Галлен толкнул дверь и вошел в заведение, с опаской ожидая, что внутри стоит та же вонь, что и снаружи, однако здесь царили другие ароматы, прежде всего кислой капусты – самой дешевой закуски, которую могла себе позволить здешняя публика. Запах этот перебивался, впрочем, другим – запахом застарелой прогорклой гари, попадавшей в зал из кухни и оседавшей копотью на потолке и каменных стенах.
Как ни старался кавалер раскачиваться и шаркать ногами, смуглый кабатчик в грязной рубахе тотчас узнал в нем клиента с деньгами.
– Прошу сюда, ваша милость, к окошку! Тут самый чистый столик!
Поняв, что за бродягу его не примут, Галлен сел на указанное место и сказал:
– Тут дело такое… Мне от бабы своей спрятаться надо. До вечера. Как думаешь, найдет она меня здесь?
– Да что вы, ваша милость, к нам даже стражники не суются! – отмахнулся трактирщик и заулыбался, демонстрируя отсутствие двух передних зубов.
За его спиной Галлен увидел пятерых посетителей из тех, что начинают пить с самого утра.
– Ты вот что…
Галлен поскреб ногтем грязную столешницу.
– Ты не давай мне то, что другим даешь. Готовь, как для себя, ладно? А я заплачу.
– Понял, ваша милость. Я справного господина завсегда отличить могу. Сейчас пригоню ключницу, она вам супчик куриный сварит, а сам в погреб сбегаю, вина калезского достану.
– У тебя и калезское есть?
– Конечно, есть. Только теперь уже немного осталось. Этим-то я не подаю – жалко, – кабатчик кивнул в сторону постоянных посетителей. – А сам не пью, потому что дорого.
– Хорошо, калезское сгодится. И вот еще что… Рыба у тебя есть?
– Она гнилая, ваша милость, – признался кабатчик.
– Неси гнилую – прикрой тарелкой сверху и неси.
– Хорошо, ваша милость, – пожал плечами озадаченный кабатчик и ушел исполнять заказ.
Он представить себе не мог, зачем такому посетителю вонючая рыба. Откуда ему было догадаться, что Галлен намеревается маскировать ею исходящий от него запах мыла.
57
Как это бывало в заведениях для подобной публики, посетителей, несмотря на дневное время, подходило все больше. Это объяснялось тем, что основную часть клиентуры фаршета составляли работавшие по ночам воры и грабители. До полудня они отсыпались, а затем приходили в фаршет пропивать ночную добычу.
Чем больше однообразных небритых лиц в шрамах появлялось в заведении, тем меньше уверенности оставалось у Галлена в том, что здесь появится кто-то из наемников. В конце концов все столы оказались заняты, так что многим вновь появившимся посетителям ничего не оставалось, как усесться под стенами на пол, что они и делали, продолжая как ни в чем не бывало непринужденно обмениваться новостями.
Хозяин едва успевал подносить выпивку и кислую капусту, однако не забывал подбежать к Галлену, если тому что-то требовалось.
Публика постепенно пьянела, голоса становились все громче, время от времени в зале завязывались драки, которые, впрочем, быстро прекращались.
Время шло, и Галлену становилось все яснее, что он выбрал не тот фаршет и вряд ли здесь появится кто-то из наемников.
Он уже съел свой куриный суп и, уставившись в стену, медленно потягивал вино. Закончив бутылку далеко за полдень, попросил у хозяина вторую. А тот, вспотев от беготни, выносил клиентам выпивку уже в обмен на какие-то тряпки, должно быть, снятые ночью с бельевой веревки.
«Который, интересно, час?» – подумал Галлен, когда во второй бутылке оставалось меньше трети. Вино действительно оказалось хорошим, да и суп из курицы был неплох, однако кавалеру хотелось получить полноценный обед, бурчание у него в животе подсказывало, что сидит он в этом фаршете уже довольно долго.
Неожиданно к его столу подошел какой-то бродяга с раскрасневшимся лицом, возможно вор, потому что одет он был чуть лучше остальной публики. Галлену вспомнилось, что этот тип несколько раз поглядывал в его сторону, пока сидел в компании за столиком у стены.
Теперь все дружки следили за его действиями, а в зале стало заметно тише.
Не спросив разрешения, вор опустился на стул напротив Галлена и, облокотившись на стол, вперился взглядом в подозрительного незнакомца.
Кавалер снял тарелку с блюда, где лежала рыба, от запаха которой у него покалывало мочки ушей, и, кивнув на нее, сказал:
– Угощайся…
Ему стало интересно, сможет ли кто-то съесть подобную гадость.
Вор как-то неопределенно повел головой, потом подхватил из блюда небольшую рыбку и положил в рот. Облизал пальцы и снова уставился на Галлена.
– Ты кто? – спросил он. В этот момент из кухни выскочил кабатчик, неся очередной заказ. Увидев вора за столом столь многообещающего клиента, он остановился, чтобы что-то сказать, но кавалер его опередил.
– Я его родственник, – сказал Галлен, кивая на кабатчика.
Вор взглянул на испуганного харчевника, тот вымученно улыбнулся:
– Ну да. Наш дальний родственник.
– Иди, – буркнул вор, и кабатчик исчез.
Галлен налил себе остатки вина, залпом допил их и поставил бокал на стол. Вор заглянул в него и, судя по всему, почувствовал запах.
– Вино, – с легкой горечью произнес он. – А нам всякую дрянь подают…
– Но ты ему не родственник.
Вор нагнулся над столом и, ухмыльнувшись, спросил:
– А сколько у тебя с собой денежек, родственник?
При этих словах он сделал движение плечом, по которому Галлен понял, что вор достал нож.
Пробегавший мимо кабатчик отвел глаза, он знал, что бывает в таких случаях, но лишь только фигура хозяина закрыла стол от публики, рука кавалера метнулась над блюдом с рыбой и крепкий кулак врезался вору между глаз.
Бедняга отлетел к стене, ударился о нее и завалился на пол как обычный пьянчуга, перебравший крепкой червивки, а его нож упал под стол.
В заведении стало тихо, никто не видел, что произошло, посетители были озадачены. Не дожидаясь, пока они придут в себя и создадут ему трудности, кавалер положил на стол стопку крейцеров, поднялся и не спеша вышел из заведения.
Оказавшись на улице, он быстро перебежал на другую сторону. И правильно сделал – дверь заведения распахнулась, и на улицу выскочили семеро преследователей.
Заметив беглеца, они взвыли от ярости и бросились за ним, однако Галлен и не думал убегать. Он видел, что лишь двое из преследователей твердо стоят на ногах и они не такие страшные, как им самим казалось. Один из бродяг метнул свое оружие, но Галлен ждал этого и увернулся.
Четырехгранная пика ударилась в стену и, брызнув искрами, отскочила на мостовую. Галлен тотчас подхватил ее и замахнулся для ответного броска.
Преследователи замерли, гадая, в кого она полетит. Их решительности поубавилось.
– Пошли вон! – приказал Галлен, опуская пику, и бродяги стали спешно отступать.
Кавалер выбросил пику за забор и пошел по своим делам.
Солнце уже склонялось к крышам, и он торопился встретиться с информатором, если, конечно, тот не валялся где-нибудь пьяный.
58
Галлен подходил к торговой площади, когда часы на ратуше стали бить шесть часов. Он пошел медленнее и вскоре оказался на затихающем торжище, где половина мест была уже пуста.
Повсюду валялись раздавленные овощи, черепки от глиняных горшков, просыпанное зерно, клочки ветоши и втоптанная в мостовую мокрая солома.
У стены, где Галлен договаривался о встрече с бродягой, никого не было. Исчезла и бочка с пивом.
Он прошел через всю площадь, еще раз оглянулся на стену и двинулся дальше по улице, надеясь найти место, чтобы спокойно пообедать.
Вскоре он наткнулся на небольшой трактир с выскобленными добела полами. Там вкусно пахло бараньей похлебкой, и Галлен занял место у окна, невольно сравнивая это заведение с фаршетом «Канава».
Сидеть здесь было приятно.
Баранью похлебку принесли сразу. Галлен съел ее с теплой булкой и, оставив задаток, вышел на улицу, чтобы еще раз взглянуть на площадь. Но у стены все еще никого не было, и кавалер вернулся в трактир, где как раз подоспела жареная баранина и тарелка с вареным картофелем и солеными овощами.
Запив плотный и поздний обед кружкой молодого пива, Галлен спросил дорогу в отхожее место и, посетив его, успокоенный, снова вернулся на площадь.
Там уже было пусто. Лишь жалкий оборванец выискивал что-то в разбросанном мусоре да пара дворников сметали солому у дальних рядов.
«Напился, мерзавец», – решил Галлен. О том, что его обманули, он не думал – городские пьяницы были бесхитростны и никогда не пренебрегали легким заработком на новую опохмелку.
Вспомнив, в какую сторону ушел информатор, Галлен пошел в том же направлении. Он вовсе не думал, что легко отыщет бродягу, но возвращаться в гостиницу без результатов ему не хотелось.
Переходя с улицы на улицу, от переулка к переулку, Галлен несколько раз замечал пьяных и догонял их, чтобы рассмотреть, однако даже в сгущавшихся сумерках понимал – это не его информатор.
Когда совсем стемнело и от него стали шарахаться припозднившиеся прохожие, Галлен решил вернуться в гостиницу, а на следующий день все начать сначала, но едва он взял направление к «Белому быку», как сзади послышался какой-то шум. Кавалер обернулся.
Это оказались двое стражников, кативших небольшую тележку и подсвечивавших себе дорогу двухфитильным фонарем. Когда они поравнялись с Галленом, он заметил, что на тележке лежит тело.
«Убитый», – подумал кавалер, однако все же решился спросить:
– Это что у вас за тело, господа солдаты?
– А тебе какое дело? – грубо ответили ему и осветили фонарем.
– Да я знакомого ищу – шел ко мне в гости и пропал…
– Пьянчуга это. Мы его в холодную везем.
– А зачем?
– Завтра отоспится и пойдет ров чистить. Приказано двадцать бродяг насобирать, чтобы работали за оскорбление общества непотребным видом.
– Можно я посмотрю на его лицо?
– Смотри – не жалко, – ответил стражник с фонарем и, переложив алебарду в другую руку, опустил фонарь пониже.