— Не мог же я позволить тебе сражаться со всеми этими упрямцами в одиночку. Что я тогда за друг был бы? — Отерев лоб, Бешеный сплел пальцы. — Конечно, это рискованная затея. Конечно, многие погибнут. Я не обманываюсь, книгочей. Но мы сможем победить, потому что никто из наших противников не ждет от нас такой хитрости. Мы сразим врагов их же оружием. Ну, по крайней мере черноглазых.
— И ты не сомневаешься в успехе?
Боиндил подумал немного.
— В твоем плане много того, на что мы не можем повлиять. Альвы могут убить дракона раньше, чем мы предполагаем. Кордрион может и не отправиться на поиски своего потомства. Лот Ионан может щелкнуть пальцами и обратить чудовище в камень. Все это возможно. — Он скрестил руки на груди. — Но я в это не верю.
— Все дело в том, что ты в отчаянии? Или в том, что этот план предложил я?
— Я поддержал тебя, потому что это хороший, хотя и очень рискованный план, — спокойно сказал Бешеный. — Нам с тобой столько всего пришлось пережить, мы совершили столько невозможного, что я не сомневаюсь в успехе теперешней затеи.
Кивнув, Тунгдил потянулся за кувшином, но, обнаружив, что пива не осталось, смахнул его со стола.
— Как ты думаешь, я стану хорошим Верховным королем?
На этот вопрос Боиндилу совершенно не хотелось отвечать.
— Я сам это предложил. Если бы я не верил в твои способности, то не стал бы выдвигать тебя на пост, — уклончиво сказал он.
— Ты просто думаешь, что это было твое предложение. Но что, если тебя околдовали мои руны? — устало пробормотал Златорукий. — Что, если это я поместил свои мысли в твое сознание? Если я пошел на коварство, чтобы заполучить титул, о котором я, возможно, мечтал все прошедшие солнечные циклы, зная, что при обычных обстоятельствах не бывать мне Верховным королем? Не бывать, потому что никто этого не допустит?
Его веки затрепетали, глаз закатился. Гном уснул на полуслове.
— Я так не думаю, книгочей, — пробормотал Бешеный, вставая. — Если я сам не захочу этого, ни одна чуждая мысль не проникнет в мое сознание. — Оглянувшись, он нашел шерстяное одеяло и заботливо укутал Тунгдила. — Ты станешь лучшим Верховным королем в истории племен, — прошептал он, отступая. — Тебя выбрали в час беды, но ты превосходишь всех своих предшественников. Ты станешь правителем, который добьется мира между всеми детьми Кузнеца. Настоящего мира, а не временного перемирия.
Подойдя к двери, Боиндил с улыбкой посмотрел на спящего, а потом покинул скудно обставленную комнату, едва ли достойную Верховного.
Глава 10
Боиндил смотрел на горы на севере, закрывавшие горизонт и сулившие путникам безопасность.
— Вот было бы хорошо, если бы мы уже прибыли туда, — буркнул он в бороду.
Тунгдил ехал рядом, его скакуном по-прежнему был бефун. Златорукий возвышался над остальными членами отряда — Балиндаром и посольством Пятых. Еще Франдибар отправил с ними пять своих лучших воинов, один из солдат был арбалетчиком.
— Пока мне не показалось, что нам угрожает какая-то опасность.
— Да, и это настораживает, — отметил Балиндар, глядя на снежную равнину. — По пути мы едва сумели уйти от патруля герцога Амтрина, вассала альвов.
— Сумели уйти! — фыркнул Бешеный. — Вы только послушайте, что вы говорите! Поверить в это не могу! Раньше мы устроили бы на этих предателей славную охоту, вместо того чтобы спасаться бегством.
Балиндар воспринял слова гнома в штыки, подумав, что Боиндил хочет оскорбить его и Пятых.
— Я не обижаюсь на тебя, Равнорукий, но ты не прав. Ты не знаешь, что патруль всегда сопровождают два альва, а с их лучниками нам не справиться.
— Да знаю я, знаю, — проворчал Бешеный. — Мой брат едва не умер от альвийских черных стрел.
Тунгдил резко выпрямился в седле.
— Сейчас у нас будет возможность доказать, что мы все же справимся с ушастыми, — тихо произнес он, указывая на юго-восток острием клинка. — Они уже некоторое время следуют за нами. Если я правильно все разглядел, то там два всадника. А ведь с такими лошадьми они могли бы давно догнать нас.
— Они хотят посмотреть, куда мы направляемся. — Балиндар пустил пони медленнее, чтобы оказаться между Тунгдилом и Равноруким. — Это очень странно. Другие патрули постоянно пытались убить нас.
— Наверное, они боятся, — рассмеялся Боиндил. — Стоит им увидеть около сорока гномов, и они уже потом обливаются от ужаса.
— Я думаю, что альвов с ними нет, — продолжил Златорукий. — Я не вижу ни огненных быков, ни коней мрака. На снегу эти животные сразу бросались бы в глаза.
— Или же это означает, что альвы объехали нас и собираются атаковать спереди, из засады, — встревожился Балиндар.
Он немедленно отдал Пятым приказ поднять щиты и приготовиться к бою.
Боиндилу показалось, что расстояние до преследователей составляет не меньше двух миль, а может, и больше. Удивительно: и как только Тунгдил их разглядел? «Может, потеряв один глаз, он научился намного лучше видеть вторым? Или как это иначе объяснить?»
Бефун фыркнул, настороженно поворачивая голову вправо, где из-под снега выдавались серые скалы семи метров в высоту.
— В укрытие! — приказал Тунгдил, спешиваясь.
Бешеный, не раздумывая, последовал примеру боевого товарища. Даже Балиндар повиновался.
Черная стрела с длинным древком просвистела у правого уха Златорукого и ушла глубоко в снег, так что не было видно даже оперения.
Затем послышался приглушенный крик, гномка из отряда упала на землю. Бешеный увидел, что стрела пробила ее щит и шлем и вошла в левый висок.
Теперь все гномы поняли, что лучники находятся за скалами. Воины попрыгали на землю, укрывшись за пони от смертоносных стрел. Пятые прекрасно владели собой: никто не кричал, не впадал в панику, а ведь именно так повели бы себя люди, окажись они в подобной ситуации.
Вновь раздался свист, пало еще три гнома. Стрелы вошли беднягам в сердце и голову, а значит, раны были смертельными.
— Проклятые черноглазые! — в ярости воскликнул Боиндил, пробираясь к другу. — Я засуну луки им в задницу, а потом еще и стрел туда напихаю! Одну за другой!
— Они устроились за второй скалой впереди, — спокойно сообщил Тунгдил, выглядывая из-за бефуна. — Видишь альвов? На них накидки, прекрасно маскирующие их на снегу.
Внимательно всмотревшись, Бешеный сумел разглядеть фигуры у скал. Альвы приподнимались над краем камней, выпускали стрелы и молниеносно прятались. Боиндил вновь подумал об удивительной способности Златорукого подмечать такие вещи.
— Они в сорока метрах от нас, — протянул он. — Пока мы доберемся до этой скалы, альвы нашпигуют нас стрелами под завязку. — Равнорукий повернулся к Балиндару. — Какие будут предложения?
Пони, заржав, повалился на снег — стрела пробила ему глаз, даровав мгновенную смерть. Альвы сменили тактику, решив для начала лишить гномов их укрытия. Они расстреливали одно животное за другим. Раненые скакуны падали и в агонии бешено сучили ногами, раня гномов.
Боиндил сжал в ладони снег.
— Выставляем по три щита и бежим на черноглазых, — предложил он. — Что думаешь, книгочей? Может, и сумеем до них добраться.
— Патруль пустился в галоп! — крикнул кто-то. — Они перешли в атаку!
— Да, плохо дело, — буркнул Бешеный.
Со стороны скал послышался исполненный боли крик.
Боиндил, успев повернуть голову, увидел, как один из альвов пошатнулся и рухнул со скалы вместе с луком и стрелами.
— Это еще что такое? У него лопнула тетива и убила его? — Бешеный заметил, что снег вокруг альва окрасился алым.
— Ты что, не слышал арбалетного выстрела? — самодовольно осведомился Тунгдил.
Послышался щелчок, и на снег плюхнулся второй альв.
— Ух ты! Похоже, Франдибар действительно отправил с нами хорошего стрелка. — Расхохотавшись, Боиндил подскочил и, подняв молот, приказал гномам организовать боевой строй. — Вот так-то лучше. — Он посмотрел на арбалетчика, спасшего их от смерти.
Стрелок прижался к трупу пони и с совершенно невозмутимым видом перезаряжал арбалет. Патруль приближался, слышался топот копыт. Отряд приготовился к столкновению с врагом.
Арбалетчик отложил приставной рычаг на седло, перевернулся на живот и посмотрел в сторону патруля. На таком расстоянии можно было разглядеть лишь очертания.
Просвистел еще один болт, и вражеский всадник сполз с лошади — его ранило в грудь. Остальные не успели остановить коней, и командир патруля угодил под копыта.
— В атаку! — предвкушая азарт боя, Боиндил ринулся вперед, раскручивая над головой молот. Ярость, направленная на альвов, требовала выхода.
Отряд последовал за Бешеным и отважно бросился на противников. Конные приостановились, но из-за боевых кличей гномов трое солдат не услышали приказа и продолжали мчаться вперед, в то время как их товарищи развернули своих животных и перешли к отступлению.
— Ха! Идите-ка сюда! Испробуйте моего молота! — Уклонившись от копья, Бешеный нанес одному из всадников удар в грудь.
Конного выбило из седла, из трещины в нагруднике заструилась кровь.
Боиндил, используя силу замаха, повернулся вправо и вогнал шип молота второму всаднику в бедро.
— Попался! — Упершись ногами в землю, он покрепче перехватил рукоять. — Никуда ты от меня не денешься, долговязый!
Гнома протащило по снегу вперед, но уже через пару мгновений ему удалось упереться в камень каблуками. От рывка бедренная кость патрульного выскочила из сустава, послышался хруст. Бешеный стянул противника с коня и бросил на землю. Крича, несчастный извивался на снегу.
Третьего Балиндар кистенем выбил из седла. Шипастые моргенштерны угодили в грудь и шею, и солдат, хрипя, повалился.
Встав над раненым, Боиндил перехватил молот и ногой прижал солдата к земле.
— Вы давно следите за нами? Какова ваша задача? — рявкнул он. — Если скажешь правду, я оставлю тебя в живых.