Звонит колокол. На секунду все шумы покрывает голос, усиленный репродуктором: «На баке! Приготовьте на катер конец!..»
И каждое утро в порту что-нибудь новое. Вчера здесь стоял серый с красным, с белыми палубными надстройками танкер, а сегодня его место занял грузовой пароход «Камчатка», распахнувший для приема груза свое огромное чрево — трюм, в котором, кажется, легко можно поместить целый дом. Вчера у причала стояли «Уссури» и «Витим», а сегодня пришли из океанских просторов «Дежнев» и коренастый, чистенький «Арбат».
Медленно разворачивается большой «Якут» — готовится к выходу из «ковша» в бухту. Вокруг него, как рыбки-лоцманы вокруг крупной акулы, вьются катера. Видно, что они заняты сложной работой: не так-то просто вывести этакую громадину из «ковша», заполненного судами. Но вот «Якут» благодарно загудел — прощается…
А потом в порту появилась, как видение далекого прошлого, белокрылая красавица — парусная баркентина «Горизонт». Это одна из двух учебных баркентин Петропавловского мореходного училища. Она прошла за летние месяцы тысячи миль, побывала во Владивостоке, Находке, Корсакове и в других дальневосточных портах. В Японском море на нее обрушился тайфун — хотел, видно, испытать отвагу молодых моряков…
Под вечер я пошел на берег бухты.
Для этого нужно сначала подняться на Никольскую сопку; она длинным узким мысом отделяет Авачинскую бухту от акватории порта. На Никольской сопке парк культуры с ресторанчиком, павильонами, тиром. Сейчас здесь еще мало народу. Сбор начнется, когда стемнеет, когда под старыми березами зажгутся фонари и оркестр разобьет вечернюю тишину штраусовским вальсом…
Бухта сегодня просто великолепна — она сине-стального цвета. Черными силуэтами выделяются на ней стоящие на рейде грузовые пароходы.
В парке, на обрыве над бухтой — орудийная батарея времен Петропавловской обороны 1854 года.
В блиндаже — старинные орудия: два по бокам, одно посередине. Чугунные дула их направлены в сторону бухты. Возле каждого — кучка ядер.
Три молодых морячка в белых бескозырках молча, сосредоточенно читают объяснительный текст. Из него они узнают, что примерно так выглядела героическая третья батарея, которой командовал лейтенант с фрегата «Аврора» Александр Максутов. Что эту батарею, как один из памятников славы русского оружия, не так давно восстановили моряки петропавловского гарнизона.
…О начале военных действий между Россией, с одной стороны, Англией и Францией, с другой, а также о возможности нападения на Петропавловск вражеской эскадры на Камчатке узнали от экипажа одного корвета — еще задолго до получения официального извещения о начавшейся войне. Узнали и о Синопском сражении — имя доблестного русского адмирала Нахимова было у всех на устах.
Военным губернатором Камчатки был тогда Василий Степанович Завойко, один из немногих прогрессивных деятелей того времени, человек замечательной энергии, сделавший немало хорошего для этого края. Узнав о надвигающейся опасности, он обратился с призывом к жителям и солдатам небольшого Петропавловского гарнизона: «Сражаться до последней крайности; если же вражеская сила будет неодолима, то умереть, не думая об отступлении». Все население города — мужчины и женщины, стар и млад — вышло на строительство береговых укреплений. Руководил этими работами, был, как говорится, их душой капитан-лейтенант И. Н. Изыльметьев, сумевший провести из Кронштадта в Петропавловск свой фрегат «Аврора», который сыграл большую роль в обороне города.
И вот настало утро, когда в затянутую туманом Авачинскую бухту вошли многопушечные английские и французские корабли. Перед началом боя Завойко обошел боевые позиции. Флаг петропавловского порта был наглухо прибит к флагштоку; его не опустят, пока живы защитники этой далекой окраины русской земли!..
Начался бой.
Защитники третьей батареи повторили бессмертный подвиг своих братьев по оружию моряков-севастопольцев: с честью выдержали неравный бой с англо-французской эскадрой.
Шестидесятипушечный вражеский фрегат открыл по батарее ураганный огонь. Она держалась полтора часа. И когда у ее защитников осталось лишь одно орудие, французы погрузились на гребные суда — попытались высадить десант. Командир батареи Александр Максутов зарядил орудие и первым же выстрелом потопил большой катер. Головное судно вынуждено было повернуть влево, надеясь вывести десант из-под обстрела. Вражеский фрегат снова засыпал батарею ядрами. Максутов получил тяжелое ранение: осколком оторвало руку. Больше половины батарейцев выбыло из строя. Подобрав убитых и раненых, захватив с собой весь неизрасходованный порох, оставшиеся в живых присоединились к стрелкам-пехотинцам…
Защитники Петропавловска не пустили врага на свою землю. Вражеская эскадра позорно бежала из Авачинской бухты, а командующий эскадрой контр-адмирал де Пуант вынужден был признать, что «не ожидал встретить столь сильного сопротивления в ничтожном местечке…»
…Стемнело. Золотые, зеленые, красные огни зажглись на судах. Золотые, зеленые, красные змейки побежали по черной, как смола, воде. В темноте видны неясные контуры судов. Кое-где ярко освещены белые палубные надстройки…
Мы немного познакомились с городом. Что-то, конечно, пропустили, чего-то не заметили. И все-таки — что в нем прежде всего бросается в глаза?
Ну, конечно же — стройка!
Я уже рассказывал, что во всех местах, где довелось побывать — во всех селениях, поселках, — идет строительство и повсюду слышишь: «Это у нас временное, это мы все перестроим!» Ну, а в Петропавловске, конечно, строят больше всего.
Бетоном и асфальтом покрываются улицы. Реконструируется и расширяется рыбный порт. Создается крупный рыбоперерабатывающий комбинат. Строятся причалы для одновременной обработки пяти траулеров. Расширяется колбасный завод, строятся молочный и хлебозаводы, швейная и кондитерская фабрики, цехи плодово-ягодных вин и минеральных вод. Идет строительство дома связи, универмага на Ленинской улице, сейсмологической станции, телецентра, средних школ, школьных интернатов, детских садов и яслей.
Но больше всего строится жилых домов.
Рядом с гостиницей только вчера как-то неожиданно появился новый дом. Когда я приехал, он стоял в лесах, за высоким глухим забором. А вчера выхожу на улицу и вижу: леса сняты, забора нет, стоит большой новый белый дом. Смотрит на бухту голубыми от отраженного неба чисто протертыми окнами-глазами. Всегда ведь приятно видеть новый дом! В новорожденном красавце четыре этажа, 84 квартиры — 1170 квадратных метров жилой площади. Жить в нем будут рыбаки тралового флота.
Жилые дома в Петропавловске строятся по единым типовым проектам: одно- и двухкомнатные квартиры со всеми удобствами и только для одной семьи. В 1960 году перед камчатскими строителями была поставлена задача: строить жилье поточным методом, то есть крупными массивами. В городе появятся новые жилые кварталы в районе Зеленой рощи — недалеко от судоремонтной верфи, в поселке Моховая, девять многоквартирных домов на улице Океанской и в других местах.
Семилетним планом намечено построить в области за счет государственных капиталовложений жилых домов общей площадью 775 тысяч квадратных метров. Кроме того, около 300 тысяч квадратных метров жилой площади будет построено на средства населения с помощью государственного кредита. В сельских местностях колхозники и сельская интеллигенция построят три тысячи жилых домов.
За семилетие удвоится число больничных коек, будут построены два диспансера, медицинское училище, областная санитарно-эпидемиологическая станция, Дом инвалидов, санаторий и многое, многое другое.
Сколько все это потребует рабочих рук, материалов! Сколько все это принесет радости людям, как облегчит и украсит их жизнь!..
Стройка!.. Стиль и знамение нашей эпохи! Можно ли представить себе сколько-нибудь крупный — да и не только крупный — город нашей страны без строительных лесов, без ажурных мачт подъемных кранов, без строительной суеты, которая всегда радует, всегда веселит?.. Все то есть и здесь, в Петропавловске, на берегу океана, у подножия огнедышащих гор…
НА ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ СУДОВЕРФИ
Корабль приятно видеть в открытом море. Острый форштевень режет встречную волну, за кормой остается бурун. Здесь корабль в своей стихии. И даже у маленького суденышка гордый, несколько заносчивый вид победителя или во всяком случае отважного смельчака. Стоит корабль у причала — вид у него успокоенный, умиротворенный, вид хорошо поработавшего труженика, пользующегося заслуженным отдыхом.
Но видеть корабль на земле, даже, точнее говоря, приподнятым над землей, странно, непривычно.
В новом железном доке, на мощных металлических опорах, высоко взнесен над землей грузовой пароход. Под ним, в канале, неподвижно стынет маслянисто-зеленая вода. В ней тусклыми бликами отражается его красное пнище.
Нужно сильно запрокинуть голову, чтобы попытаться охватить взглядом это огромное сооружение. Но все равно видишь только красное дно, серые облупленные бока. Пароход стоит в доке, как в узком ущелье. Высоко-высоко над его палубными надстройками, невидимыми снизу, проносятся облака…
По соседству с этим пароходом в бетонном доке стоит еще один. Пройдет положенный срок — и они уйдут в морские просторы, обретя как бы новое рождение, — уйдут, простившись с судоверфью традиционным гудком.
А сейчас над их оздоровлением работает большой коллектив рабочих и инженеров Петропавловской судоремонтной верфи. В кузнечном цехе грохочут паровые молоты, сотрясая землю, и дымно-багровое пламя пышет в горне. В корпусном цехе режущие станки заготовляют толстые стальные листы, валки прокатывают их, мостовой кран переносит с места на место. В литейном цехе розовое жаркое пламя жадно лижет ковш с расплавленным, огненно-красным металлом. В слесарно-монтажном цехе производится расточка громадного винта…