычно начинают в двенадцать-четырнадцать, когда просыпается дар. Но мой и Инги был открыт принудительно. Так что не ориентируйся на нас.
– В смысле – принудительно? Зачем? – я замер.
Но коммуникативный порыв Клугге уже иссяк. Он повернулся, указывая на плоский выступ скалы.
– Давай вызывать корабль оттуда.
Я достал перстень. Рояль материализовался в облаке синих искр, и я, уже смирившись со своим новым, слегка театральным обликом, положил пальцы на клавиши. Мелодия полилась над водой.
И вот – озеро ответило. Сначала поднялся лёгкий туман. Потом раздался рокот бензинового мотора – звук, которого по идее не должно было быть в наших фэнтези-декорациях. И наконец, из седого сумрака выплыл он.
Не романтичный парусник, но обшарпанный рабочий мотобот. На корме виднелись выцветшие цифры 666, а на рубке, у штурвала, стоял капитан.
Юхан Сигвард: высокий, широкоплечий, в промасленной куртке, с бородой, спутанной, как рыболовные сети, и с презрением, читаемым в поджатых губах. И – с винтовкой в руках.
А вокруг Сигварда кишмя кишели проклятые – незримые для обычных людей, нам с Клугге они беззастенчиво демонстрировали свои телеса. Чудовища толпились на палубе, цеплялись за борта и свисали с крыши рубки, как гроздья гнилых плодов. Все – разные, непохожие друг на друга, но отвратительные в своей уникальности. Длинные, костлявые конечности одних тварей, будто собранные из сломанных ветвей – и против них опухшие животы и желейная жирность других. Рты, растянутые в неестественных ухмылках. Глаза – десятки глаз, растущих на телах, на руках, среди волос. Когда корабль приблизился, стали слышны разрозненные стоны и шепоты проклятых.
Клугге напрягся:
– Их больше, чем я думал.
Тени обвили его предплечья, и в руках стража материализовался черный лук. Он навёл его на огромную тварь, похожую на покрытого шерстью человека-мотылька. Этот проклятый забрался на борт и, кажется, собирался оттолкнуться и полететь в нашу сторону.
– Не стреляй, – попросил я.
А потом усилил мелодию, вплетая в неё низкие, гудящие ноты, и велел – так, как учил меня мастер Веналайнен:
– Замолчите.
Шёпоты стихли.
– Замрите, – приказал я следом, и твари застыли, словно в детской игре о волнующемся море.
Я почувствовал, как на моей правой ладони разгорается руна эваз.
– Повинуйтесь этому приказу, пока от меня не поступит следующий. Сколько бы времени это ни заняло.
(Веналайнен настоял на разучивании такой формулировки, и теперь я понимал, что старик был чертовым гением).
– Кажется, всё получилось. – Прекратив играть, я посмотрел на Клугге, и с огромным удовольствием увидел в его глазах что-то вроде уважения.
Хотя нет. Скорее даже, это было похоже на гордость. Я вдруг подумал, что Клугге стал бы для меня идеальным старшим братом. Или папой. Да. От Феликса я не жду уважения, а вот от Айземанна – очень даже. Ну, в те моменты, когда не умудряюсь представлять на его месте Ингу.