роизрастания рогов.
За окном начинало темнеть. Дорога всё не кончалась. Лёгкий, ни к чему не обязывающий трёп убаюкивал. Юлька опустила спинку — насколько получилось — и неотрывно любовалась профилем мужчины всей своей жизни.
Пока не оказалась на обочине широкой наезженной дороги среди низких пузатых пальм. Лежащей навзничь на спине. придавленной к земле чем-то тяжело ворочавшимся. Съехавшая на глаза головная повязка не позволяла разглядеть пыхтящего на ней человека. Но смысл его намерений помог разгадать вопль давешнего дядечки.
— Слезь с неё! Ослиный помёт! Сын шакала!
— Заткни его, — процедил над Юлькой мужик.
Если у него требуют, чтобы «слез», значит, залез не для того, чтобы собрать с неё черешню. Естественно, любая женщина, которую сейчас изнасилует мерзкий ублюдок, не может не запаниковать. Запаниковала и она, однако головы не потеряла. И пришло в ту голову единственно правильное решение.
Не думая отбиваться, Юлька вцепилась в свою чадру. Рванула её наверх, освобождая лицо. Впилась глазами в коренастого загорелого воина, что придавил её к земле коленом. И как раз закончил возиться с подгузником под своей кожаной юбкой.
От него воняло протухшей рыбой, потом и ещё чем-то кислым — Юльку затошнило. Руки, было, потянулись закрыть лицо, запечатывая доступ воздуха. Но тут насильник навис над ней, встретившись взглядами со своей жертвой. Глянул и замер, неверяще выпучившись.
— Ну? — понукнули его из-за спины. — Чего возишься? Ты не один!
— Дев… — прохрипел воин, всё ещё не веря, что покусился на что-то крайне недопустимое. — Дев…
— Девятисущая! — сообразила зашипеть Юлька, гневно уставившись на того, кого уже победила. — А ты покойник.
Он завалился на бок, придерживая сползающий подгузник. Перекатился через спину подальше от неё. Неловко подскочил и поковылял прочь, придерживая разматывающуюся на ходу тряпку.
— Чего?! — остолбенело сипел второй участник праздника по случаю поимки лакомой добычи.
И таращился на неё, как на самую исполинскую гадость на земле. Спутник Юльки, на котором этот второй сидел верхом, облегчённо расслабился под своим наездником. Лицо дядечки было залито кровью. Преодолевая желание мгновенно развернуться и дунуть прочь, она сделала к ним шаг. Затем второй, третий.
Её губы кривились от страха — вот-вот заревёт белугой. Но, видать, второй насильник прочитал на её лице нечто другое. Ожил гад и оказался на четвереньках рядом с ругающимся дядечкой. Так и пополз прочь, не пытаясь встать на ноги. Запутаться в них боялся, что ли?
Юлька не успела выдохнуть — поздравив себя с сохранением девственности — как ситуация стала ещё интересней. Что-то просвистело над её головой. Не успела даже захотеть обернуться, как насильник «без трусов» вылетел из кустов, куда успел схорониться. В буквально смысле: по воздуху. Опутанный какими-то странными белыми… и, кажется, живыми верёвками. Второй присоединился к подельнику в столь же плачевном состоянии. Оба не смели даже орать. Скулили, болтаясь в воздухе, и что-то блеяли.
Дядечка, что уже собирался подняться, так и остался лежать на пузе ничком. Ещё и лицо вдавил в землю, прикрыв голову руками. Пора посмотреть — решила Юлька, оборачиваясь. Обернулась, посмотрела и ни шиша не удивилась.
За её спиной возвышалась её белая ящерка. Размером с носорога. Или даже со слона. Вокруг неё ходили волнами белые хвосты, превратившись из ниточек в добротные канаты. Парочка как раз заарканила Юлькиных обидчиков.
Она, было, открыла рот, дабы поблагодарить спасительницу. В принципе, и без неё справились — но с ней как-то надёжней. Слова благодарности встали комом в глотке. Юлька и сама оказалась в воздухе в том же положении пойманной пауком мухи. Спелёнатой с такой скоростью, что глаз не заметил процесса: секунда, и готов тебе кокон.
— Великая, — бухтел в землю дядечка, так и не подняв головы. — Я только хотел её защитить…
Как хлестнул по нему один из хвостов, Юлька почти уловила. И уж совсем преотлично разглядела, как его тело перерубило пополам. Боковым зрением заметила, как на землю рухнули две половинки первого насильника. Судьба второго осталась неизвестной.
Потому что она заорала и распахнула глаза. На её торчащее колено тотчас легла знакомая тяжёлая рука.
— Ю, ты что?
Голос Даяна звенел от напряжения. Она выдохнула всё, что было в лёгких, в желудке и в брюхе. Почувствовала, что сейчас её вырвет, и затаила дыхание. Зашарила руками вокруг в поисках чего-нибудь подходящего — пачкать салон не хотелось. Он потом и после уборки будет неделю вонять.
Эта супер рациональная — в подобной ситуации — мысль внезапно притушила тошноту.
— Что ищешь? — по слогам произнёс Даян, убрав руку.
Расстояние между сиденьями в Тигре значительно превосходило то, что было в Джимни. Ему приходилось рулить, скособочившись в её сторону. А это в первые недели зимы небезопасно — вам каждый сибиряк скажет. Поэтому Юлька успокаивающе замахала руками: дескать, всё нормально.
Вспомнила, что под ногами так и стоит не пристроенная сумка. Нагнулась, сунула руку в карман и вытащила пакет с трюфелями. Вытряхнула их на колени и с облегчением сунула мордочку в пакет. Однако прежних потуг не почувствовала. Да и тошнота окончательно сдулась. Убедившись, что ей не почуялось, с ещё большим облегчением вылезла из пакета и откинулась на спинку седушки:
— Ффу-у-у!
— С облегчением, — поздравил Даян, внимательно следя за дорогой. — Может, поделишься с мужем?
— Чем? — бессильно выдавила она, демонстративно потрясая пустым пакетом.
— Очень смешно, — язвительно прокомментировал дурацкую шутку Даян.
— Очень несмешно, — возразила она и объяснила своё дурацкое поведение: — Сон.
— Рассказывай, — посерьёзнев, потребовал муж.
Она рассказала всё до мельчайших подробностей, не стесняясь даже самых пошлых деталей. После чего резюмировала:
— Мсье Хубер был прав: у такой бойкой бабёнки, как я, муж будет носить рога до самой смерти.
— Значит, — поморщился Даян, не посчитав шутку смешной, — где-то наши милые ящерицы ещё более грозные убийцы, чем тут у нас.
— И вполне материальны, — напомнила Юлька. — До сих пор чувствую сжатые кольца хвостов, — поёжилась она. — Чуть не раздавила зараза.
Белая малютка вспорхнула с передней панели и спикировала на её колени. Глазки холодно посверкивали в полумраке салона. И впервые с их первой встречи были не тёмными, а светло-золотистыми.
— За что ты их? — ляпнула Юлька и тут же встряхнулась: — Чего это я?
В золотистых бусинах отразилось: чего это ты?
— Пошла вон! — рассердившись, смахнула надоеду жертва, которую всё достало до самых печёнок. — Даян, далеко до Братска?
— Километров двадцать, — обрадовал он, глянув на спидометр. — Приехали. Устала?
— С чего? — удивилась Юлька, завозившись на сиденье в поисках удобной позы. — Продрыхла почти всю дорогу. И такое ощущение, что не по доброй воле. Мне всё время крутили кино.
— Расскажи.
Она рассказала. С самого первого сна: тоннель, она ползла, потом вывалилась наружу и чуть не сдохла от страха. И до нынешней встречи с бесстыжим карликом — этого описала в самых уничижительных красках. Пускай знает наглец.
— Будет он ещё угрожать! — возмущённо жаловалась мужу в поисках поддержки. — Я ему и в лицо скажу, что у него вместо морды задница.
— Вряд ли, — насмешливо притормозил её Даян.
— Это почему?
— Что-то подсказывает: непростой он персонаж. И наверняка способен исполнить свои угрозы. Так что давай не будем нарываться.
Юлька переварила его предостережение и уточнила:
— Ты думаешь: нас утянут в те места, что мне снились?
— Ну, для чего-то же тебе их показывают, — резонно заметил он. — И не с пятое на десятое, а будто какую-то предысторию. Знаешь, до этого момента я всё-таки сомневался, что легко отделаемся. Больно уж всё сказочно складывается. А теперь почти уверен.
— Даяша, — обдумав его слова, пролепетала Юлька, подбирая коленки. — Мне страшно.
— Ты вроде не боялась, — попытался он приободрить жену.
— Не за себя, — досадливо прошипела она. — За Кирилла.
— Что случилось? — встревожился он, и не думая ревновать.
— Даяш, он её видит, — ткнула Юлька в белую поганку пальцем.
Та вместе со своим бронзовым дружком влипла носами в лобовое стекло. Оба вертели головами вслед за работающими дворниками. Два китайских болванчика — верней сказать: китайских дракончика.
— Кирилл? — на всякий случай переспросил Даян.
— Угу.
— Думаешь, — покосился он в сторону «оболваненных» дворниками ящериц, — у них будет пополнение?
— Давай отправим его домой, — попросила Юлька, следя за подпрыгивающими впереди габаритными огнями Хаммера.
— Не уедет, — твёрже, чем хотелось бы, отмёл предложение Даян. — Он тебя любит. И ни за что не оставит. До самого конца.
— Но, ты же муж! — попыталась надавить она. — Имеешь право его прогнать.
— Не стану, — упёрся рогом настырный потомок непобедимых кочевников. — Он тебе не мальчишка. А я не клоун. Всё. Закрыли тему.
Юлька надулась. И молчала всё время, пока они проезжали мимо какой-то чехарды лесов и промышленных строений. Ожидаемый город всё не показывался и не показывался. А дорога становилась всё паршивей и паршивей.
Потом промзона пропала, зато пошли поля с перелесками. Потом они проехали насквозь то ли деревню, то ли посёлок. И вновь то лес, то поле. Двадцать километров давным-давно закончились. Причём, раза три. Но город где-то прятался от нежданных гостей.
Брякнул смартфон Даяна, торчащий из щели в панели. Юлька слышала, как Кирилл объяснял дальнейшие действия беглецов. Оказалось, что город «пролегал» где-то справа — отсюда не видать. А сейчас они свернут в тот самый дачный посёлок, и нужно глядеть в оба.
Показались заснеженные участки с насаждениями и разнокалиберными домами. Ни единого огонька в окнах — хоть тут не придётся ожидать подвоха. Наконец, Хаммер, за которым они тащились, как приклеенные, остановился у вполне приличного двухэтажного дома. Мужики высыпали наружу и взялись водить хороводы у занесённых снегом ворот: расчищали, открывали.