Что это может дать людям?
На такие вопросы книги не давали ответа. Том перелистывал страницы, разглядывал фотографии преступников. У них был очень серьезный, сосредоточенный вид; казалось, они в полной мере сознают свое значение в обществе. Тому очень хотелось бы понять, в чем же это значение. Быть может, тогда все бы прояснилось.
– Том? – раздался за окном голос мэра.
– Я здесь, мэр, – отозвался Том.
Дверь приотворилась, и мэр просунул голову в комнату. Из-за его спины выглядывали Джейн Фермерша, Мэри
Паромщица и Элис Повариха.
– Ну, так как же, Том? – спросил мэр.
– Что – как же?
– Когда думаешь начать?
Том смущенно улыбнулся.
– Да вот собираюсь, – сказал он. – Читаю книжки, разобраться хочу…
Три почтенные дамы уставились на него, и Том умолк в замешательстве.
– Ты попусту тратишь время, – сказала Элис Повариха.
– Все работают, никто не сидит дома, – сказала Джейн
Фермерша.
– Неужто так трудно что-нибудь украсть? – вызывающе крикнула Мэри Паромщица.
– Это верно, Том, – сказал мэр. – Инспектор может пожаловать к нам в любую минуту, а нам ему и предъявить будет нечего.
– Хорошо, хорошо, – сказал Том.
Он сунул нож и дубинку за пояс, взял торбу, чтобы было куда класть награбленное, и вышел из дому.
Но куда направиться? Было около трех часов пополудни. Рынок – по сути дела, наиболее подходящее место для краж, – будет пустовать до вечера. К тому же Тому очень не хотелось воровать при свете дня. Это выглядело бы как-то непрофессионально.
Он достал свой ордер, предписывающий ему совершать преступления, и перечитал его еще раз от начала до конца: «…надлежит укрываться от закона в темных закоулках, околачиваться в местах, пользующихся дурной славой…»
Все ясно! Он будет околачиваться в пользующихся дурной славой местах. Там он может выработать себе какой-нибудь план и настроиться на нужный лад. Вот только выбирать-то, собственно, было не из чего. В деревне имелся ресторан «Крошка», который держали две вдовые сестры, было «Местечко отдыха» Джефа Хмеля и, наконец, была таверна, принадлежавшая Эду Пиво.
Приходилось довольствоваться таверной.
Таверна помещалась в домике, мало чем отличавшемся от всех прочих домов деревни. Там была одна большая комната для гостей, кухня и жилые комнаты хозяев. Жена
Эда стряпала и старалась поддерживать в помещении чистоту – насколько ей это позволяли боли в пояснице. Эд за стойкой разливал напитки. Эд был бледный, с сонными глазами и необыкновенной способностью тревожиться по пустякам.
– Здорово, Том, – сказал Эд. – Говорят, тебя назначили преступником.
– Да, назначили, – сказал Том. – Налей-ка мне перриколы.
Эд Пиво нацедил Тому безалкогольного напитка из корнеплодов и беспокойно потоптался перед столиком, за которым устроился Том.
– Как же это так, почему ты сидишь здесь, вместо того чтобы красть?
– Я обдумываю, – сказал Том. – В моем ордере сказано, что я должен околачиваться в пользующихся дурной славой местах. Вот я и сижу здесь.
– Ну, хорошо ли это с твоей стороны? – грустно спросил Эд Пиво. – Разве моя таверна пользуется дурной славой, Том?
– Хуже еды, чем у тебя, не сыщешь во всей деревне, –
пояснил Том.
– Я знаю. Моя старуха не умеет стряпать. Но у нас здесь все по-доброму, по-семейному. И людям нравится заглядывать к нам.
– Теперь все будет по-другому, Эд. Я объявляю твою таверну моей штаб-квартирой.
Плечи Эда Пиво уныло поникли.
– Вот и старайся доставить людям удовольствие, –
пробормотал он. – Они уж тебя так отблагодарят! – Он вернулся за стойку.
Том продолжал размышлять.
Прошел час. Ричи Фермер, младший сынишка Джеда, заглянул в дверь.
– Ты уже стащил что-нибудь, Том?
– Нет пока, – отвечал Том, сгорбившись над столом и все еще стараясь думать.
Знойный день тихо угасал. Вечер начал понемногу заглядывать в маленькие, не слишком чистые окна таверны.
На улице застрекотали сверчки, и первый ночной ветерок прошелестел верхушками деревьев в лесу.
Грузный Джордж Паромщик и Макс Ткач зашли пропустить по стаканчику глявы. Они присели к столику Тома.
– Ну, как дела? – осведомился Джордж Паромщик.
– Плоховато, – сказал Том. – Никак что-то не получается у меня с этим воровством.
– Ничего, ты еще освоишься, – как всегда неторопливо, серьезно и важно заметил Джордж Паромщик. – Уж ктокто, а ты научишься.
– Мы в тебя верим, Том, – успокоил его Ткач.
Том поблагодарил их. Они выпили и ушли. Том продолжал размышлять, уставившись на пустой стакан. Час спустя Эд Пиво смущенно кашлянул.
– Ты меня прости, Том, но когда же ты начнешь красть?
– Вот сейчас и начну, – сказал Том.
Он поднялся, проверил, на месте ли у него оружие, и направился к двери.
На рыночной площади уже шел обычный вечерний меновой торг, и товар грудами лежал на лотках или на соломенных циновках, разостланных на траве. Обмен производился без денег, и обменного тарифа не существовало.
За пригоршню самодельных гвоздей можно было получить ведерко молока или двух рыб или наоборот – в зависимости от того, что кому хотелось променять или в чем у кого возникла нужда. Подсчитывать, что сколько стоит, –
этим никто себя не утруждал. Это был единственный земной обычай, который мэру никак не удавалось ввести в деревне.
Когда Том Рыбак появился на площади, его приветствовали все.
– Воруешь понемногу, а, Том?
– Валяй, валяй, приятель!
– У тебя получится!
Ни одному жителю деревни еще не доводилось присутствовать при краже, и им очень хотелось поглядеть, как это делается. Все бросили свои товары и устремились за
Томом, жадно следя за каждым его движением.
Том обнаружил, что у него дрожат руки. Ему совсем не нравилось, что столько народу будет смотреть, как он станет красть. Надо поскорее покончить с этим, решил он.
Пока у него еще хватает духу.
Он внезапно остановился перед грудой фруктов, наваленной на лотке миссис Мельник.
– Довольно сочные как будто, – небрежно проронил он.
– Свеженькие, прямо из сада, – сказала миссис Мельник. Это была маленькая старушка с блестящими глазками. Тому вдруг припомнилось, как она вела нескончаемые беседы с его матерью в те далекие годы, когда его родители были еще живы.
– Да, очень сочные с виду, – сказал он, жалея, что не остановился у какого-нибудь другого лотка.
– Хорошие, хорошие, – сказала миссис Мельник. –
Только сегодня после обеда собирала.
– Он сейчас начнет красть? – отчетливо прозвучал чейто шепот.
– Ясное дело. Следи за ним! – так же шепотом раздалось в ответ.
Том взял большой зеленый плод и принялся его рассматривать. Толпа затаила дыхание.
– И правда, очень сочный на вид, – сказал Том и осторожно положил плод на место.
Толпа вздохнула.
За соседним лотком стоял Макс Ткач с женой и пятью ребятишками. Сегодня они вынесли на обмен два одеяла и рубашку. Когда Том, за которым двигалась целая толпа, подошел к ним, они застенчиво заулыбались.
– Эта рубашка как раз тебе впору, – поспешил заверить его Ткач. Ему очень хотелось, чтобы народ разошелся и не мешал Тому работать.
– Хм, – промычал Том, беря рубашку.
Толпа выжидающе зашевелилась. Какая-то девчонка нервно хихикнула. Том крепко вцепился в рубашку и начал развязывать свою торбу.
– Постой-ка! – Билли Маляр протолкался сквозь толпу.
На поясе у него уже поблескивала бляха – старая монета с
Земли. Выражение его лица безошибочно свидетельствовало о том, что он находится при исполнении служебных обязанностей.
– Что ты делаешь с этой рубашкой, Том? – спросил
Билли.
– Я?.. Просто взял поглядеть.
– Просто взял поглядеть, вот как? – Билли отвернулся, заложив руки за спину. Затем стремительно повернулся на каблуках и уставил на Тома негнущийся указательный палец. – А мне думается, что ты не просто взял ее поглядеть, Том. Мне думается, что ты собирался ее украсть!
Том ничего не ответил. Уличающая его торба была беспомощно зажата у него в руке, в другой руке он держал рубашку.
– Мой долг как начальника полиции, – продолжал
Билли, – охранять этих людей. Ты, Том, подозрительный субъект. Я считаю необходимым на всякий случай запереть тебя пока что в тюрьму для дальнейшего расследования. Том понурил голову. Этого он не ожидал. А впрочем, ему было все равно.
Если его упрячут в тюрьму, с этим по крайней мере будет покончено. А когда Билли его выпустит, он сможет вернуться к своей рыбной ловле.
Внезапно сквозь толпу пробился мэр; подол рубахи развевался вокруг его объемистой талии.
– Билли! Ты что это делаешь?
– Исполняю свой долг, мэр. Том тут вел себя как-то подозрительно. А в книгах говорится…
– Я знаю, что говорится в книгах, – сказал мэр. – Я сам дал тебе эту книгу. Ты не можешь арестовать Тома. Пока еще нет.
– Так ведь у нас же в деревне нет другого преступника,
– сокрушенно сказал Билли.
– А я чем виноват? – сказал мэр. Билли упрямо поджал губы.
– В книге говорится, что полиция должна принимать предупредительные меры. Полагается, чтобы я мешал преступлению совершиться.
Мэр устало всплеснул руками.
– Билли, неужели ты не понимаешь? Нашей деревне необходимо иметь хоть какое-нибудь преступление на своем счету. И ты тоже должен нам в этом помочь.
Билли пожал плечами.
– Ладно, мэр. Я просто хотел исполнить свой долг. –
Он отвернулся, шагнув в сторону, затем внезапно устремился к Тому. – А ты мне еще попадешься! Запомни: преступление не доводит до добра. – Он зашагал прочь.
– Больно уж ему хочется отличиться, – объяснил мэр. –
Не обращай на него внимания, Том. Давай принимайся за дело, укради что-нибудь. Надо с этим кончать.
Том не отвечал и бочком протискивался сквозь толпу, держа курс на зеленый лес за околицей деревни.
– Ты куда, Том? – с тревогой спросил мэр.