— Сумрачные? — прошептала я.
— Их нет. Мы в безопасности.
Он плюхнулся рядом со мной на землю.
— А что с мужчиной? Они его убили?
— Каким мужчиной?
— Здесь был кто-то ещё. Я его видела.
Может Колин всё таки последовал за мной
— Шшш.
Он протянул руку и убрал мне с лица волосы.
— Здесь больше никого нет. У тебя был шок. Видимо ты видела галлюцинацию.
Я села, разглядывая ногу. Мне не приснились мои ранения. Штаны из серого трикотажа были разорваны и пропитаны кровью на ляжке. Но под ними кожа была невредимой. Я снова опустилась на холодную, влажную землю, слишком слабая, чтобы встать.
— Видишь? Всё снова в порядке.
— Спасибо, — сказала я.
— Ты уверен, что это было мудрым решением? — спросил Паскаль, обращаясь к Люку.
— Ты смог бы придумать что-то получше? — спросил он сквозь зубы. Я повернулась, разглядывая лицо Люка, и была как громом поражённая, когда обнаружила, что его кожа, которая обычно имела цвет расплавленного карамеля, была серой, как пепел.
— Ты ранен, — я села. Страх скрутил меня, словно змея. — Это Сумрачные?
— Они почти не коснулись меня. Мне просто нужно отдохнуть, — объяснил он.
Его лоб был на ощупь влажным, и я с угрозой посмотрела на Паскаля.
— Это из-за Линии? Вы не говорили, что магия причиняет вред и ему. Вы должны были сказать мне об этом.
— Это не Линия, — ответил Паскаль. — Это…
— Достаточно, — сказал Люк.
Хотя его голос был слабым, в нём слышался явный приказ.
Паскаль укоризненно посмотрел на него поверх своих очков.
— Не забывай, с кем ты говоришь, мой мальчик. Ты ещё не стал преемником Доминика.
— Мышонок, оставь это.
Он попытался сесть. Я обхватила рукой его грудь и потянула к себе вниз.
— Вот уж нет, чёрта с два.
Мне был знаком этот тон. Это был тон «я что-то от тебя скрываю».
— Одному из вас стоит наконец сказать мне правду!
— Да ничего такого нет, — сказал Люк. — Максимум пустячок.
— Хорошо. Тогда у тебя не займёт много времени объяснить его мне.
— Раньше с тобой было легче уживаться, — сказал он. — Это новая сторона в тебе немного тревожит.
Я скрестила руки на груди и уставилась на него.
— Хорошо.
Он надулся, как маленький мальчик, которого заставили выдать секрет.
— Дело в передаче — в том, что я тебя исцелил.
— Передаче?
— Дуги не могут использовать магию, чтобы создавать вещи, могут только изменить их. Поэтому если ты ранена, я меняю физическое ранение на магическое, а потом переношу его на себя.
Я провела дрожащей рукой по бедру и почувствовала мышечные волокна над костями. Не подумав, я коснулась ноги Люка, и он поморщился. Он ещё не совсем оправился.
— Значит теперь сломана твоя нога?
— Нет. Она болит, как будто сломана, но повреждение магическое, а не физическое и скоро пройдёт. Мне только тяжело в это время творить заклинания.
— Значит всё это время ты причинял вред себе, когда исцелял меня?
— Только после того, как вы были связаны, — вмешался в разговор Паскаль. — Когда Дуга кого-то исцеляет, большая часть передаваемой энергии теряется во время передачи от пациента к целителю. Но между связанных между собой пар связь делает этот процесс более эффективным и переносит большую часть ранений на целителя.
Как часто Люк уже исцелял меня? Слишком часто, чтобы ещё можно было подсчитать, и каждый раз он перенимал на себя мою боль. Но он никогда не использовал это, чтобы давить на меня или вызвать чувство вины. Теперь мне стало не хорошо от угрызений совести, а из-за них я почувствовала вспышку гнева.
— Ты обманул меня! Я спросила, что имела ввиду Ниобе, а ты соврал прямо в лицо.
— А ты соврала мне, — парировал он без капли раскаяния. — Сказала, что исцелилась.
— Теперь ты знаешь, как себя при этом чувствуешь. А ещё потом удивляешься, почему я не могу тебе доверять? Никаких больше исцелений.
Цена была слишком высокой, ответственность слишком большой. Мой гнев исчез, оставляя что-то… тёплое.
Я осторожно прижала ладонь к его груди и посмотрела ему в глаза.
— Обещай мне.
— Я не могу. Что, если ты снова будешь ранена? Я должен буду, сложа руки, смотреть, как твой мозг превращается в омлет? Если я не буду действовать, то ты не протянешь долго, чтобы выполнить это задние.
Хотя это раздражало, но было правдой.
— Значит, только когда это будет необходимо, — в конце концов сказала я. — И только после того, как спросишь меня.
Он хмуро посмотрел на меня.
— Я всегда спрашиваю.
— Теперь, когда вы закончили свой спор, мы можем поговорить о стратегиях? — спросил Паскаль. — Исходя из того, что мы пережили сегодня ночью, я предполагаю, что могут случиться две разные вещи, когда ты попытаешься получить доступ к объединённым Линиям — ко всем четырём, как требует пророчество. Первое это то, что ты можешь увеличить объём уже существующих Линий и создать новые, чтобы распределить давление, нечто вроде того, как ты во время Разрушительного потока вошла в магию.
— Разве это не опасно? — спросила я.
— Конечно опасно. В последний раз ты выжила, потому что не использовала магию. По крайне мере не очень много, — сказал он со знающей улыбкой. — Тебе удалось немного придержать.
— Евангелина.
Люк выругался.
Синя-белая Линия из магии, которая с кончиков моих пальцев полетела прямо в её сердце.
— И всё случилось только из-за этого? Потому что я использовала немного магии? Не то, чтобы я сотворила заклинание — я только его направила.
— Ты создала связь между собой и магией. Теперь ты должна использовать эту связь, чтобы создать новые Линии и направить в них магию.
— А что, если я не смогу?
Я потерпела неудачу сегодня ночью, когда использовала только одну Линию. Это не обещало ничего хорошего для работы над всеми четырьмя, независимо от того, что там приписывает пророчество.
— Ты видела, что случилось с Констанцией. Такая же перегрузка будет угрожать любой Дуге на планете, и только самые сильные смогут противостоять.
Все Плоские, находящиеся по близости, тоже погибнут, но о них Паскаль и другие Дуги даже не думали.
— А какой другой вариант?
Он долго на меня смотрел, прежде чем ответить:
— Ты могла бы снова проникнуть в источник грубой магии. И в этот раз остаться там.
— Как тогда, — пробормотала я, будто вернувшись во время Разрушительного потока, ощущению премудрости и мира, которое испытала, когда была поймана в кружащемся тумане из грубой магии. К тому времени все эти знания и могущество соблазнили меня. Я рассматривала возможность остаться там, но Люк вырвал меня назад. Слова Паскаля имели на меня тот же эффект.
— На всегда?
— Да. Ты была бы там в ловушке, но в то же время могла бы впредь направлять поток и скорость магии, обеспечивать сохранность Линий и снова вернуть нашему миру нормальное состояние.
Люк отвернулся с огорчённым выражением лица.
Я попыталась представить себе, как бросаю всё в моей жизни — мать, Лену, Констанцию. Не перееду в Нью-Йорк. Никогда больше не увижу Колина и Люка. Я буду жить, но такая жизнь не будет иметь большого значения. Ощущение было такое, будто рот наполнился песком.
— Это не вариант.
Больше нечего было сказать. Люк и я медленно пошли домой, потому что оба ещё не окрепли. Люк крепко держал меня за руку.
— Видимо у меня больше не получиться отказаться, да? — спросила я спустя пару кварталов.
— Хотелось бы мне, чтобы ты могла, — сказал он голосом, который был таким хриплым, словно ветер, хлестающий нам навстречу. — Но ты заключила соглашение. Если нарушишь его, то умрёшь.
Я должна была ужаснуться, когда он сказал об этом так прямо. Я и сама всё знала, но было так просто игнорировать это знание, заниматься поиском ответов, вместо того, чтобы обдумывать последствия. Но больше я не могла это игнорировать.
— Я должна снова зайти в магию и создать новые Линии. Это единственный шанс, который у меня есть.
— Паскаль не часто ошибается, — сказал Люк, его голос слегка дрожал. — Он был прав в том, что магия угрожает твоему здоровью. Это происходит каждый раз, когда я творю магию рядом с тобой?
Я покачала головой.
— Самое сложное — это заходить в Межпространство. Другие заклинания, те, с помощью которых ты отремонтировал французский класс или те, которыми ты нас скрываешь, я почти не замечаю. Магия других людей кажется действует на меня намного хуже.
— Скорее всего это из-за нашей связи, — размышлял он. — Я сразу почувствовал себя намного лучше. Мысль о том, что я причиняю тебе боль, совсем мне не нравится.
Люк причинял мне боль не только магией.
Когда мы добрались до дома, он открыл дверь и проводил меня во внутрь, по тёмной лестнице и в мою комнату.
— Я и сама смогла бы подняться.
— Ты не любишь красться, — сказал он. — И должен признаться, что я всё ещё питаю надежду насчёт пижамы.
Я замерла на полпути, когда снимала флисовую куртку.
— Мечтай дальше, мальчик с мечом.
— О да, буду мечтать.
Он придвинулся ближе и прикоснулся к воротнику.
Щёки начали гореть, но я продолжила говорить игриво и отстранилась.
— Тогда я не буду тебя удерживать.
Усмехнувшись, он сделал шаг назад.
— С превеликим удовольствием.
Он исчез в Межпространстве, но ночной образ, как он проскальзывает через пламя, оставался со мной, пока я не заснула.
Глава 24
На этот раз я правильно поняла сообщение Колина, потому что он, как всегда, появился на следующее утро перед домом.
— Ты поговорил с Билли?
Колин издал звук, что-то между согласием и раздражением.
— Недолго. Сегодня, пока ты будешь в школе, я с ним встречусь.
— Разве я не должна присутствовать на этой встрече? Цветы Экомов послал мне.
— Я пытаюсь не вмешивать тебя. А если возьму на встречу, это пойдёт в разрез с намеченной целью, — он коротко колебался. — Почему ты ничего не рассказала мне о первом букете цветов?