— Да, — кивнул Джон стон.
— И как бы вы посоветовали мне расположить мои силы в Кастельгарде?
— Мой лорд, — ответил Джонстон, — я вообще не стал бы оборонять Кастельгард.
— О? Почему же вы так считаете? — Оливер подошел к ближайшему столу, взял кубок и налил себе вина.
— Сколько солдат вам понадобилось, чтобы отобрать его у гасконцев? — спросил Джонстон.
— Пятьдесят или шестьдесят… Не больше.
— Ну вот вам и ответ.
— Но мы не предпринимали лобовых атак. Мы действовали хитростью, искусно.
— А почему бы так же не поступить и Архипастырю?
— Он может попробовать, но мы будем настороже. Мы будем подготовлены к его нападению.
— Возможно, — сказал Джонстон, отворачиваясь, — а возможно, и нет.
— Значит, вы все-таки колдун?
— Нет, мой лорд, я не предсказываю будущее. У меня вообще нет таких способностей. Я просто даю вам совет как человек. И я говорю, Архипастырь может оказаться не менее искусным, чем вы.
Оливер нахмурился и некоторое время в угрюмой тишине пил вино. После этого он, казалось, заметил неподвижно застывших повара, мальчиков, державших подносы, и жестом велел им удалиться. Когда они двинулись к двери, он негромко произнес им вслед:
— Будьте поосторожнее с этими тортами! Я желаю, чтобы с ними ничего не стряслось, прежде чем их увидят гости.
Спустя несколько мгновений они снова остались одни.
— Мой лорд, — сказал Джонстон, — у вас нет никакой нужды защищать этот замок, поскольку у вас есть другой, намного лучше.
— А? Вы имеете в виду Ла-Рок? Но у Ла-Рока есть один недостаток. В нем имеется тайный проход, который я не могу найти.
— А откуда вам известно, что проход существует?
— Он должен существовать, — ответил Оливер, — потому что архитектором Ла-Рока был старый Лаон. Вы слышали о Лаоне? Нет? Он был аббатом монастыря до нынешнего аббата. Этот старый епископ был большим ловкачом, и всякий раз, когда его призывали оказать помощь в восстановлении города, замка или церкви, он оставлял в нем какой-то секрет, ведомый только ему одному. В каждом замке имелся тайный проход или незаметная глазу слабость, сведения о которых Лаон мог продать нападающему, если возникнет такая потребность. Старый Лаон хорошо видел, где найти выгоду для матери-церкви и, еще лучше, — для себя самого.
— И все же, — сказал Джонстон, — если никто не знает, где этот проход, то, возможно, его все же не существует. Но есть и другие соображения, мой лорд. Какова численность вашего войска здесь?
— Две сотни и двадцать латников, две с половиной сотни лучников и две сотни копейщиков.
— У Арно вдвое против этого, — задумчиво проронил Джонстон. — Возможно, еще больше.
— Вы так думаете?
— На самом деле он нисколько не лучше, чем любой обычный вор, но сейчас он стал знаменитым вором — после его похода на Авиньон, где он заставил римского папу пообедать с его людьми, а потом заплатить десять тысяч ливров выкупа за то, чтобы город остался нетронутым.
— Воистину? — Лорд Оливер выглядел обеспокоенным. — Я не слышал о этом. Конечно, ходят слухи о том, что Арно готовит поход на Авиньон, возможно, даже в будущем месяце. И все ожидают, что он станет угрожать римскому папе. Но он пока еще не сделал этого. — Лорд нахмурился. — Или сделал?
— Вы совершенно правы, мой лорд, — быстро произнес Профессор. — Я хотел сказать, что дерзость его планов каждый день привлекает к нему все новых и новых воинов. К настоящему времени у него уже тысяча человек. А возможно, и две тысячи.
— Я не боюсь, — хмыкнул Оливер.
— Уверен в вашем мужестве, — ответил Джонстон, — но в этом замке имеется мелкий ров, единственный подъемный мост, единственная воротная арка безо всяких ловушек и единственный портикул. Валы с восточной стороны низкие. Запасти продовольствие и воду вы можете всего лишь на несколько дней. Ваш гарнизон заперт в тесных внутренних дворах, и вашим людям трудно маневрировать.
— Так вот, — прервал его Оливер, — я хочу сказать вам, что здесь хранятся мои сокровища, и я останусь возле них.
— А мой совет, — возразил Джонстон, — собрать все, что возможно, и отбыть отсюда. Ла-Рок выстроен на утесе, с двух сторон он защищен скальными обрывами. С третьей стороны у него глубокий ров, двое ворот, два портикула, два подъемных моста. Даже если захватчики смогут прорваться во внешние ворота..
— Я знаю достоинства Ла-Рока!
Джонстон умолк.
— И не желаю слушать ваши гнусные поучения!
— Как вам будет угодно, лорд Оливер. — И затем Джонстон добавил:
— Увы.
— Увы? Что «увы»?
— Мой лорд, — сказал Джонстон, — я не могу давать вам советы, если вы будете ставить мне ограничения.
— О чем вы говорите? Я не ставлю вам никаких ограничений, магистр. И говорю прямо, безо всяких задних мыслей.
— Сколько насчитывает ваш гарнизон в Ла-Роке?
— Три сотни, — скорчив недовольную гримасу, ответил Оливер.
— Ну вот. Значит, ваши сокровища уже находятся в Ла-Роке.
Лорд Оливер прищурился, но ничего не сказал. Он повернулся, обошел вокруг Джонстона, опять, прищурясь, посмотрел на него и наконец сказал:
— Вы хотите вынудить меня уйти туда, подогревая мои опасения.
— Нет.
— Вы хотите, чтобы я ушел в Ла-Рок, поскольку знаете, что замок имеет уязвимое место. Вы — лазутчик Арно и готовите ему условия для нападения.
— Мой лорд, — Джонстон не собирался разубеждать его, — если Ла-Рок слабее, как вы говорите, то почему вы поместили туда ваши сокровища?
Оливер снова хмыкнул, на сей раз с несчастным видом.
— Вы ловко играете словами.
— Мой лорд, из ваших собственных действий ясно, который из замков вы считаете лучшим.
— Согласен. Но, магистр, если я оправлюсь в Ла-Рок, то и вы отправитесь вместе со мной. И если кто-то другой обнаружит этот тайный ход прежде, чем вы сообщите мне о нем, я собственными глазами буду наблюдать за вашей кончиной — а она будет такой же, как конец Эдуарда. — Довольный своей шуткой, лорд залился смехом, который на сей раз больше походил на кудахтанье. — Но вы сочтете это проявлением милосердия.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Джонстон.
— Да? Тогда вы, наверно, примете мои слова близко к сердцу.
Крис Хьюджес смотрел в окно.
В шестидесяти футах ниже раскинулся уже накрытый тенью замка внутренний двор. За освещенными окнами большого зала проплывали нарядно одетые мужчины и женщины. Оттуда доносились чуть слышные звуки музыки. От зрелища праздника, разворачивавшегося перед глазами, он почувствовал себя еще более заброшенным; на душе стало совсем погано. Они, все трое, должны вскоре погибнуть, и никакой возможности избежать этого у них не было.
Их заперли в маленькой комнатке, находившейся высоко в центральной башне замка, откуда открывался вид на крепостные стены и лежавший за ними город. Эта комната принадлежала женщине. У стены находились прялка и алтарь; они должны были говорить о благочестии обитательницы, но эти скромные символы полностью затмевались огромной кроватью с красными плюшевыми покрывалами с меховой оторочкой, занимавшей всю середину комнаты. Дверь в комнате была из толстых дубовых досок; когда пленников вводили внутрь, они успели заметить, что дверь запирается на новый массивный замок. Сэр Ги собственноручно запер дверь, предварительно поместив одного стражника внутрь — он сидел перед дверью, — а еще двое остались снаружи.
На сей раз пленники ничего не могли предпринять.
Марек сидел на кровати и, углубившись в свои мысли, глядел в одну точку. Хотя, возможно, он слушал что-то через свой наушник, поскольку подпирал ухо рукой. А Кейт тем временем беспокойно ходила по комнате от одного окна к другому и внимательно изучала виды открывавшиеся из обоих. Она высунулась из дальнего окна, посмотрела вниз, затем подошла к тому окну, у которого стоял Крис, и снова высунулась.
— Виды здесь совершенно одинаковые, — сказал Крис. Неугомонность девушки раздражала его.
Но тут он заметил, что Кейт, перегнувшись через подоконник, ощупала каменную кладку снаружи, и поднял на нее вопросительный взгляд.
— Возможно, — сказала она, кивнув. — Возможно.
Крис протянул руку и прикоснулся к стене. Стена, уходившая практически отвесно во внутренний двор, была сложена из гладких камней, между которыми, как ему показалось, вовсе не было стыков.
— Ты шутишь? — кисло спросил он.
— Нет, — возразила девушка, — нисколько.
Он еще раз выглянул наружу. Во внутреннем дворе толпилось довольно много народу. Несколько оруженосцев, переговариваясь между собой и смеясь, начищали доспехи и ухаживали за лошадьми рыцарей. Справа ратники патрулировали стену. Кто угодно из них мог в любой момент повернуться и посмотреть на центральную башню.
— Тебя заметят.
— Если я полезу из этого окна, то да. А из того — нет. Наша единственная проблема — вот этот парень. — Она кивнула на стражника у двери. — Вы сможете как-нибудь мне помочь?
— Я позабочусь о нем, — сказал Марек, сидевший на кровати.
— Что это значит, черт возьми? — в сильнейшем раздражении спросил Крис. Он говорил во весь голос, громко. — Ты думаешь, что я сам не смогу с этим справиться?
— Да.
— Будь оно все проклято, я устал от того, как ты со мной обращаешься! — воскликнул Крис. Он был совершенно разъярен.
Оглянувшись в поисках какого-нибудь оружия, он схватил скамеечку, стоявшую возле прялки, и шагнул к Мареку.
— Нет-нет-нет! — воскликнул охранник, заметивший его агрессивность.
Он встал, подошел к Крису и так и не увидел, как Марек ударил его сзади массивным бронзовым подсвечником. Воин осел на пол; Марек подхватил его и бесшумно положил на пол. Из-под головы стражника на дорогой восточный ковер потекла кровь.
— А он действительно мертв? — спросил Крис, взглянув на Марека.
— Какая разница, — ответил тот. — Но будем продолжать спокойный разговор, чтобы те, снаружи, слышали наши голоса.
Оба оглянулись, но Кейт уже выскользнула в окно.