— Я вам обещаю, поручик, что, как только вернусь в штаб Кутузова, сразу же напишу представление на повышение вашего звания и на орден для вас. Вы это заслужили, — сказал я вполне искренне, считая, что Федор честно заработал своим геройством поощрение и продвижение по службе.
В это время наши бойцы, не занятые в конвоировании пленных и сборе трофеев, разбивали лагерь в монастыре. Хоть он и был полуразрушенным, но все-таки три уцелевших высоких стены вполне неплохо защищали от ветра. Все русские солдаты, даже раненые, находились в приподнятом настроении, поскольку, во-первых, они победили, а во-вторых, они понимали, что теперь до городка Здешов, куда направляется отряд, осталось добираться совсем немного. Не более одного дневного перехода.
Хотя никто не доводил до сведения рядовых маршрут нашего движения, но моравские добровольцы почти сразу узнали цель похода от виконта Леопольда. И они, конечно, разболтали нашим солдатам. Языкового барьера почти не существовало, поскольку и некоторые семеновцы, и некоторые моравы вполне сносно изъяснялись по-французски, который давно уже, задолго до 1805 года, стал языком международного общения. И теперь солдаты надеялись, что там, в городке, офицеры, быть может, дадут увольнительную хоть на полдня, чтобы после тяжелого похода пройтись по кабакам и поиметь женщин.
Глядя на суету обустройства на новом месте, я приказал Дорохову:
— Поручик, отправьте гонца в наш прежний лагерь возле рудника с вестью о полной победе. И пусть с рассветом майор фон Бройнер выдвигается сюда, к монастырю, вместе со всем нашим обозом.
На что Федор кивнул, сказав мне:
— Будет сделано сию минуту, ротмистр.
Глава 22
Чтобы понаблюдать за ночным наступлением русских гвардейцев, майор Вильгельм фон Бройнер поднялся на вершину холма. Настроив свою подзорную трубу должным образом, он вглядывался при лунном свете в сторону монастыря. Он видел, как французские егеря отступили под натиском семеновцев, покинув свои передовые посты. И стрельба переместилась подальше от рудника. Но, ракурс обзора из-за деревьев, покрывающих склон возвышенности, был таким, что ничего толком понять майор не мог, наблюдая вдали лишь вспышки от выстрелов. А через какое-то время и они прекратились. И майор, не желая оставаться в неведении, спустившись со своего наблюдательного пункта, послал на разведку одного из своих унтеров с парой солдат, предоставив им хороших лошадей из запасных, оставленных при обозе.
Желая лично поинтересоваться, что же там в крытых фургонах, майор подошел к телегам и заглянул в них. А обоз у русского отряда, который князь Андрей поручил охранять моравским добровольцам, оказался набит буквально всем необходимым в походе. Там имелись продовольственные запасы, трофейное оружие и амуниция, корм для лошадей, одеяла и другие постельные принадлежности, посуда и кое-какая небольшая мебель вроде лавок, раскладных походных стульев и столиков, поставленных в крытые телеги. Возле обоза Вильгельм встретил толстого виконта Леопольда Моравского, одетого в шубу и меховую шапку. И они разговорились.
— Что-то вам не хочется спать, как я погляжу. Между тем, виконт, время позднее, — заметил майор.
— Как же возможно спать, барон, когда такие события вокруг происходят? Когда вокруг стреляют, и мы все подвергаемся опасности? К тому же, князь Андрей попросил меня проследить за сохранностью обоза, — проговорил Леопольд.
— Этот русский, вероятно, не полностью доверяет нам, австрийцам, раз предполагает, что мои солдаты могут растащить его обоз. Этого не случится. Мои люди вполне дисциплинированные, — сказал Вильгельм.
— Дело в том, что я дал слово следить за обозом не только русскому князю, но и баронессе Иржине фон Шварценберг. В этих телегах ее имущество, вывезенное из замка Гельф. Она воспользовалась моим предложением переехать оттуда в мой замок Здешов-Козел. И, поскольку именно я предложил этот маршрут, то и за сохранность ее имущества в дороге я отвечаю. Такие уж обязательства я добровольно взял на себя, как друг баронессы. И мои земляки моравские добровольцы помогают мне в этом, — объяснил виконт.
— Иными словами, вы возложили на себя обязанности начальника службы тыла? — вставил Вильгельм.
— Именно так, барон. И эту должность за мной утвердил сам князь Андрей, — кивнул Леопольд, гордо приподняв подбородок.
— Хм, а что, эта пани Иржина и вправду настоящая баронесса? Я, признаться, сначала подумал, что она маркитантка, когда сегодня обнаружил ее вместе с князем Андреем в дальней стороне каменоломни, около входа в заброшенный рудник. Она была с распущенными волосами, что не пристало благородной даме, — проговорил майор.
— Она из старинного моравского рода, — сообщил виконт.
— Вот как! А я было решил, что эта молодая особа просто выдает себя за аристократку, чтобы набить себе цену, втереться в доверие к князю и соблазнить его, — пробормотал Вильгельм.
— Вы сильно заблуждаетесь, барон. Пани Иржина принадлежит к знаменитой фамилии Краваржи. Она вдова барона Шварценберга и потому может позволить себе некоторые вольности. Но, цену себе она знает, будьте уверены. Я много лет дружил с ее покойным мужем. И, когда он умер, я, признаться, сам сватался к Иржине. Вот только, она отвергла мои ухаживания, что, впрочем, не мешает нам с ней оставаться друзьями, — сказал Леопольд Моравский.
Пока майор и виконт разговаривали, выстрелы стихли, стих и ветер. При свете луны, которая снова выкатилась из-за облаков, со скального балкона перед рудником открывался красивый ночной вид. Вокруг простирался зимний лес, окутанный мягким покрывалом снега, снова погрузившийся в тишину ночи. Лунное свечение, словно серебристая вуаль, нежно касалось свежего белого пушистого снежка, покрывшего ветви деревьев после недавнего снегопада, создавая какую-то нереальную атмосферу красивой зимней сказки.
И это располагало к умиротворению. Особенно потому, что вскоре обратно прискакали разведчики, посланные на разведку майором. Они вернулись не одни, а с гонцом, отправленным от русских из монастыря. И этот гонец принес радостное известие, что достигнута победа, и штаб французского полка конных егерей захвачен вместе с полковым штандартом.
— Прекрасные известия, виконт! Русские разгромили французов и заняли чумной монастырь! — поспешил обрадовать виконта Леопольда Моравского барон Вильгельм фон Бройнер.
— Значит, теперь путь к моему замку свободен! И завтра мы уже будем там! — обрадовался Леопольд.
А майор тут же добавил:
— Так давайте же, черт возьми, отпразднуем это событие!
— Я ничего не имею против! — воскликнул Леопольд Моравский.
Вильгельм фон Бройнер за время тяжелого похода очень устал, желая расслабиться. Постоянное напряжение ожидания боя утомило его больше, чем долгий марш и скоротечные стычки с французами. И сейчас, ощутив радость победы, он впервые за много дней отпустил свои внутренние вожжи собственной воли, которыми сам себя держал в узде все это время. Ему даже пришла в голову игривая мысль привлечь к предстоящему маленькому празднику женское общество, раз оно здесь присутствует. И он сказал Леопольду Моравскому:
— Ну так я прикажу своим денщикам накрыть стол в помещении нашего штаба. Надеюсь, у вас в обозе найдутся и выпивка, и закуска. И, если вы не против, то можно заодно и неплохо подкрепиться. Кстати, я думаю, что хорошо бы и женщин позвать. Надеюсь, вы пригласите эту вашу пани Иржину поужинать с нами и выпить за победу? И других позовите. Там же не одна Иржина. С ней и еще какие-то женщины. И они тоже, наверное, захотят присоединиться к нашему обществу. Не так ли?
— Да, пойду скажу баронессе и ее родственницам о победе над французским полком. Думаю, что они не откажутся отметить вместе с нами это славное событие небольшим ужином, — согласился виконт, улыбаясь во весь рот.
Леопольд сразу уцепился за предложение барона, поскольку очень желал наконец-то выпить. Он и без того продержался уже весь поход, не позволяя себе ничего лишнего, не прикасаясь к алкоголю, понимая, что каждый раз теряет от выпивки голову, что приводит к неожиданным и весьма печальным последствиям. После инцидента в замке Гельф, когда виконта в пьяном виде в очередной раз потянуло на подвиги, он дал себе слово больше не прикасаться к пойлу. Вот только, сейчас он осознавал, что не может уже сдерживаться. Желание выпить снова брало власть над его натурой, поглощая всю его сущность и парализуя волю.
Имелась, конечно, небольшая загвоздка. Виконт знал, что все запасы выпивки князь Андрей передал из обоза под наблюдение баронета Влада Берковского, который, заняв в отряде должность фельдшера, распределял алкоголь исключительно для нужд раненых и больше никому его не выдавал. Впрочем, Леопольд знал, что этот молодой человек, студент медицины, отец которого был каким-то мутным типом, авантюристом, купившим титул баронета в Англии, не особенно щепетилен. Да и сам он выпить не дурак. А потому виконт нашел его возле раненых и, растолкав спящего, огорошил радостной новостью. Правда, реакция баронета оказалась не столь восторженной, как ожидал Леопольд. Продрав глаза, Влад пробормотал с пессимизмом в голосе:
— И что же? Ну победили русские один французский полк. А что дальше? Или это последний полк у Наполеона? Боюсь, что французы все равно найдут и раздавят нас. И праздновать пока нечего.
Виконт сказал ему, желая подбодрить:
— Не раздавят. Уже завтра мы будем под защитой стен моего замка. Чумной монастырь — это последнее препятствие на пути нашего отряда. А Здешов-Козел — это добротная и надежная крепость, которую так и не смогли взять враги во время всех прошлых войн. Так что не вижу причин, чтобы нам не отпраздновать победу прямо сейчас. Тем более, что у вас тут припрятаны пара бочонков с хорошим бренди.
— Так это же для раненых! — воскликнул молодой фельдшер.
— Я думаю, что и для здоровых сгодится, — подмигнул Владу виконт.
— Ну, если только немножко отольем… — протянул баронет.