мысль!
Одно было плохо: Амур тоже загляделся. Не могу сказать, что он был буквально ослеплён красотой и рвался пригреть змею на своей груди, но наблюдал за ней с интересом, и это меня раздражало. Неужели я ревную?! Вот так номер! Впрочем, у меня была яркая конкурентка, превосходившая меня по уровню ревности: Кики смотрела на Кумудвати так, будто собиралась наброситься на неё, как рыжий мангуст, ведь Витюня имел неосторожность пару раз бросить взгляд на блестящие чешуйки, так плохо скрывавшие змеиные прелести.
В общем, неизвестно, чем бы закончился этот огненный танец, если бы с улицы не донеслось весёлое бренчание на гитаре и пение:
«Раз в двенадцатом часу
Встретил рыжую в лесу.
Думал, девица – ура!
А она – кикимора!»
Кажется, Фейор, придя в себя после воздействия зелья, принялся разгуливать по округе и петь, как истинный менестрель. Это пение, а может быть, треньканье на гитаре, звучавшее как-то фальшиво, словно сделало танец Кумудвати более блеклым.
– Ишь, разорался на весь лес, словно, кто его за язык тянет! – проворчал Витюня, когда «Змеища» остановилась и поклонилась Шеше.
– Чтоб эффект был не «тяп-ляп», надо в рот засунуть кляп! – предложила Кики, и я не могла с ней не согласиться.
Конечно, заброшенное село было довольно далеко от усадьбы, но в ночной тиши в лесу звуки, разносимые эхом, становились объёмнее и ярче. Если ракшасы или Матильда с бабаем сейчас в усадьбе, могут и услышать, а привлекать внимание нам пока рано! Вскоре вырывающийся летописец был доставлен в дом связанный и с кляпом в рту.
Сёстры Кики доложили, что ничего подозрительного ни в чьих снах они не разглядели, в том числе и в снах Фейора, а значит, никто из будущих героев эпоса не мог быть шпионом, но при этом кикиморы чувствовали постоянное присутствие силы. Она не воспринималась такой могучей, как у ракшасов, даже, можно сказать, выглядела весьма скромненькой, но это была именно сила, а не магия. То есть где-то рядом околачивалось какое-то сверхъестественное существо, которое даже кикиморам сразу идентифицировать не удалось. Может, это какой-то неизвестный представитель иномирья? Не удивлюсь, если это ещё один охотник за Венцом! Но как его выследить?
Тем временем Фейор вырывался и нечленораздельно мычал, пытаясь выплюнуть кляп, и даже его гитара, замотанная в крупный ситцевый лоскут, дважды выскальзывала из рук кикимор, норовя рухнуть на пол. Витюня очень внимательно наблюдал за происходящим, но, похоже, тоже не замечал ничего подозрительного. Каково же было всеобщее удивление, когда Амур вдруг привычным движением выхватил лук и выстрелил! Мне показалось, что стрела летела в Фейора, и все вокруг были поражены таким странным поступком.
– Амур! Что ты делаешь?! – воскликнула я, собираясь броситься на помощь потомку Орфея, кстати, так и не нашедшему пока что свою Эвридику.
Но в этот момент стрела вонзилась в гитару, словно промазав мимо цели.
А дальше произошло то, чего никто не ожидал. В том месте, где острие наконечника стрелы пронзило гитару, образовалось тёмное пятно, будто музыкальный инструмент был живым и истекал кровью, а потом гитарный корпус как-то неестественно задёргался, словно бился в предсмертных конвульсиях, ну или – как вариант – сотрясался от смеха. Гитарный гриф, высунувшись из лоскута, изогнулся, как шея неведомого животного, а все двенадцать колков недовольно уставились на нас, мгновенно преобразовавшись в глаза.
– Это что ж за зверюга такая?! – воскликнула я, когда наши взгляды встретились.
Надо отметить, что с гитарой я переглядывалась впервые в своей жизни. От таких крутых виражей судьбы можно и рассудком тронуться, хорошо, что Витюня с детства тренировал мою психологическую устойчивость. Да и испугаться мне толком не дали: Амур уже был рядом, видимо, собираясь заслонить меня собой в случае чего и продолжая держать неизвестное существо на прицеле. Витюня быстро переместился к кикиморам, а Шеша, кажется, планировал защищать Кумудвати, хотя это ему как принцу полагался телохранитель, а не ей. Только Фейор остался без защиты. Наверное, из-за этого он стал верещать ещё громче, пытаясь освободиться от связывавших его верёвок.
– Перед вами невр! – объявил Амур. – Это такой оборотень, широкого профиля: может принимать облик даже неодушевлённых предметов, полностью копируя внешний вид и даже вполне сносно выполняя большинство функций. Живут они в мире под названием «Невреида». Я бывал там, когда скрывался от своих преследователей, и много чего повидал. Их часто нанимают для того, чтобы шпионить за кем-то. Экземпляр, который мы сейчас видим здесь – древний и могущественный невр, а значит, его услуги очень дороги. Кто-то не поскупился, чтобы отправить его сюда. Только стрелы Олимпа могут вывести невра из равновесия, поэтому я выстрелил.
– Думала, валюта евро в шкапчике заначена, а оказалось, это невры! Нервы зря потрачены! – объявила Кики и снова захихикала.
Видимо, юмор и острый язык не изменяли ей никогда. В это время невр превратился в зайца и принялся носиться по комнате, наполовину замотанный в цветной лоскут. Стрела, торчавшая из его спины, слегка замедляла его бег, но либо Амур не ставил своей целью убить невра, либо это существо было очень выносливым и малочувствительным к подобного рода травмам, но так или иначе, невр двигался достаточно активно, да и стрела сломалась и упала на пол. Младший бог любви держал существо на прицеле, и мне вспомнилась сказка о смерти Кощеевой, где Иван-царевич выстрелил в зайца, а тот превратился в утку, потом выстрелил в утку, и выкатилось яйцо, а там хранилась игла. Так вот, похоже, этот невр прибыл к нам прямо из той сказки. Может, его и Кощей нанимал тоже? Если так, то мы имеем дело с исторической личностью.
Ловля невра оказалась непростым занятием, потому что он имел свойство мгновенно менять облик. Стоило Витюне послать пауков, чтобы те поймали лже-зайца в сеть, как невр превратился в одного из этих насекомых, а когда Витюня, тоже мастер перевоплощений, налетел на него в образе филина, обратился в Кики и, воспользовавшись секундным замешательством домового, предпринял отчаянную попытку побега, но столкнулся нос к носу с настоящей кикиморой.
– Даже ставши подлецом, ты своё имей лицо! – зловеще улыбаясь, продекламировала она. – Ведь с чужим-то сгоряча огребёшь ты кирпича!
Далее, собственно, и последовал удар кирпичом. Кики припечатала им прямо по лбу своей «невротической» копии, отчего шпион зашатался, обмяк и рухнул на пол под ноги кикиморе.
– Это мы тут дом собрались строить, кирпичи вот завезли недавно, – пробормотал Витюня, а все остальные участники этого зрелища (кроме Фейора, конечно) столпились вокруг поверженного врага.
Невр лишился чувств и в этот момент принял свой истинный облик, поэтому теперь на полу лежало невзрачное существо с серой кожей, крупной головой и очень худым длинным телом. Кого-то он мне напоминал? Ну, конечно же! Точь-в-точь «грей» – инопланетянин, о которых говорили контактёры.
– Пришибла, кажется, – тихо пробормотал Шеша, тоже взглянув на невра. – Рука-то у дамочки тяжёлая, а говорят, у кого рука тяжёлая – вдовой будет. Так что уважаемому Викторусу, я бы рекомендовал трижды подумать, прежде чем жениться.
Кики взвесила кирпич в руке и исподлобья взглянула на Шешу, всем своим видом будто говоря: «Я не посмотрю, что ты у нас прынц».
– Нет, он жив! – спокойно возразил Амур. – Невров даже выстрел из моей Сапфы берёт не с первого раза, а кирпич – это для него так, небольшая неприятность.
– Куда же нам его поместить, чтобы не сбежал? – задумалась я.
В результате шпиона поместили в специальную зеркальную сферу, на которую наложили специальную магию отражения: сфера отражала истинный облик пленника, какие бы личины он ни натягивал. на себя благодаря своей врождённой силе. Пока невр приходил в себя, медленно восстанавливаясь после удара кирпичом, было решено допросить нашего летописца. Фейор заговорил сразу же, как только у него изо рта был извлечён кляп.
– Вы что, ребята! – вскричал он. – Меня подозреваете в чём-то, что ли?! Я эту серость, как и вы, первый раз вижу! У меня как раз перед выездом к нагам гитару украли, ну я новую купил в самом престижном музыкальном магазине «Ля-Бемоль». Меня тогда немного удивило, что струны звучат как-то глуховато, но других гитар не было, да и торопился я, а теперь думаю, что название-то пророческое было. Вот, ля-бемоль, понимаешь, как всё завертелось!
Заметив, что все смотрят на него довольно мрачно, Фейор, на всякий случай вооружившись табуретом, добавил дрожащим голосом:
– Вы мне не верите?!
– Неужели ты не заметил подмены? – спросил Витюня.
– Нет, – пожал плечами незадачливый потомок Орфея. – Да и как заметишь, народу уйма вокруг, все кричат, машут, я всё время над эпосом думал, слова подбирал так усердно, что с колесницы чуть не навернулся. Потом Шеша велел тишину соблюдать, я гитару в чехол упрятал. А когда на велосипеде ехали – какая тут игра, про кикимор я уж и не говорю! Я начал что-то подозревать, только когда сбежал от них и в лесу запел, а струны фальшиво звучали. В тишине это, ой, как слышно!
– Допросим это существо, и дело с концом! – предложил Шеша, указывая на невра, который уже начал постепенно приходить в себя после удара кирпичом, а потом обратился к Амуру: – Как ты общался с неврами? Знаешь их язык?
– Их язык – это мыслеобазы. У них наглядно-образное мышление, – сказал Амур. – Говорить с ним можно, только представляя что-то в своих мыслях либо рисуя образы на каком-то материальном носителе, чтобы невр мог их видеть.
– Так ведь у таких рисунков может быть много разных трактовок! – заметила я.
– В этом и сложность! – согласился Амур. – Тут нужен мастер. На Олимпе этим занимался Гермес, младших богов любви не допускали.
– А как же ты сам общался с неврами? – спросил Витюня.
– Я не общался, – покачал головой Амур. – Я использовал этот мир, чтобы запутать следы, сбить с толку преследователей, и быстро покинул Невреиду.