Такое мощное оружие я видела впервые. Лук, казался живым существом, созданным, чтобы разить без промаха. Он обладал совершенной формой и буквально сочился неведомой первозданной силой, которая была в тысячу раз могущественнее самой мощной магии ведьм.
– Это моя Сапфа, что в переводе означает «Причина страстей»! – с гордостью произнес Амур.
Я слышала, что рыцари Средневековья давали имена своим боевым мечам; похоже, эта традиция касалась и луков.
– В легендах сказано, что у меня есть стрелы двух видов: золотые, оперённые голубиными перьями, и свинцовые с перьями совы. Первые вызывают любовь, а другие – безразличие, – с улыбкой продолжал Амур. – Суть верная, хотя на самом деле стрелы генерирует Сапфа, сплетая их из тёмных и светлых энергий. Стрела может вызвать самый разный спектр чувств, так что я бы перефразировал вашу пословицу так: «От любви до ненависти один выстрел». Поэтому я и пообещал, что могу отвадить всех ненужных женихов.
– Вот что! – Витюня решительно взял нить разговора в свои руки. – Давайте пообедаем, так и дела лучше пойдут! У меня же щи в печке томятся!
Мы с Амуром были не против. Домовой вдруг спохватился и забегал туда-сюда.
– Лаврушку только не положил: захлопотался! Ни листочка в доме не осталось, а вкус уже не тот будет! – бормотал он.
Услышав его, Амур снял с головы лавровый венец и, щедро отломив от него веточку, протянул домовому со словами: – Я же говорю: пользы от меня куда больше!
Витюня в мгновение ока накрыл широкий дубовый стол в гостиной, и сел в отдалении, наблюдая, как мы с Амуром уплетаем щи. Аппетит у нашего гостя был отменный. Кстати, щи оказались просто божественно вкусными. То есть домовой вообще готовил великолепно, но на этот раз просто превзошёл себя. А может быть, дело было в той веточке, отломленной от лаврового венка? Витюня, кажется, успокоился и уже не воспринимал нашего гостя как угрожающую мне опасность. Я была этому рада, потому что Амур пришёлся мне по душе.
– А у вас щи готовят? – спросила я.
Хотелось сразу завалить его разными вопросами, но это было как-то невежливо, поэтому я решила начать с дружеской беседы, тем более что обстановка располагала к этому. Сейчас Амур выглядел, как самый обычный парень, потому что домовой выдал ему майку-борцовку и бермуды цвета хаки, очень гармонировавшие с лавровым венком, вот только крылья немного не вписывались в этот образ.
– На Олимпе? – уточнил Амур, бросив на меня быстрый взгляд, поймав который, я могла бы поклясться, что самые опасные стрелы мечет вовсе не лук, а его чёрные глазищи. И эти стрелы как-то исподволь безболезненно мягко проникают в самое сердце. Может, броня, о которой говорил Тюня, у меня уже повреждена?
– Да, на Олимпе. —Я опустила очи долу, чувствуя, что начинаю краснеть от смущения.
– Со щами на Олимпе напряжёнка! – признался Амур. – Пища богов – это амброзия и нектар.
– В Школе Ведьм нас учили, что всё это просто сказки, – усомнилась я.
– Ну а как же иначе? Ведь высшим невыгодно, чтобы ведьмы тоже стали бессмертными и увеличили свою силу. Работает система сокрытия данных! – пояснил Амур.
– Значит, амброзия и нектар действительно существуют и дают бессмертие?! – спросила я.
– Да, нужно только уметь их добывать и готовить, – улыбнулся Амур. – Но в вашей пище тоже есть своя прелесть. Она позволяет меняться.
– Что значит «меняться»? – спросила я.
– Бессмертие только кажется замечательным даром, на самом деле оно вносит в жизнь элемент застоя, убивает стремление к совершенству, формирует лень, – сказал Амур.
– Как это?! – поразилась я.
– Когда жизнь похожа на яркую вспышку, хочется стремиться прожить её с пользой, вкладывая смысл в каждое мгновение, стараясь достичь как можно большего, стать лучше, – пояснил Амур. – Бессмертие – это опасная ловушка, ведь, если ты бессмертен, ни к чему стремиться не надо, есть фора времени, нет ограничений.
– Ты поэтому сбежал с Олимпа? Чтобы совершенствоваться? – спросила я, не заметив, как перешла на «ты».
– Скажем так: меня не радовала перспектива вечно оставаться в облике пухлого кудрявого карапуза, умеющего только бить без промаха, – сказал Амур.
В это мгновение дом опять заходил ходуном, задребезжала посуда в шкафах, пол начал мелко дрожать, как при землетрясении.
– Что это?! – воскликнула я.
– Сигнализация сработала! – объявил Витюня, слегка отодвинув занавеску, чтобы выглянуть в окно.
– Опять женихам, что ли, неймётся?! – поразилась я.
– Нет, вроде, – проворчал домовой.
– А кто там? – спросила я, тоже порываясь выглянуть в окно, но Витюня жестом попросил меня остаться на месте.
– Бабаевна твоя явилась не запылилась, – проворчал он. – И не одна!
– А с кем? Неужели со своим бабаем? – рассмеялась я.
– Этот тоже тут, вокруг дома околачивается, но не он меня беспокоит: бабаев-то я видал-перевидал! – сказал Витюня, не отрывая взгляда от спустившего с потолка паука.
Как домовой и это членистоногое понимали друг друга, оставалось загадкой: ведьмы-свахи с пауками не контактировали. Воспользовавшись тем, что Витюня отвлёкся, я всё-таки выглянула в окно сквозь небольшую дырочку в занавесках. Матильда Хандыбабаевна стояла в самом начале яблоневой аллеи (там же, где когда-то ожидали женихи) в полном одиночестве, только воздух слева от неё выглядел каким-то слишком плотным. Я быстро отошла от окна, когда почувствовала, что главсваха применила какую-то сверхмощную модификацию заклятия «Мартышка и очки».
– С ней кто-то чужой, из другого измерения, – проворчал Витюня. – А кто, я не знаю, надо с книгами свериться, помозговать, а времени нет!
В этот миг комнату огласила трель телефонного звонка. Я хотела взять трубку, но Витюня подоспел к телефону первым.
– Алло! – металлическим голосом сказал он. – Агентство «Стрела Амура». С вами говорит автоответчик. Мы не можем подойти к телефону, потому что готовим наше оружие для отстрела. Для лучшего обнаружения цели оставьте своё сообщение после сигнала.
Дальше Витюня изобразил дивное завывание, от которого мы с Амуром чуть не покатились со смеху.
– У меня информация, что в вашем доме скрывается некто чужой! Несанкционированные контакты засватанных ведьм-свах с представителями иных измерений запрещены. – чётко и сурово произнесла Матильда. – Поэтому пропустите нас на территорию домовладения для проведения обыска, или мы будем вынуждены применить силу!
– Кажется, это из-за меня. Меня ищут с момента моего побега, – виновато сказал Амур. – Здесь я вынужден был продемонстрировать свой настоящий облик, а это мощный энергетический всплеск. Его заметили. Я ведь не просто так носил эти странные одежды: они экранировали такие всплески. Маскировка была прекрасная, кстати, и сюда, в агентство, я тоже проник без проблем благодаря ей.
– И заказ тоже сделал ради маскировки? – спросила я.
В ответ Амур повернулся ко мне спиной, и я наконец поняла, почему мне всё время виделось что-то знакомое: на фото у заказанного жениха была та же самая спина, только без крыльев (впрочем, я сразу разглядела какие-то отметины в районе лопаток, просто не могла предположить, что это намёк на крылья).
– Идите на чердак, а я тут гостей незваных встречу! – принял решение домовой, засучив рукава. – Думаю, что здесь дело не столько в тебе и в твоём побеге. Эх! Не успел я ничего рассказать-то! Вот тут действительно ты, парень, мне все карты спутал: я же планировал сегодня Анфису в курс дела ввести. Ну да ладно! Где наша не пропадала! На чердаке спрячьтесь в тайнике и сидите там, пока я вас не позову!
Мы отправились на чердак, где Витюня ещё в незапамятные времена выстроил небольшой тайник между крышей и потолком. В пространстве между ними можно было скрываться довольно долго, так как всё было окутано слоями магической защиты. Амур помог мне пробраться в тайник, быстро подняв меня вверх на своих сильных руках, а потом и сам забрался туда. Дверца захлопнулась за нами, автоматически щёлкнул замок. Помещение было довольно тесным для двоих, поэтому мы сидели там, касаясь друг друга плечами, и какое-то время молчали, вслушиваясь в шорохи, голоса и тяжёлые шаги внизу.
ГЛАВА III. Дело в шляпе
Мне было очень интересно узнать, что же там такое творится, тем более что Амур, судя по сосредоточенному выражению лица, уже подслушивал, а может, и подглядывал за нашими незваными гостями: у высших были, наверное, какие-нибудь приспособления для этого. Мне приходилось гораздо сложнее. Применить подходящее заклинание, например, «Развесить уши», я не могла, потому что его сразу бы отследила тётя Мотя: всё-таки она была гораздо более опытной ведьмой, чем я. Оставалось надеяться на Витюню и его премудрости. Домовой снабдил дом системой наблюдения, надо бы найти, как к ней подключиться из тайника. Поговорку «у стен есть уши» в данном случае следовало воспринимать буквально.
Я прислонилась ухом к стене, представляя, что моё ухо прорастает сквозь неё, а потом дальше, на первый этаж. Так мне постепенно удалось как бы мысленно нащупать одно из приспособлений, установленных домовым для прослушивания. Наконец я стала слышать сначала какое-то невнятное бормотание, а потом и чёткую речь.
– Тебя зачем к ведьме приставили?! – грозно вопрошала Матильда, видимо, обращаясь к Витюне. – Чтобы ты её на путь истинный наставлял! А ты?!
– А что я-то?! – в тон ей ответил домовой. – Я и наставлял! Девица выросла умная, честная, душевная и уважительная! С бабаями разными не якшается и на сомнительные сделки невесть с кем не идёт!
– Много ты понимаешь в воспитании! – возмутилась главсваха (я даже представила, как у неё слегка задёргался глаз). – Здесь политический вопрос! Мы получили свою силу от определённого источника, и его требования нельзя нарушать: ведьмы не влюбляются, для продолжения рода вступают в браки только со строго определёнными кандидатами, в чужие дела не лезут! А твоя воспитанница… – Матильда Хандыбабаевна шумно вздохнула, словно паровоз, выпускающий пар, и продолжала: – Анфиса близка к тому, чтобы нарушить все правила! Поступок её прапрабабки уже стоил нам многих жертв! Ты хочешь, чтобы всё повторилось снова?!