— Вы не бойтесь, я уже десять лет операционной сестрой работаю, — скороговоркой сказала Ольга.
— Да я и не боюсь. — Максим улыбнулся.
— И не надо. Царапины там, заживет как на собаке.
— Спасибо вам.
— Я вовсе не хотела вас обидеть. Просто про Рекса подумала. Как он там?..
Собака уже затихла, но непонятно было, жива или все-таки сдохла.
— Бандитская пуля, — сказал Максим.
— Да-да, именно бандитская, — согласилась Ольга.
— А меня, значит, утиной дробью!..
— Извините, пожалуйста. Кто ж знал, что вы из полиции!
— Бывает.
— Вы уж простите моего дуралея.
— Зачем же так о муже?..
Ольга заканчивала бинтовать, Максим это понял по тому, что она собралась связать косички у него под подбородком.
— А вот это лишнее, — сказал он.
— Да-да, не надо.
— Мне котелок с ручкой на голове не нужен.
Котелок остался, а ручку женщина убрала.
Максим поднялся со скамейки, расправил плечи. Голова болела, конечно, но только снаружи. Да и тошноты нет, значит, и в больницу ехать нет нужды.
— Ольга, скажите своему ворошиловскому стрелку, чтобы машину из гаража выгонял. В отделение поедем, — сказал Юрьев.
— Может, не надо? — Женщина всплеснула руками, затем скрестила их на груди и жалобно взглянула на Максима.
— Мне что, пешком прикажете идти?
— Если только туда и обратно.
Машина выезжала со двора, когда к дому подъехала «Скорая помощь». Но Максим не велел хозяину дома останавливаться. Не то сейчас время, когда можно отлеживаться в больнице. Может быть, потом, когда все уляжется. Чтобы не оставаться на ночь под одной крышей с длинноногим искушением.
В город уже вкрадывалось утро, а уголовный розыск не спал и другим не давал.
Помазова и Зыкова Максим обнаружил в помещении для допросов. Водитель джипа сидел с понурой головой, исподлобья посматривал на своих мучителей. На Юрьева он тоже глянул косо:
— Ничего я не скажу.
— Степа скажет! Сейчас его приведут в чувство, и он все изложит! — наседал на него Помазов.
— О ком это ты?
— А кого к тебе в машину тащили?
— Кто кого тащил? Не знаю ничего.
— А я знаю, — сказал Зыков. — Зовут тебя Артем, фамилия Иванов. Работаешь ты в охранной фирме «Меч».
— И что?
— «Щит» — это Вильям. «Меч» — контора Острого. «Щит» выпал из рук Вильяма. Острый пытается подобрать его. Для этого он заказал Ухватова. Киллеры из Нижнего его исполнили, но спалились, поэтому Острый поставил перед вами задачу подчистить следы, убрать Степу. Но вам не повезло, вы не успели.
— Это твои фантазии, начальник. Я даже не знаю, кто такой Острый.
— Зато ты знаешь, с кем приехал к нему.
— Никуда я не приезжал. И машина не моя. Иду, смотрю, джип стоит. Я подошел, хотел посмотреть…
— И ствол ты там взял, да?
— Ну да, дверца открыта была. Гляжу, лежит на сиденье…
— А ствол незаконный. Это статья, Иванов!
— Статья у тебя, начальник. За то, что невинного человека сбил!
— Невинного?! Твои дружки в сотрудника полиции стреляли! — Помазов кивнул на Максима. — Ранили его!
— Я не стрелял. — Браток ухмыльнулся. — А меня сбили. Я жаловаться буду!
— Жаловаться будешь, когда девочкой станешь.
— Пугай-пугай.
— Думаешь, в СИЗО пресс-хат нет? Никуда они не делись. Работают очень даже неплохо.
— Не маши крыльями, начальник. Перья в глаза летят!
— Что-то ты раскудахтался, Иванов. Не к добру!
— Так утро уже, потому вы тут и петушитесь. Как будто не знаете, что сейчас допрашивать нельзя!
— Нельзя допрашивать… — сказал Максим и скривился от боли.
— Вот! — Браток оскалился.
— Вы же камеры выключили, да? — Юрьев заговорщицки подмигнул Помазову.
— Конечно, выключили.
— Нельзя мне с камерами. Вдруг на меня приступ навалится? Еще уволят к черту.
— Болит голова? — спросил Зыков.
— Не то слово.
— Лучше бы тебя, начальник, в задницу ранили! — упиваясь чувством безнаказанности, заявил Иванов.
— Как же больно! — Максим сжал руками голову.
Помазов и Зыков переглянулись. Вроде бы их товарищ что-то задумал, но вдруг ему действительно невыносимо больно?
— Блин, я схожу с ума! — Юрьев зашел к Иванову со спины, мощным порывистым движением обхватил его шею и начал душить.
— Эй, ты чего! — прохрипел браток.
— Кайф! Вот теперь совсем не больно! — Максим облегченно выдохнул.
— Пусти! — Иванов попытался вырваться, но руки у него были стянуты за спиной.
Со стула он свалиться не мог. Максим крепко удерживал его и продолжал душить. Ему оставалось только сучить ногами.
— Не могу! Я не хочу сдохнуть от боли! — заявил капитан.
Браток стал закатывать глаза, стихать. Помазов покачал головой.
Максим разжал руки, отступил.
Иванов закашлял, жадно хватая ртом воздух, и прохрипел:
— Лечиться надо!
— Блин, снова накатило. Как же больно! — простонал Максим.
— Артем, братишка, быстрей говори, кто с тобой был, — скороговоркой выдал Зыков. — А то у него сейчас снова начнется!
— Кто со мной был? О чем это ты, начальник?
— Как же больно! — Максим снова взял Иванова на удушающий прием.
Тот опять засучил ногами, закатил глаза.
— Как же хорошо!
Браток уже терял сознание, когда Юрьев его отпустил.
— Уберите от меня этого психа! — в панической истерике потребовал бандит.
— А как Макс будет лечиться? — возмущенно спросил Помазов. — Ты для него единственное средство снять боль.
— Хорошее средство, — сказал Юрьев. — Но недостаточное. Боль возвращается. Так будет до сих пор, пока я не задушу этого козла. Если он сдохнет, боль не вернется. Камеры точно отключены?
— Хорошо, — простонал Иванов. — Вадик со мной был и Федос.
— Куда вы увозили Степу? — спросил Помазов.
— Я не знаю. У нас Вадик все решал. Ему велели сделать Степу, он за ним и пошел. А я что? Мне куда сказали, туда я и повез.
— А если бы убить приказали?
— Степу?.. Нет, я такими делами не занимаюсь. Куда-то отвезти — не вопрос, а убить — нет, это не мое.
— Значит, все-таки замочить Степу собирались.
— Ну…
— Кто вас к нему направил?
Иванов захлопал глазами:
— Это у Вадика надо спросить.
— Как же больно! — простонал Максим.
— Может, Арчик.
— Какой Арчик? Тот, который с Острым вась-вась? — спросил Зыков.
— Ну да, он с Радиком там…
— А Радик — это вообще величина, да?
— Второй человек после Острого.
— Но отмашку вам Арчик давал?
— Ну.
— Он уже все сказал! — Максим обжимал голову руками так, как будто она вот-вот должна была лопнуть. — Можно я его удушу?
— Уберите от меня этого психа! — заорал браток, топая ногами.
— Арчик давал отмашку?
— Давал. Сказал, что со Степой нужно решить.
— Где Арчик живет?
— Я точно не знаю.
— Где Арчик живет? — в бешенстве заорал Максим.
— Улица Котовского, дом сорок девять.
— Охрана есть? — куда более спокойно осведомился Помазов.
— Да, пост у него там, два человека и собака. Эй, только я вам ничего не говорил.
— Да, конечно. — Зыков коварно улыбнулся.
— Больше ничего не скажу. Хоть убейте!
Иванова отконвоировали в камеру. Помазов повел оперов к себе в кабинет и сразу же включил чайник.
— Кофейку надо попить.
— У Макса голова болит, — заявил Зыков.
— Болит, — совершенно серьезно сказал Юрьев.
Голова у него действительно разболелась не на шутку.
— Давай в больницу.
— Нет, мне бы анальгину и поспать часик.
— Зачем часик? Домой езжай.
— А как же Арчик?
— Брать его нужно сейчас, — в напряженном раздумье проговорил Помазов. — Чем скорей, тем лучше.
— Страшно?
— Нет, конечно. Но размахнулись мы широко.
— Косой широко махать нужно. Иначе сорняки не выкосишь. Давай, вызывай спецназ, а я пока покемарю.
Максим отправился к себе в кабинет, принял таблетку, лег на диван и тут же вырубился.
Проснулся он от мягких прикосновений. Кто-то сидел рядом и гладил его по голове. Только Лизы здесь не хватало.
Юрьев открыл глаза и увидел Оксану. Она сидела на диване и с жалостью смотрела на него.
— Я думала, ты от меня сбежал. А в тебя стреляли.
Максим глянул на часы. Половина одиннадцатого утра. А как же Арчик?
— Спасибо, что разбудила. — Он поднялся с дивана.
Тут в кабинет вошел Зыков.
— Почему не поднял? — набросился на него капитан.
— Тебе в больницу нужно, а не на выезд.
— Арчика взяли?
— Был жаркий бой, горы трупов. Но мы справились, — рисуясь перед Оксаной, проговорил Зыков.
— А серьезно?
— А если серьезно, то никто даже не пикнул. Арчик лапки поднял. Только говорить ничего не хочет. Я вот думаю, может, нам психологическую атаку устроить? — Зыков с хитрецой глянул на Оксану.
Хотел бы он ей рассказать, какой спектакль показал сегодня Максим.
Но Оксана поняла его неправильно и спросила:
— Может, я могу вам чем-то помочь?
— Чем ты поможешь? Песенку споешь? — осведомился Максим. — Или станцуешь?
— Денис, он со всеми женщинами такой грубый? — Оксана капризно надула губки.
— Грубый? Да с вами он сама любезность!
— А с другими женщинами?
— Как кот на них бросается! У нас дома такой был. Кастрированный. Так он всех кошек терзал, как собака на них бросался.
— Хотите сказать, что Максим — кастрированный кот?
— Он хочет сказать, что тебе пора домой. — Максим взглядом показал на дверь.
— Но мне там скучно.
— В Москве не скучно.
— Денис, вы представляете, он гонит меня в Москву! — красиво заламывая руки, простонала Оксана.
— Мне кажется, его ранили в голову.
Юрьев собирался послать к черту их обоих, но дверь вдруг открылась, и в кабинет вошел Анисимов.
Он строго посмотрел на Максима, перевел взгляд на Оксану и спросил:
— Почему посторонние в кабинете?
Юрьев выразительно посмотрел на свою бывшую. Он и сам хотел бы это знать.