— Прекратите немедленно! Оба! — рявкнул Златорукий.
— Видите ли, меня не воспринимают всерьез, потому что я актер. Это неприемлемо. Я задал весьма серьезный вопрос, касающийся лояльности Третьих, — возразил Седьмой. — Что, если они решат помочь альвам, как они и поступали более двухсот солнечных циклов? Если равновесие сил в Потаенной Стране изменится, племя Лоримбура понесет значительные потери, я уже не говорю о проблемах, которые возникнут с жителями Ургона, Идомора и Гаурагара. Третьим выгоднее держаться в стороне от предстоящей войны.
— В чем-то он прав, — согласилась с Седьмым Малления.
Родарио одарил ее исполненным благодарности взглядом и опустил ладони на стол.
— Поймите меня правильно. Что, если гномоненавистники нападут на Четвертых и Пятых, когда те выступят на юг? Тогда мы не сможем выиграть войну с Лот Ионаном.
— Мы верны Тунгдилу Златорукому! — прорычал Харгорин.
— «Мы»… Вы имеете в виду всех Третьих поголовно или большинство детей Лоримбура? — уточнил Седьмой. — И мне интересно, что предпримет в этом случае меньшинство? И где Свободные? Чем они заняты?
— Они окопались в своих подземных городах и отбиваются от Третьих, — наконец заговорил Барскалин.
— Вот именно! — воскликнул актер. — Третьи все еще нападают на гномов из других племен. — Он скрестил руки на груди. — При всем уважении, я до сих пор не вижу никаких изменений в их поведении.
— Дело в том, что я еще не отдал соответствующий приказ.
Все повернулись к Тунгдилу.
— Если Третьи внезапно начнут вести себя не так, как обычно, альвы могут что-то заподозрить, и план Эфатона окажется под угрозой. Северные альвы тоже узнают о наших намерениях. Именно поэтому я до сих пор не приказал прекратить атаки. Я смогу это сделать только тогда, когда Эфатон выступит в поход. До того времени Свободным придется продержаться.
Никто не осмелился ему возразить.
Боиндил откашлялся.
— Значит, завтра завалимся к Светложару, украдем из его сокровищницы самые прекрасные драгоценности, а потом дунем к Лот Ионану. Как только получим от короля черноглазых сообщение о начале войны, отправим гонцов к Третьим и другим гномьим племенам, и те нападут на ослабевшего в битве с альвами мага. — Он повернулся к королеве. — С вашей помощью.
— Отличный план, — кивнул Родарио. — Я с вами.
— И я, — согласилась Малления. — Идомор внесет вклад в освобождение Потаенной Страны. Я последую примеру своего предка, принца Маллена. У Идомора нет войска, но мои сторонники смогут помочь вам. Участники движения Сопротивления позаботятся об альвах, разъезжающих по нашим землям в одиночку. Я напишу своим братьям письма, и они нанесут удар по врагу.
— Хорошо. — Тунгдил выглядел довольным.
Седьмой опять поднял руку.
— Возможно, нам следует сообщить о предстоящем освобождении всем жителям Потаенной Страны, а не только участникам движения Сопротивления? Люди, которые почувствуют, что повеял ветер свободы, восстанут против вассалов альвов и драконников, и их уже ничто не остановит.
— Но Потаенная Страна слишком велика… — возразил Златорукий.
— Заткните уже этому актеришке рот, да покрепче, — буркнул Харгорин.
Родарио ткнул пальцем себе в подбородок.
— Если бы у меня была такая мерзкая борода, как у вас, я был бы поосторожнее в высказываниях.
Боиндил поморщился. Гномы любили пошутить и спокойно относились к грубостям, но борода — это святое.
— Ты бы лучше помолчал, если тебе дороги твоя жизнь и смазливое лицо, — шепнул он Седьмому. — Извинись.
Опять вскочив, Харгорин сжал руки в кулаки.
— Ты напрашиваешься на побои, скажи-ка мне? — возмущенно воскликнул он.
— Простите меня. — Родарио учтиво поклонился дамам, а потом схватил Смертоносного за бороду и резко дернул.
В этот же момент он локтем левой руки ударил гнома в лоб так, что Харгорин охнул.
Не отпуская бороду, Седьмой соскользнул со стула, уперся ногой гному в живот и перебросил его через себя. Смертоносный навзничь шлепнулся на пол, а Родарио, сделав сальто назад, уселся ему на грудь, до сих пор сжимая бороду. Дернув голову гнома в сторону, Седьмой прижал ступней его волосы. Харгорин не мог шевельнуться.
Боиндил был столь же изумлен, как и все остальные в комнате.
Каким-то загадочным образом в руках Родарио оказался кинжал, и актер приставил острие к обнаженной шее гнома.
— Мне кажется весьма прискорбным то, что тебя начинают воспринимать как мужчину лишь в том случае, если ты проявишь себя в бою и покоришь сердца многих женщин, — насмешливо протянул он. Было видно, что Родарио следит за каждым движением противника. — Но вас этим я смог убедить, не так ли, Харгорин Смертоносный?
В этот момент вера Маллении в то, что Родарио — слабый неудачник, окончательно развеялась. Теперь Идо воспринимала его в совершенно новом свете. Обе женщины изумленно уставились на Седьмого и не могли понять, как он сумел так быстро измениться. Такие скачки в его поведении можно было объяснить только тем, что раньше он притворялся.
Совершенно спокойно Родарио отпустил бороду Третьего и поднялся, протянув Харгорину руку.
Но Третий не принял помощи. Он был оскорблен и унижен, да и его борода лишилась былого лоска.
Боиндил понимал, что командир Черного Эскадрона никогда не простит Седьмого. «Прольется чья-то кровь».
— Какое прелестное представленьице, — ухмыльнулся Слин.
— Объясните нам, как актер мог научиться так хорошо драться, — полюбопытствовал Тунгдил.
— И почему до сих пор вы старались сделать вид, будто ничуть не похожи на своего предка, — добавила Койра. — Представляя вас с бородкой и усами, я вижу, что вы с ним просто на одно лицо.
— Я же говорил, — буркнул Бешеный. — Я это еще тогда заметил, когда он забрался на борт корабля.
Вернувшись на свое место, Родарио склонился перед дамами в шутливом полупоклоне.
— Наверное, следует попросить прощения у вас обеих за то, что все это время ломал комедию. Пришла пора раскрыть вам тайну Неизвестного поэта.
— Это вы? — опешила Койра, изумленно рассмеявшись. — Это вы Неизвестный поэт? Кто бы мог подумать… — Она смерила Седьмого исполненным любопытства взглядом.
— Это невозможно! — тут же выпалила Малления. — Вы… — Она осеклась.
Родарио низко поклонился, словно стоял перед залом, полным зрителей.
— Именно так. Неизвестный поэт — это я, — ответил он. — Никому бы и в голову не пришло, что я, самый незадачливый из всех потомков Невероятного Родарио, защищаю свободу, дарю народу надежду, убиваю драконников и орков. Обман — лучшая защита.
Услышав эти слова, Бешеный невольно покосился на Тунгдила. На губах Златорукого на мгновение заиграла улыбка. «Надеюсь, это лишь совпадение».
Родарио коснулся кончиками пальцев подбородка.
— Я знал, что похож на своего знаменитого предка как две капли воды. Выступая на сцене в Идоморе, Табаине и Гаурагаре, я не наносил на лицо грим, а вот в обычной жизни делал это каждый день. — Улыбнувшись, он сел на стул. — Я прикидывался недоумком, намеренно проигрывал все состязания и хотел, чтобы все думали, будто я ни на что не гожусь.
Койра вспомнила, как она встретила Седьмого в башне в Мифурдании.
— Я действительно приняла вас за настоящего недотепу, — пораженно выдохнула она. — И вы ведь, наверное, умеете ездить верхом, да?
— Вообще-то я отличный наездник, ваше высочество, — ответил он. — Это была игра, роль. И, конечно же, я умею плавать, иначе я не пережил бы того падения в озеро.
— Да вы настоящий герой, — хмыкнула Идо. — Можно подумать, что вы нуждаетесь в постоянной защите, а ведь на самом деле вы вполне способны постоять за себя. Вы хороший воин. Даже очень хороший, в чем нам только что пришлось убедиться.
— Спасибо… Вас мне тоже называть «ваше высочество»? — Родарио подмигнул.
Девушка отмахнулась.
— Но это лишь часть правды. На самом деле Неизвестного поэта как такового не существует.
— Что ты несешь? — возмутился Боиндил. — Ты же сам только что сказал…
— Как такового. Нет одного Неизвестного поэта. — Рассмеявшись, Родарио поднял указательный палец. — Это состязание в Мифурдании — очередной обман, способ ввести противника в заблуждение. С того самого дня, как дракон захватил наши земли, потомки Невероятного, и мужчины, и женщины, решили посвятить себя борьбе за свободу. Наши бродячие театры дают представления, в которых ободряют народ. Мы противимся захватчикам, прибиваем свои стихи к стенам и дверям в городах. Мы путешествуем по всем землям, которые теперь принадлежат Светложару, и сражаемся с драконом своими методами. — Он отхлебнул вина. — Состязание нужно нам для того, чтобы поделиться последними новостями, написать новые стихи, разработать дальнейшие планы действий. Мы готовы поднять народ на восстание против драконников, как только боги подарят нам такую возможность. Мы знаем привычки, слабости, тайные укрытия сторонников Светложара. Нам все это известно! — Актер поднял бокал, выразительно посмотрев на Тунгдила. — Благодаря вам, Тунгдил Златорукий, у нас появилась такая возможность. Вас послали нам сами боги. — Он выпил за здоровье гнома, и все присутствующие согласились с этим тостом.
Койра по-прежнему смотрела на Седьмого с любопытством.
— Скажите, а что на самом деле произошло в тот вечер в башне?
Актер рассмеялся.
— Мы освободили Непревзойденного, но позабыли взять кое-какие из его вещей, в том числе некоторые очень редкие пьесы, и потому я решил вернуться в башню. Когда вы встретили меня, я уже забрал рукописи и потом передал их Непревзойденному в переулке. А вы ничего и не заметили, верно? — Просияв, он принял героическую позу.
— Он такой же, как был Невероятный, — с уважением отметил Боиндил. — Будь у него бородка, я решил бы, что мой старый друг пережил последние двести пятьдесят солнечных циклов.
Королева никак не могла прийти в себя от изумления.
— Я очень болезненно воспринял смерть моего друга Непревзойденного. К счастью, вы ничего не заметили, — продолжил рассказ Родарио. — Но я знал, что наша борьба будет продолжена, и сегодня я вижу, что все, что мы делали, было не зря.