От брата Амброза я в свое время получила редкостный по тем временам подарок – несколько кусков хорошего твердого мыла с запахом роз. Я приказала Маргерит принести и мыло.
Служанка занялась тасканием наверх огромных медных ведер с горячей водой, я же переключила свое внимание на Джейми, неподвижно распростертого поверх покрывала.
Сняла с него туфли и чулки, расстегнула пряжку пояса. Он начал было сопротивляться, но тут мой взгляд привлекло нечто необычное.
– Что с тобой произошло, черт побери?! – возопила я.
На бедрах виднелось несколько длинных красных царапин, отчетливо выделявшихся на фоне бледной кожи. А на внутренней стороне одного бедра красовались следы укуса – отпечатки зубов были отчетливо различимы.
Горничная, выливавшая горячую воду в ванну, с любопытством воззрилась на эти свидетельства бурно проведенной ночи и не преминула внести свою лепту в объяснение их происхождения.
– Un petit chien? – спросила она.
«Маленькая собачка»? Или что-то другое? В ту пору я еще не владела местным жаргоном в должной степени, однако знала, что petites chiens частенько разгуливают по улицам на двух ногах и с размалеванными лицами.
– Вон! – сказала я по-французски, подкрепив приказ истинно королевским жестом.
Горничная подхватила ведра и вышла, надув губки. Я обернулась к Джейми. Он приоткрыл один глаз, но, увидев выражение моего лица, тут же быстро закрыл.
– Ну? – требовательно спросила я.
Вместо ответа он передернул плечами, сел, крепко растер ладонями лицо и уставился на меня, вопросительно приподняв рыжеватую бровь.
– Полагаю, такой воспитанной и благородной даме, как ты, не может быть известен скрытый смысл слов «шестьдесят девять»?[22]
– Слышала я подобное выражение, – небрежно заметила я и скрестила руки на груди, продолжая сверлить его подозрительным взором. – Нельзя ли узнать, где ты встретился с этим интригующим числом?
– Мне предложили, вернее, навязали его чуть ли не силой. Одна дама, с которой я случайно встретился вчера…
– Уж не та ли самая дама, которая укусила тебя за ляжку?
Он опустил глаза и задумчиво потер место укуса:
– Гм, нет… Эту даму гораздо больше интересовала только одна из этих цифр. Думаю, она бы удовлетворилась шестеркой, а девятку могла бы послать подальше.
– Джейми, – сказала я, нервно притопывая ногой, – где ты был всю ночь?
Зачерпнув воды из ванны, он плеснул ее в лицо; струйки сбегали вниз по покрытой рыжеватыми волосками груди.
– Ммм… – пробормотал он, – дай-ка вспомнить… Сначала ужин в таверне. Там мы встретили Гленгарри и Мильфлера.
Месье Мильфлер был парижским банкиром, а Гленгарри, один из молодых якобитов, – членом клана Макдоннеллов. По словам Джейми, он наезжал в Париж время от времени и его часто видели в компании с Карлом.
– А после ужина отправились играть в карты к герцогу де Кастеллоти.
– Ну а потом?
– Еще одна таверна. И еще одна. И наконец, заведение, которое тоже можно было бы считать таверной, если бы не приятное добавление в лице нескольких дамочек весьма занимательной внешности и разнообразных талантов.
– Ах вот как, талантов? – заметила я, покосившись на отметину на ноге.
– Бог ты мой, да они занимаются этим прямо на людях! – сказал он и брезгливо передернулся при одном только воспоминании. – А две из них – так прямо на столе! Между седлом барашка и вареной картошкой. Прямо в айвовом соусе.
– Бог мой! – ахнула вернувшаяся горничная и, подлив в ванну горячей воды, перекрестилась.
– А ты помалкивай! – огрызнулась я и снова обратилась к мужу: – Ну и что же дальше?
А дальше события приняли довольно обыденный в подобных случаях оборот, хотя и свершались они прямо на глазах у публики. Щадя чувства Маргерит, Джейми дождался, пока она выйдет из комнаты за новой порцией горячей воды.
– И тогда Кастеллоти взял толстуху с рыжими волосами и еще одну, маленькую блондинку, отвел их в уголок и…
– Ну а ты что делал все это время? – перебила я это захватывающее повествование.
– Наблюдал, – ответил он, словно сам себе удивляясь. – Все это было не слишком прилично, конечно, но чего еще ожидать, в подобных-то обстоятельствах…
Пока он рассказывал, я пошарила в его кожаной сумке и выудила оттуда не только маленький кошелек, но и толстое металлическое кольцо, украшенное гербом. С любопытством нацепила на палец – оно оказалось слишком широким и болталось на нем, как обруч на палочке.
– А это чье? – спросила я. – Похоже на герб герцога Кастеллоти, но у его владельца пальцы, должно быть, толстые, как сосиски…
Кастеллоти же, по описанию Джейми, походил на бледный и сморщенный стручок итальянской фасоли, с личиком худеньким и изможденным, точно у больного ребенка. Только подумать, айвовый соус!..
Я подняла глаза и увидела, что Джейми покраснел от пупка до корней волос.
– Э-э… – проблеял он, с повышенным интересом разглядывая пятно грязи на колене. – Оно вообще-то не для… пальца предназначено.
– Тогда за… О!.. – Я взирала на кольцо, совершенно завороженная. – Бог ты мой! Я слыхала о подобных вещах, но…
– Слыхала?!
Джейми был шокирован.
– Да, но не видела. А тебе оно подходит?
Я протянула руку примерить. Он инстинктивно прижал ладони к причинному месту.
Тут появившаяся с водой Маргерит поспешила заверить его:
– Не беспокойтесь, монсеньор. Я уже видела такое.
Переводя взгляд с меня на служанку, он подтянул килт повыше.
– Стоило весь вечер отбиваться и защищать свою добродетель, – с горечью заметил он, – чтобы поутру, вернувшись домой, выслушивать все эти комментарии.
– Так, значит, ты защищал свою добродетель? – Я перекидывала кольцо с ладони на ладонь, придерживая указательными пальцами. – А это что, подарок? Или же ты взял его напрокат?
– Подарок. И не стоит больше об этом, англичаночка. – Он поморщился. – Наводит на неприятные воспоминания.
– Ах, ну да, конечно! – Я не спускала с него глаз. – Кстати, о воспоминаниях…
– Ну сколько же можно! – взмолился он. – Неужели ты думаешь, что я способен на такое? Я, женатый мужчина!..
– А разве месье Мильфлер не женат?
– Не только женат, имеет двух любовниц, – ответил Джейми. – Но он француз, а это меняет дело…
– Но герцог Кастеллоти вроде бы не француз. Он итальянец…
– Да, но он герцог. И это тоже меняет дело.
– Вот как? Интересно, какого мнения придерживается на этот счет герцогиня?
– Думаю, там все в порядке. Герцог сам рассказывал, что жена его многому научила. А что, ванна еще не готова?
Поплотнее завернувшись в одеяло, он слез с кровати, подошел к ванне, над которой поднимался пар, и ступил в воду. Скинул одеяло и быстро присел. Но, видно, недостаточно быстро.
– Ну и громадина! – воскликнула горничная и перекрестилась.
– Хватит! – строго заметила я. – Большое спасибо.
Она опустила глаза, залилась краской и выскользнула из комнаты.
Как только дверь за ней затворилась, Джейми расслабился. По мере того как он все глубже погружался в горячую воду, на лице его отражалось полное блаженство, а обычно бледная кожа покраснела. Глаза были закрыты, на высоких скулах и вокруг глаз выступили и заблестели мелкие капельки пота.
– Мыло… – пробормотал он и с надеждой приоткрыл один глаз.
– Да, конечно.
Я протянула ему кусок мыла, присела на табуретку рядом с ванной и стала наблюдать, как он тщательно намыливает и трет тело. Затем подала ему кусок пемзы, которым он принялся скоблить ступни и локти.
– Джейми… – вымолвила я наконец.
– Ау?
– Мне не хотелось бы спорить о методах, – осторожно начала я, – мы же с самого начала договорились, что ты можешь чувствовать себя свободным, относительно, конечно… однако… Неужели тебе действительно пришлось…
– Пришлось что, англичаночка?
Он перестал мыться и выжидательно смотрел на меня, склонив голову набок.
– Ну… пришлось… это…
Я чувствовала, что тоже краснею, хотя горячая вода была здесь ни при чем.
Из воды вынырнула большая рука и опустилась мне на плечо. Пар, исходящий от нее, прожигал тонкую ткань рубашки.
– Англичаночка, – начал он, – неужели ты всерьез думаешь, что я мог…
– Ах, ну ладно, оставим это!.. – сказала я, не успев отвести глаза от отметины на бедре.
Он рассмеялся, хоть смех получился и не слишком веселый.
– Да, маловато в тебе веры! – с горечью заметил он.
Я отстранилась, избегая его прикосновения.
– Знаешь ли, – сказала я, – когда муж является домой утром весь в укусах и царапинах, воняет духами и не отрицает, что провел всю ночь в публичном доме…
– И откровенно рассказывает жене, что он только смотрел и не действовал… – подхватил он.
– Ты хочешь сказать, что все эти отметины возникли сами по себе, от одних лишь наблюдений? – огрызнулась я и поджала губы.
Я понимала, что выгляжу сейчас обыкновенной ревнивицей, но мне было наплевать. Некогда я поклялась себе воспринимать все спокойно и с достоинством, как подобает настоящей светской даме, и всегда верить Джейми. И потом, разве можно приготовить омлет, не разбив яиц? Пусть даже там что-то и было…
Я расправила клочок влажной ткани на рукаве, чувствуя, как сквозь шелк проникает холод, взяла себя в руки и продолжила, стараясь говорить как можно более спокойным тоном:
– Или же эти шрамы – свидетельство сражения, в котором ты одержал победу, защищая свою честь и невинность?
Спокойный тон не получился. Следовало признать, что голос мой звучал визгливо и истерично. Ладно, тоже наплевать…
В толковании интонаций Джейми был далеко не промах. Он сощурил на меня глаза, приготовился было ответить, набрал в грудь воздуха, но, видно, передумал и отделался лаконичным:
– Да… – Пошарив в ванне, выудил кусочек мыла и протянул мне. – Не поможешь помыть мне голову? В карете его светлость вырвало прямо на меня, кажется, я весь до сих пор так и воняю…