Он не доверял мне. Никогда не доверял и никогда не собирался довериться в будущем. Я не могла бы сделать себя ещё большим посмешищем, чем уже сделала.
Я снова услышала, как хлопнула дверь, скрип шагов Колина на нижних ступеньках и его голос, раздавшийся из гостиной:
— Твоя подруга пришла. Ты спустишься, или мне послать её наверх?
— Я спущусь через минуту.
Я собрала бумаги, положила их на письменный стол, а потом одела первое попавшееся под руку чистое платье, которое выглядело так, будто оно подойдёт — тёмно-зелёный трикотаж, края и вырез обшиты кружевами и широкая юбка.
Не такое шикарное, как будет у других, но это не имеет значение, потому что я в любом случае, буду всё время сидеть за столом. Я вытащила очень благоразумную пару чёрных туфель на низком каблуке, собрала волосы в пучок и застегнула их заколкой, чтобы удержать на месте.
— Мо, пошли уже! — крикнула Лена.
Её разговор с Колином звучал бодро и с ноткой любопытства. Я почувствовала мрачное удовлетворение, когда представила себе, как он пытается уклониться от вопросов Лены. Улыбка туже пропала, когда я увидела моё распухшее отражение в зеркале. Никакое количество макияжа не сможет спрятать мои опухшие, покрасневшие глаза.
Колин поймёт, что что-то не так, как только меня увидит. Я не знала, как сохранить тайну, которая была настолько большой, что затмит всё, что стоит между нами. Я не знала, как мне смотреть на него без жалости, после всего, что он пережил, и не испытывать гнева из-за того, что он ничего мне об этом не рассказал. Это было его прошлое, но наше будущее. По крайней мере так я думала до сих пор. Теперь я знала правду — у нас никогда не было будущего.
Я схватила сумку, бросила в неё самое необходимое и стуча каблуками, сбежала по лестницы вниз, чтобы поприветствовать Лену.
Колин ждал в гостиной, положив руку на перила лестницы, и выглядел так, будто хотел сбежать от жизнерадостных, настойчивых вопросов Лены. Он поднял голову и был явно рад, что я освобожу его сейчас от Лены.
— С тобой всё хорошо? — спросил он, и его облегчение сменилось беспокойством, когда я неуклюже взяла мою куртку. — Ты выглядишь…
— Она выглядит великолепно, — сказала Лена, которая поймала мой взгляд.
Я подумала, что она скажет что-то ещё — она не была склонна молчать и держать своё мнение при себе — но она схватила меня за руку и потянулась к двери.
— Нам уже нужно было выехать десять минут назад.
Я кое-как одела куртку, отмахиваясь от Колина, когда он попытался мне помочь.
— Готово.
Возле двери он удержал меня за руку.
— С тобой что-то не так.
— Ты не поймёшь, — сказала я и вырвала руку.
И я не лгала. Если он не понимал того, почему должен был рассказать мне, то не поймёт и того, почему я была так расстроена. И он точно не поймёт, для чего я вообще прочитала его папку.
Глава 27
Едва маленький Шерволе Лены свернул на Западное Авеню, как она прервала гнетущую тишину.
— С тобой однозначно не всё в порядке. Вы опять поссорились?
— Нет.
Она ждала, что я скажу больше, но я прижала ледяные пальцы к глазам, пытаясь устранить нанесённый вред. Через пару минут она бросила взгляд в зеркало заднего вида.
— Он позади, ты знаешь об этом?
— Да.
В этом и заключалась причина, по которой для меня не имело смысла пытаться найти подруг. Я не могла рассказать Лене ничего из того, что узнала — ни о Колине, ни о дяде, ни даже о том, почему Дженни Ковальски преследует меня.
— Он кажется милым парнем, — осторожно сказала она. — Так, будто ты ему дорога.
— Он замечательный парень.
— Который делает тебя несчастной.
— Это не его вина, — сказала я.
Она нахмурилась.
— Ты уверена? Потому что если он причиняет тебе боль, то я могу помочь. Я знаю людей, которые могут тебе помочь.
Я выдавила смешок, больше похожий на всхлип.
— Ты думаешь, что он… Колин не бьёт меня, Лена, клянусь тебе. Если что меня и смущает, так это то, что он слишком осторожный.
— Это лучше, чем если бы бил.
Я громко вздохнула.
— Мы можем поговорить о чём-нибудь другом? Пожалуйста.
— Конечно.
Лена продолжила болтать, намеренно придерживаясь лёгких тем. Я использовала остальную часть поездки, чтобы вернуть себе самообладание.
Мы добрались до школы, и сестра Донна уже ждала нас.
— Сюда, — сказала она и указала на стол. — Мо, ты будешь встречать посетителей бала и собирать билеты. Ты должна будешь проверять паспорт гостей, чтобы удостовериться, что фамилии совпадают с теми, что они нам сообщили, и ставить соответствующую галочку в списке. Как только бал начнется я приду, чтобы удостовериться, что в список внесены все.
— Поняла.
— Лена, ты можешь помочь проверить систему громкоговорителя. Первые гости, безусловно, скоро прибудут.
— До скорого, — сказала Лена и помахала мне.
Я уселась в пустынном холле и принялась поигрывать карандашом.
Книга была бы кстати. Или компьютерная игра. Или маникюрный набор. Большая стопка домашнего задания. Всё, что могло бы мне помочь скоротать время и не думать о Колине. И лучше почти не стало, когда мало-помалу начали заходить парочки: девушки в облаках из блёсток и атласа, в сопровождении парней, выглядящих неуклюже в своих костюмах с галстуками.
Я работала так быстро, как могла. У меня не было никакого желания на разговоры, особенно если тема заходила о том, почему я сижу здесь снаружи и выполняю работу младшей, в то время пока другие двенадцатиклассницы находятся внутри и танцуют под Топ-Хит-40х, одобренный школьным руководством.
А затем, будто мой день не мог стать хуже, пришла ещё и Джилл МакАллистер. Она была окружена своими приспешницами и их спутниками. Джилл находилась в центре внимания тщательно отобранной группы девушек — красивые, состоятельные, популярные — они увеличивали престиж Джилл, но не затмевали её. Также и сегодня вечером, в своём мерцающем золотом платье, которое подчёркивало её искусственный загар, с искусно взлохмаченными светлыми волосами, она была словно солнце, а все остальные кружились вокруг неё. Когда она обнаружила меня за столом, то просияла даже ещё больше.
— Мо, ты готова праздновать? Мы уже начали! — она закружилась и захихикала, когда её спутник поймал её. Я незаметно принюхалась, но её дыхание ничем не пахло. Она бросила билеты на стол и вызывающе смерила меня взглядом с ног до головы.
— Красивое платье. Его выбирала твоя мама?
«А твоё сутенер?», с удовольствием ответила бы я. Но сегодня вечером у меня не было энергии разбираться с Джилл. Поэтому я ограничилась тем, что особенно тщательно проверила удостоверения личности парней и указала на кафетерий.
— Желаю вам замечательного вечера, — пробормотала я.
— Подождите-ка, — Джилл подняла руку и её спутники один за другим остановились. — Разве ты совсем не хочешь меня поздравить? — она улыбнулась и, как лошадь, показала слишком много зубов. Хотя у её платья был настолько глубокий вырез, что на лицо всё равно никто не смотрел.
Я вздохнула.
— И что же мы празднуем?
— НЙУ! Я получила сегодня письмо. А ты нет? — её глаза расширились в притворном извинении, но сияли ярче, чем блёстки на платье. — Я совсем забыла… ты же даже не подала документы, не так ли? Возможно, для тебя даже лучше поступить в здешний университет. Останешься тут, проведёшь время со своей семьёй. Я уверена, что твой отец будет этому рад. Возможно НЙУ не для тебя.
— Да, в последнее время их уровень очень упал, — сказала я, приподняв верхнюю губу, в то время пока разглядывала Джилл сверху до низу. — Они допускают любую мразь, если та достаточно хорошо одета.
Её лицо покраснело, когда она наклонилась ко мне с раскачивающимися серьгами.
— НЙУ не Св. Бригит, — сказала она. — Деньги твоего дяди не купят тебе там место. И в Нью-Йорке его связи не играют никакой роли. Там никого не интересует, в мафии он или нет.
Как раз на это я и рассчитывала.
— Девочки, — сказала сестра Донна позади меня. — Всё в порядке?
— Конечно, сестра, — просюсюкала Джилл и быстро отошла назад. — Мы как раз хотели зайти внутрь. Я не хочу ничего пропустить.
— Ах, да. Мо, мы готовы?
Я бросила взгляд на листок передо мной.
— Не хватает ещё нескольких.
— Я возьму список и начну вызывать всех. Возможно они ещё фотографируются, но береженого Бог бережет. Доложи пожалуйста в бюро, если объявятся опоздавшие.
Я присела и осталась в слабо освещённом коридоре наедине со своими мыслями. Позади меня раздавалась музыка. Массивные входные двери заслоняли мне вид во двор, но я знала, что Колин был там. Он всегда находился рядом, надёжность и постоянство в моей жизни. И всё же оказалось, что я его совсем не знаю.
— Думаю, это неправильно, — послышался голос Люка из темноты.
Я вздрогнула, огляделась и заметил его за дверью безопасности, которая блокировала лестничную клетку. Он осторожно коснулся висячего замка и тот открылся с шипением и треском. Я смотрела с открытым ртом как он отодвинул дверь в сторону и услышала эхо скрипа, разнёсшегося по залу.
— Красивая девушка, и сидит в пятницу вечером совсем одна. Какой позор.
— Что ты здесь делаешь?
— Ты продинамила меня, чтобы сидеть здесь в одиночестве? Это совсем не льстит моему эго, Мышонок.
— Я же сказала Ниобе, что не смогу. Разве она не передала тебе?
Он тихо засмеялся и уселся на стол передо мной.
— Эй, полегче! Она мне сказала.
— О, — так если он знал, что я не могу с ним встретиться, почему тогда пришел? — Что-то не так? С Констанцией?
— Она на обучении. Ниобе сказала её матери, что это группа взаимопомощи для тех, кто скорбит. Я подумал, что было бы мило навестить тебя, — он слегка склонил голову на бок и смерил меня взглядом. — Что тебя беспокоит?
— Ничего.
— Это «ничего» — ростом метр восемьдесят, носит много льна и думает, что всё плохое можно прогнать, пригрозив пистолетом?