— Раскопали что-нибудь интересное? Я имею в виду, когда чистили двор от снега?
— Что-нибудь такое, что могло бы пролить свет на вчерашнюю трагедию? — догадался Анатоль. — Нет, ничего особенного я не нашел.
— Там, за поленницей, лежала бутылка, — напомнила я. — Может, надо было ее положить в пакетик и передать опергруппе?
— Какой смысл? — пожал плечами Анатолий. — С мокрого стекла отпечатки не снять. Кроме того, это не посторонняя бутылка, а наша, из того ящика, что Андрей Петрович привез. Коллекционное вино, такое в магазинах не купишь.
— А я думала, что Тим принес эту бутылку с собой, — пробормотала я. — А это, значит, вовсе и не Тим… А вы говорите, ничего интересного не раскопали!
Оставив озадаченного Анатолия размышлять над моими словами, я вернулась в дом и села хлебать семендяевский борщ, но в застольной беседе участия не принимала, думала о своем.
История появления на месте трагедии бутылки из-под редкого шампанского занимала меня чрезвычайно. В принципе эта стеклотара могла оказаться за поленницей вне связи с убийством и самоубийством. Коллекционное шампанское, привезенное Курихиным, начали распивать за здоровье молодых еще днем. Улучив момент, я потихоньку спросила Ирку, сидящую рядом со мной:
— Ты не помнишь, сколько бутылок шампанского выпили вчера после обеда, под клубнику?
— Три, а что? — без запинки ответила подруга, слегка поморщившись при упоминании клубники.
— Значит, все остальные бутылки ушли под фейерверк, — пробормотала я.
Ирка округлила глаза, показывая, что ничего не понимает, а понять тем не менее хочет, но я оставила ее выразительные гримасы без внимания. Я размышляла.
За ужином мы употребляли напитки, которые гармонировали с шашлыком, — армянский коньяк и сухое красное вино, а шипучее пенистое шампанское стали открывать как раз перед салютом, положив начало фейерверку выстрелами из бутылок. Если бы бутылка, валявшаяся за поленницей, была из числа тех трех, которые гости распили после обеда, то за полдня ее завалило бы снегом. Я же точно помнила, что на стеклянном валике снега было не больше, чем пены на гребне зеленой морской волны. Значит, эта бутылка была из второй партии. Но как она оказалась за поленницей? Может, кто-то из подвыпивших гостей в молодецком порыве метнул ее в темноту или же запустил в небо, навстречу падающим ракетам, да так, что стеклянный снаряд улетел в конец двора?
Я исподволь оглядела сотрапезников, прикидывая, кто из них достаточно силен, чтобы совершить такой рекордный бросок. Пожалуй, только Колян, да еще Ирка, но их я знаю достаточно хорошо, ни мой муж, ни подруга не стали бы заниматься спортивным метанием бутылки на расстояние. Колян принципиально бросает мусор только в урну, он может выпить пиво в парке и принести пустую жестянку домой, если не найдет по дороге мусорку. А Ирка — очень хозяйственная дама, она точно знает, что даже пустой бутылке можно дать вторую жизнь, если использовать ее как копилку, скалку или кормушку для птиц.
— Значит, кто-то ее туда принес, — прошептала я и снова оглядела собравшихся за столом.
У меня возникло сильнейшее сомнение в том, что Тимофей Проценко совершил самоубийство.
Я бы не поленилась как следует поразмыслить на эту тему после обеда, когда все разошлись по комнатам, чтобы предаться послеобеденному отдыху, но меня сбил с курса телефонный звонок Ларисы из туркомплекса.
— Алло, Елена, это Лариса из отеля, — бодро доложилась она. — Я выполнила ваше задание! Знаете, пестрых и многоцветных курток было очень много, однотонных желтых и красных по отдельности я тоже видела немало, но пар нашлось только три.
Я попросила девушку подождать полминуты, нашла карандаш и бумагу и приготовилась записывать адреса и телефоны красно-желтых пар. Продиктовав мне два набора цифр и соответствующие им имена — Соня и Артур, Лариса сказала:
— Это все. Третья пара, к сожалению, наотрез отказалась регистрироваться, — голос ее прозвучал виновато. — Уж я их уговаривала, уговаривала! Мужчина, когда услышал про призовой автомобиль, почти согласился, а жена его ни в какую! Сказала как отрезала: «Васюля, нам это ни к чему!» Так и ушли ни с чем, даже не пообедали, их без гостевых карточек в ресторан не пустили.
— Ну и пусть идут себе с миром, — с легкостью успокоила я нашу помощницу. — Обойдемся без них. Поскольку в похищении Точилки подозревались две женщины, смешанные пары меня не интересовали.
Горячо поблагодарив Ларису и закончив телефонный разговор, я заглянула в комнату, где отдыхали Ирка и Зинуля, погрузившаяся после приема слоновьей дозы валерьянки в глубокое оцепенение. Моя подруга уже забралась на кровать, но заснуть еще не успела. Я поманила ее пальчиком, увлекла в кухню и рассказала о звонке Ларисы.
— Значит, Соня и Артур, — повторила Ирка, заглянув в мою шпаргалку. — Артур — это мужское имя, а ту пару, которую мы ищем, составляют две женщины. Стало быть, надо звонить Соне.
— Звоню, — я без возражений набрала номер и прилепила трубку к уху. Пока шел вызов, шепотом спросила подругу:
— А что я ей скажу?
— Да так и скажи, честно и прямо: мы, мол, по поводу кролика, — посоветовала Ирка. — Если для этой Сони кроличья тема неактуальна, она спросит, о каком кролике идет речь, или вообще скажет: «Вы ошиблись номером». Тогда мы вычеркнем ее из списка.
Тут трубка басовито кашлянула мне в ухо, я вздрогнула, отмахнулась от подружки и немного нервно спросила:
— Алло, это Соня?
— Ну, Соня! — с готовностью подтвердила трубка. — А шо?
Соня басила, как усталый пароход на входе в гавань. При этом голос был хриплый, но веселый, с ярко выраженным малороссийским прононсом. Очень похоже было, что Соней почему-то зовется здоровенный мужик, который прибыл на горнолыжный курорт прямиком с одесского Привоза.
— Соня, я звоню вам по поводу кролика, — начала я в точности так, как велела Ирка.
— Шо, серьезно? — чему-то обрадовался хрипатый Соня. — А шо с ним такое?
— Ну как же? Он же сбежал, — сообщила я в продолжение и развитие темы.
— Врешь?! — Сонина сдержанная радость превратилась в безудержное ликование.
Трубку он то ли бросил, то ли уронил, и я услышала слегка приглушенный крик:
— Ша, салаги! Мы таки имеем повод напиться! Вы знаете новость? Кролик откинулся!
В ответ невидимые салаги оживленно загомонили, зазвенели и забулькали. В смешении голосов и звуков я улавливала только обрывки фраз, из которых следовало, что салаги с Соней во главе единодушно приветствуют побег кролика, хвалят его за ловкость и отвагу и называют гигантом. Только один критичный голос осторожно высказался в том духе, что ловкость и отвага — это, конечно, очень хорошо, но за героический побег гиганту припаяют к сроку еще несколько лет. После этого я заподозрила, что мы с Соней говорили о совершенно разных кроликах, и поспешила отключиться.
— Ошибочка вышла, — смущенно объяснила я Ирке. — Похоже, что Соня не женщина, а мужчина, и Кролик его не мелкий пушной зверь, а матерый волк-уголовник. Я, пожалуй, лучше Артуру позвоню.
— Артуру так Артуру, — легко согласилась подруга.
Однако толком поговорить с Артуром мне не удалось. Я только успела сказать:
— Здрасьте, я по поводу кролика!
— Рыбонька, это тебя! — безразлично пробормотал мужской голос в трубке.
Через несколько мгновений мне в ухо кокетливо мурлыкнула какая-то дама:
— М-да-а?
— Я звоню вам по поводу кролика, — повторила я.
— Какого кролика?
— Белого, в розовую полоску.
— Это шутка, наверное? — кокетливая дама враз озлобилась. — Кто вам дал мой номер, Наташка? Скажите этой дуре, пусть сама покупает шубу из крашеного кролика! Выдра щипаная!
Трубка сердито загудела.
— Ну? — поторопила меня Ирка, заинтересованно ожидающая моего доклада о состоявшемся разговоре.
— Опять мимо, — коротко ответила я и удивленно посмотрела на телефон. — Вот уж не думала, что кроличья тема так или иначе близка всем и каждому! И у Сони, и у Артура с его подругой с кроликами связано что-то личное! Воистину, кролики — это не только ценный мех!
— Полагаешь, эти мелкие грызуны играют значительную роль в жизни современного человечества? — хихикнула Ирка. — А вот мы сейчас это проверим!
Моя подружка наелась, отдохнула, ей захотелось пошалить, и я не стала препятствовать ей в проведении небольшого блицопроса.
Первым делом Ирка выглянула во двор и запросто спросила Анатолия, который гордой и размеренной поступью хорошо потрудившегося человека шествовал мимо окна, держа в руках снегоочистительную лопату и классическую метлу Бабы-яги:
— Анатолий, что вы думаете о кроликах?
— Они вкусны, полезны и питательны, — не задумываясь ответил труженик.
— Какой банальный ответ! — сокрушенно сказала мне подруга, убрав голову из форточки. — Анатолий — приземленная личность, у него совершенно нет фантазии!
— Фантазий полно у Дины, — подсказала я, кивнув на окно. — Спроси еще у нее.
Катькина подружка как раз пересекала двор, направляясь из большого дома к нашему флигелю. Через минуту она заглянула к нам в кухню и спросила:
— Девочки, вы не знаете, как Зинуля? Она не спит? Мне нужно с ней поговорить.
— Попробуй, — сказала я, голосом выразив сомнение в успехе этого предприятия. — Зинуля сейчас в комнате. Она не спит, но вид имеет отсутствующий.
— Сначала поговори с нами, — попросила неугомонная Ирка. — Ответь на один вопрос: с чем у тебя ассоциируются кролики?
— С сексом в извращенной форме, — без запинки ответила Дина и ушла в комнату к Зинуле.
Мы с подругой переглянулись.
— Очень неожиданный ответ! — с уважением сказала Ирка.
— Давай еще Коляна спросим! — завелась я.
— Он же спит?
— Нам это не помешает!
Действительно, сладкий послеобеденный сон, в который погрузился мой любимый муж, не помешал нам спросить, а ему ответить. Склонившись над размеренно посапывающим супругом, я шепнула ему на ушко:
— Кроль.