– Да… – тихо заговорил Джейми, кивая. – Да, я это понимаю и сам испытываю то же самое.
Он приложил руку к сердцу. Мужчинам явно надо было остаться наедине. Они стояли, склонившись друг к другу. Я сидела, опустив руки на колени, не говорила ни слова и не двигалась.
– Но я не твой господин, – снова заговорил Джейми. – Ты не давал мне клятвы, и у меня нет власти над тобой.
– Нет, она у тебя есть.
В голосе Мурты звучала твердость. Наполовину обнаженная шпага в его руках даже не дрогнула.
– Но…
– Я дал тебе клятву, Джейми Фрэзер, когда тебе не было еще и недели от роду. Когда твоя мать еще держала тебя у груди.
Глаза Джейми широко открылись, и в них мелькнуло удивление.
– Я склонялся к ногам Эллен, как склоняюсь теперь к твоим.
Маленький шотландец гордо поднял подбородок.
– Я поклялся ей именем триединого Бога, что последую за тобой повсюду, буду выполнять твои приказания и охранять тебя, когда ты станешь взрослым.
Его голос дрогнул, и веко закрыло единственный здоровый глаз.
– Я заботился о тебе как о собственном сыне, и вот я предал тебя.
– Ты никогда меня не предавал и не мог сделать этого. – Джейми положил руки Мурте на плечи. – Послушай, я не хочу лишать тебя жизни, потому что ты нужен мне. Но я возьму с тебя еще одну клятву, и ты выполнишь ее.
Какое-то время Мурта колебался, потом молча кивнул.
Джейми понизил голос, но не до шепота. Сложив вместе три пальца правой руки, он прижал их к эфесу шпаги.
– Я поручаю тебе, во исполнение клятвы, данной мне и моей матери, найти этих людей. Выследи их и, когда найдешь, отомсти за честь моей жены и за поруганную невинность Мэри Хоукинс.
Он замолчал и убрал руку со шпаги. Шотландец поднял ее, держа прямо за лезвие. Внезапно, заметив мое присутствие, он поклонился и произнес:
– Как сказал господин, так я и сделаю. Я отомщу за вас.
Я провела языком по пересохшим губам, не зная, что сказать. Ответ, похоже, был не нужен. Мурта поднес шпагу к губам и поцеловал ее. Затем решительно выпрямился и вложил ее в ножны.
Глава 20Белая дама
Пока мы переодевались, уже совсем рассвело. Из кухни принесли завтрак.
– Хотелось бы знать, – сказала я, наливая в чашку шоколад, – кто такая, черт побери, эта Белая Дама?
– Белая Дама?
Магнус, склонившийся за моим плечом с корзинкой горячего хлеба, выпрямился так резко, что одна булочка выпала из корзины. Я подняла ее и оглянулась на дворецкого. Он выглядел потрясенным.
– Да, именно, – сказала я. – Вы слышали это имя, Магнус?
– Да, миледи, – ответил старик. – Белая Дама – это колдунья.
– Колдунья? – удивленно переспросила я.
Магнус пожал плечами, не глядя на меня, и с преувеличенным старанием стал накрывать булочки салфеткой.
– Белая Дама, – пробормотал он, – говорят, она мудрая женщина, целительница. А еще… ее взгляд пронзает человека насквозь и может испепелить его душу, если увидит в ней дьявола.
Он затряс головой, повернулся и поспешно удалился в кухню. Я видела со спины, как подпрыгивает его локоть. Очевидно, он крестился на ходу.
– Господи Иисусе. – Я повернулась к Джейми. – Ты когда-нибудь слышал о Белой Даме?
– Кто, я? Слышал разные истории.
Джейми склонился над чашкой с шоколадом. Его глаза прикрывали густые ресницы, но слишком яркий румянец на щеках был вызван явно не горячим паром из чашки.
Я откинулась на спинку стула, скрестила на груди руки и внимательно посмотрела на него:
– Ах, слышал? И не удивишься, если узнаешь, что бандиты, которые напали на нас с Мэри прошлой ночью, называли меня Белой Дамой?
– Правда?
Он встревоженно посмотрел на меня. Я кивнула:
– Они только глянули на меня при свете, закричали: «Белая Дама!» – и бросились врассыпную, как от чумы.
Джейми перевел дыхание. Краска сошла с его лица, и оно стало белым, как тарелка китайского фарфора на столе перед ним.
– Боже милостивый, – забормотал он себе под нос. – Боже… милостивый…
Я перегнулась через стол и взяла чашку у него из рук.
– Расскажи мне, пожалуйста, что ты знаешь о Белой Даме, – попросила я.
– Ну… – Он поднял на меня робкий взгляд. – Просто я как-то сказал Гленгарри, что ты Белая Дама.
– Что ты сказал Гленгарри?
Я поперхнулась кусочком булки, который только что откусила.
Джейми похлопал меня по спине.
– Это были Гленгарри и Кастеллоти… Что было, то было, – оправдывался он. – Я имею в виду, что они не ограничиваются только игрой в карты и в кости. Они находили забавным, что я сохраняю верность жене. Они говорили… Ну, они много чего говорили, и я… мне это надоело.
Он смотрел в сторону. Кончики ушей горели.
– Мм…
Я отпила чаю. Я знала, как хорошо у Кастеллоти подвешен язык. Представляю, как они довели Джейми.
Он осушил свою чашку одним глотком и принялся внимательно рассматривать ее, избегая встречаться со мной взглядом.
– Не мог же я просто уйти от них, – сказал он. – Мне нужно было весь вечер оставаться с его высочеством. Я не мог допустить, чтобы он думал, что я не настоящий мужчина.
– Так ты сказал им, что я Белая Дама? – Я едва не прыснула со смеху. – И если ты будешь развлекаться с другими женщинами, я сделаю так, что все твои мужские достоинства отсохнут?
– Примерно так…
– Боже мой, и они поверили в это?
Я старалась сдержаться, но чувствовала, что лицо мое горит не меньше, чем у Джейми. Уголок его рта дрогнул.
– Я это сказал очень убедительно, поклялся жизнями их матерей.
– А сколько вы все перед этим выпили?
– О, довольно много. Я продержался до четвертой бутылки.
Я не выдержала и захохотала.
– О, Джейми! Ты мой дорогой!
Я перегнулась через стол и поцеловала его в щеку.
– Ты знаешь, – смущенно сказал он, намазывая маслом кусок хлеба, – это было первое, что пришло в голову. И они перестали подсовывать мне проституток.
– Хорошо.
Я взяла бутерброд у него из рук, намазала его медом и вернула.
– Я никак не могу тебя осуждать, – заключила я, – так как в дополнение к твоей верности эта выдумка, похоже, спасла меня от изнасилования.
– Слава богу. – И он взял меня за руку. – Если бы что-нибудь с тобой случилось, англичаночка, я бы…
– Да, – перебила я его, – но если человек, который на нас напал, знал, что я – Белая Дама…
– Да, англичаночка. – Он кивнул. – Это никак не могли быть ни Гленгарри, ни Кастеллоти, потому что они находились со мной в доме, когда на вас напали и Фергюс прибежал за помощью. Но это должен быть кто-то, кому они рассказали.
Я не смогла сдержать дрожь, вспомнив человека в маске и его издевательский голос. Джейми со вздохом выпустил мою руку.
– Это значит, что мне необходимо пойти к Гленгарри и узнать, скольких людей он посвятил в тайны моей супружеской жизни. – Он досадливо провел по волосам. – А затем я должен связаться с его высочеством и узнать, что, черт побери, это за соглашение с графом Сен-Жерменом.
– Я тоже так думаю, – задумчиво проговорила я. – Хотя Гленгарри такой человек, что об этом наверняка знает уже половина Парижа. Мне тоже надо кое-кого повидать сегодня.
– Да? И кого же ты собираешься повидать, англичаночка? – спросил он, сузив глаза.
Я глубоко вздохнула, собираясь с духом, – очень уж сложна была задача, которую я перед собою поставила.
– Во-первых, мэтра Раймона, а во-вторых, Мэри Хоукинс.
– Может быть, лаванда подойдет? – Раймон поднялся на цыпочки, чтобы достать баночку с полки. – Принимать не надо, запах действует успокаивающе, успокаивает нервы.
– Зависит от того, чьи это нервы, – возразила я, вспомнив, как реагирует Джейми на запах лаванды – любимый запах Джека Рэндолла. Действие этой травы на Джейми никак нельзя назвать успокаивающим. – В данном случае может помочь. По крайней мере, вреда не принесет.
– Не принесет вреда… – задумчиво повторил он мои слова. – Очень разумный принцип.
– Это первые строки клятвы Гиппократа, – сказала я, наблюдая, как он роется в ящиках и корзинках. – Клятвы, которую дают врачи: «Главное – не навреди».
– Да? И вы давали такую клятву, мадонна? – Его лягушачьи глазки сверкнули поверх высокого прилавка.
Мои щеки вспыхнули под этим немигающим взглядом.
– В общем-то, нет. Я не настоящий врач. Пока еще нет.
Я не могла объяснить, почему я добавила это «пока».
– Нет? Однако вы хотите сделать то, что «настоящий» врач никогда бы и не пытался, зная, что вернуть утраченную девственность невозможно.
Он не скрывал иронии.
– Вы так думаете? – сухо возразила я.
Фергюс успел мне кое-что рассказать о том, что творится в доме у мадам Элизы.
– А как же быть с поросячьими мочевыми пузырями, наполненными куриной кровью, а? Или вы считаете, что такие вещи в компетенции аптекаря, а не врача?
Тяжелая складка на безбровом лице поползла вверх, это означало, что сентенция моя его позабавила.
– А кому от этого плохо, мадонна? Ясное дело, не продавцу. Да и не покупателю – он получит за свои деньги больше удовольствия, чем реального товара. Даже сама девственность не пострадает! Вполне морально и в духе Гиппократа, в таком деле любому врачу будет приятно принять участие.
Я рассмеялась.
– Думаю, вы знаете довольно много таких врачей. Я подниму этот вопрос на следующем медицинском совете. Оставим в стороне чудеса. Что можно сделать в данном конкретном случае?
Он достал прозрачную коробочку и положил в нее горсть хорошо высушенных измельченных листьев. От маленькой серо-зеленой кучки травинок распространился острый приятный запах.
– Это сарацинский рецепт. Помогает при кожном зуде, плохо заживающих ранах и применяется для лечения половых органов. Пригодится, я думаю!
– Да. В виде настоя или отвара?
– Настоя. В теплом виде.
Он повернулся к другой полке и достал одну из больших белых фарфоровых банок. На ней была надпись: «Хелидониум».